История Сарнаута для новичков и старичков

В седые стародавние года, Укрытые столетий ломким прахом, Хоть верь, хоть нет, ты мог бы одним махом, Коль появилась бы на то нужда, Из Светоле́сья через Текуа́ни Дойти туда, где нынче Незебгра́д ― На свете не было таких преград, Чтоб не забраться в дебри-глухомани. Конечно, все знакомые места Звались в ту пору несколько иначе, И ныне очень трудная задача Узнать про стародавние лета, Когда и эльфы, после ― зэм и джуны, Не отлучая стопы от земли Иль в море отправляя корабли, Бродили по́ миру, смелы и юны. Неведомо, что было до того, Как эльфы стали первыми на свете. Гармонии и Совершенства дети, Они познали магию легко И выжигали чарами Уродство, Чтоб не пятнало мира дивный лик. А раса джун ― их юный ученик, Что под опекою, не под господством. За Красоту ведя неравный бой, Решили эльфы уподобиться драконам ― В домах исчезли, магией скрепленных, Чтоб Измененье сотворить с собой, Стать в корне схожими с венцом творенья ― Крылатыми владыками небес. И на столетия народ исчез, Чтоб много позже сбросить хлад забвенья. Тем временем взметнулась раса Джун К зениту власти, силы и расцвета. Драконы им милы лишь как скелеты, Опасен каждый огненный летун! Искусные и воины, и маги, Пожалуй, джуны покорили б мир, Но ход времен их, гордых, надломил, Проклятием срубил на полушаге. Так сочтены и краснокожих дни: Драконов изведя почти под корень И от проклятия хлебнувши горя, С лица Сарнаута исчезли и они. Навечно. Лишь замшелые руины, По нашу пору магией полны, Свидетели столетий глубины, Под небом гнут изломанные спины. Но это был, понятно, не финал, Ведь расу Зэм напасти не коснулись, И в лабиринтах их песчаных улиц Надолго чернокнижье правит бал. А катастрофа джунского народа Так напугала их соседей-зэм (В мгновенье ока сильный стал никем!), Что указала путь вперёд на годы. Та магия была не в глаз, а в бровь: Хоть бальзамируй ― оживишь лишь тело, Душа ж бесследно в небо улетела. Но "мертвое не умирает вновь"! И вот уж в моде сталь и техноманты, Протезы, механизмы, пауки, Замена глаз, хребта, ноги-руки ― Побольше бы внедрить в себя имплантов! Продлить, продлить, продлить бы скудный век, Меняя плоть на сталь! И, будто мало, В стране ученых, знаний и металла Прорвался к власти страшный человек, И не секрет, что звали его Тэпом — Как все, он к вечной жизни ключ искал И план, что паутину, изоткал, В которую народ попался слепо. Настроив, как ловушек, пирамид, Он выпустил Чуму на жатву жизней ― И вот душа, не дожидаясь тризны, Уже в капканы Тэповы летит, А душ таких и тысячи, и сотни! Бессмертья неподъемная цена, И ей оплачена душа одна, Все прочие ― в плену, как в преисподней. Но это не спасло: низвергнут Тэп Остатками приговоренной расы ― Проломлен щит от собственной заразы, И, как живьем вмурованный во склеп, Он заточен в своей же пирамиде Наедине с бессмертьем и Чумой ― Неизлечимой первородной тьмой. Навряд ли Тэп еще оттуда выйдет. Он умирал, воскреснуть чтобы вмиг И вновь скончаться в несносимых муках, Но с жизнью не познать всерьез разлуки ― Вот всё, к чему пришел, чего достиг. А пирамиды, навевая ужас, Поныне попирают облака; Томятся в недрах, скрыты на века, И Тэп, и жертвы ― пойманные души. Но мир, поверь, не терпит пустоты. Очнувшись, эльфы снова стали былью: За спинами теперь трепещут крылья, Глаза, как солнце, ярки-золоты. Однако воспарить не в состояньи Поборники безмерной Красоты, И на Сарнаут с драконьей высоты Не взглянут ― не сбылось, увы, желанье. И жизнь не так уж много наросла: Без старости лет триста ― и в могилу. А джунов нет ― не сберегла их Сила, И Красота драконов не спасла. Ломались идеалы да устои, Царапая эльфийские сердца, И вскоре поменялись до конца: "Лишь Удовольствие чего-то стоит!" В ту пору эльфы не держали тайн: Собрат и человек им одинаков. Основанный Конклав Великих Магов ― Деянье судьбоносное, считай. Лишь лучших в его круге собирали, Способных, в том числе и из людей — Таких, как Скра́кан, мудрый чародей — И свет секретных знаний даровали. А Скракан из канийских был земель ― Страны обширной, юной и богатой, Но к орочьим владениям прижатой. Она же ― новой расы колыбель. И Скракана учеников уж двое Окрепли и вливаются в Конклав: Незе́ба знаменит кремнёвый нрав, А Те́нсеса ― стремленье волевое. И что делить им, вроде не врагам? Но трещина змеилась шире, шире: Последние деньки доживши в мире, Провинция с названьем Хадага́н От Ка́нии навеки откололась. И случай бы исправили ― нелеп! — Но если бы Великий Маг Незеб Стальной рукой не направлял ту волость. Ему претил разброд среди дворян, Абсурдное стремление к свободе. "Страну ― в кулак, тогда не прошибёте! Шататься впору только дикарям". Но Тенсесу был чужд подобный норов: Жить каждому в оковах и тисках? На волю право выжжено в веках, И хватит пустозвонных разговоров! Соседство, дружба? Нет, всему конец! И вот, обуреваемы страстями, Противники в бою вздымают стяги. Лишь Скракан между ними, как отец, Искал для примирения тропинки, А Кания и строгий Хадаган, Едва друг в друге отыскав изъян, Бросались в столкновенье по старинке. А после ― крах. Великий Катаклизм. Причин его никто не прозревает. Кто ж раньше мог представить, что бывает, Когда астрал волной смывает жизнь? Как жуткий яд, он разъедал и сушу, И города, и горы, и моря, Заместо Сущего Ничто даря, А мир он выворачивал наружу. От континента отгрызал куски, Осколками наполнивши утробу ― Без умысла, намеренья и злобы Стихия мир рвала на волоски. И мы с тобою не узрели б света, Не будь Конклава Магов. Он всех спас. Сарнауту нашел лазейку, шанс, Как выжить пред лицом напасти этой. Эльфийский маг по имени Найа́н Создал заклятье супротив астрала, В руках Великих чтоб защитой стало И сберегло осколки старых стран. Аллодами прозвали те осколки, Висящие среди астральной тьмы. Отрезанные друг от друга, мы Зализывали раны еще долго. Всё изменилось ― нет пути назад, Как из Сиве́рии пешком на Ко́бу. Осколки мира не исчезли чтобы, Великие их держат и хранят: Маг жив ― тогда на месте и барьеры, Нельзя ему сбегать и погибать. И больше мне здесь нечего сказать: Стал Катаклизм закатом Старой Эры.