Там, где мы счастливы

Германия, 1942г. Сара Снарт.       Сара одернула юбку, с досадой чувствуя, какими стали тяжелыми туфли от лесной грязи после дождя. Побег с корабля больше не виделся такой хорошей идеей, и она было подумала вернуться назад, пока ещё не поздно. Но навязчивая мысль о том, что она всегда сдаётся, прежде чем что-то случается, не позволяла ей ринуться со всех ног обратно в лес, дабы поскорее укрыться от всего окружающего в металлических стенах своей новой комнаты. Так Сара поступала изо дня в день, в своём мире — пряталась. Она невольно представила, как бы посмеялась Сара-капитан, увидев такую жалкую версию себя, и от этой мысли все закипало внутри.       Сара избавилась от настырных веток, путающихся в волосах, и уверенно двинулась вперёд, стараясь игнорировать боль от кобуры для ножа под платьем, что при каждом шаге натирала ногу. И как только Сара Лэнс носит её?       Кабак был далёк от кабака в понимании Сары. Он был похож, скорее, на покосившийся дом, с полупрогнившими балками. Кое-где виднелись прогоревшие вмятины от огня, небольшая веранда того и гляди была готова развалиться, ступи на неё человек. Старая камуфляжная машина, припаркованная чуть поодаль, за деревьями, смутила Сару. Уверенность сменилась привычным страхом и сомнением, и она обречённо выдохнула, коря себя за необдуманность и детское желание кому-то доказать, прежде всего самой себе, что она чего-то стоит. Кобура нещадно сдавливала ногу, и девушка слегка приподняла подол темно-коричневого платья, желая ослабить тиски плотной кожи. Чуть согнув ногу, она почувствовала резкую боль — острие большого ножа впилось чуть ниже бедра, оставив небольшой кровавый порез. — Да чтоб тебя! — Сара злобно выпрямилась, дёрнув плечами, будто сама себя заставляя сделать следующий шаг. Голос где-то вдалеке сознания противно пищал, напоминая ей, что она всего лишь беззащитная, слабая и сломленная девушка, по воле случая оказавшаяся на корабле среди героев. Ей стоило бы вернуться на корабль, включить один из своих любимых фильмов, закутаться в плед и ждать, пока все решится само собой. Как всегда. Но она, наперекор всем своим страхам, двинулась к бару, да и боль в ноге больше не казалась такой невыносимой, скорее наоборот.       Когда стройная блондинка в скромном платье-пальто прошла в почти пустой бар, звучно отбив ритм каблуками перепачканных туфель, компания из четверых человек, сидевших за дальним столиком, резко замолчала, и все четверо как по щелчку повернули головы. Сара замялась, чувствуя, как потеют ладони и плотно прижала руки к бёдрам, чуть сжав ткань платья пальцами. Она смущенно улыбнулась, лишь уголком губ, и не слишком уверенно прошла к барной стойке. Мужчина в старой потертой рубахе, с бутылкой пива в руках сдержано кивнул в знак приветствия, когда Сара аккуратно отодвинула стул и присела, прикрывая ноги как можно тщательнее. Трое мужчин и крупная женщина, походившая на мужчину в тусклом свете единственной лампы, облачённые в военную немецкую форму, продолжили разговор, нарушив слишком ощутимую тишину. Однако Сара все ещё чувствовала их подозрительные взгляды, и от этого ей все больше становилось не по себе. — Водки? — хриплым, низким голосом на чистом немецком спросил мужчина за стойкой, и Сара постаралась скрыть своё смятение. Она кивнула и выдавила тихое «да, пожалуйста» как ей показалось, выдав своё отвратительное знание немецкого. Мужчина с секунду смотрел ей в глаза, а потом с ударом бухнул стакан на стойку. Он проследил за тем, как девушка сделала глоток обжигающей жидкости, слегка поморщившись от крепости и горечи. Алкоголь обдал теплом грудную клетку, а затем желудок, и Сара постаралась расслабить плечи, чтобы не вызывать излишних подозрений своей скованностью. Сама же решила, что как только допьёт свой отвратительный напиток, тут же покинет кабак. Адреналина ей хватило от одних лишь тяжелых взглядов, что так и сверлили её спину не переставая.       Сара медленно, борясь с покалыванием волнения в пальцах, отпивала водку, даже не поворачивая головы в сторону немцев за столом. Они подозрительно тихо переговаривались, и Сара пыталась уловить знакомые слова, вспоминала уроки немецкого со школы и параллельно молилась, чтобы её тайная вылазка закончилась лишь осуждающими взглядами команды и нудной лекцией профессора Штейна. Когда стул за её спиной скрипнул, а затем шумно скользнул по деревянному полу, Сара замерла и сжала стакан с такой силой, что, казалось, он сейчас с лёгкостью лопнет от натиска. От каждого грузного приближающегося шага Сара внутренне вздрагивала и вжималась в свой стул. Мысли в голове путались, метались в страхе от одной к другой, а тело сковало невидимыми цепями. Адреналин заставил кровь вспыхнуть, паника заключала в свои оковы, и Саре чудилось, что её тело распадалось на клетки, а каждая из них постепенно умирает от ужаса.       Мужчина локтем оперся на стойку и прошёлся взглядом по девушке сверху вниз и обратно. Сара приняла самое невозмутимое выражение и смерила незнакомца холодным, равнодушным взглядом. Ему это только понравилось, о чем свидетельствовала нахальная ухмылка и ладонь, что скользнула по глади дерева прямиком к сжатой руке Сары. Он нагнулся ближе, а Сара опустила руку к бедру, пальцами нащупывая рукоять ножа. Сердце колотилось как бешеное, а от табачного дыма, струящегося от сигареты бармена, перебивало дыхание, но она бесстрашно тряхнула волосами и всем телом повернулась к немцу. В его карих глазах сверкнул огонёк, и он что-то спросил, но Сара поняла лишь единственное слово- «красавица». Она попыталась улыбнутся и сжато убрала прядь волос за ухо, что только подпитывало энтузиазм пьяного немца. — Ты ведь ни черта не понимаешь по-немецки, верно? — со звериной улыбкой протянул мужчина, на плохом, но весьма понятном английском. Сара почувствовала, как холод пробежал по позвоночнику и тут же постаралась убрать свою руку на безопасное расстояние от нахальной мужской. Но немец, раскрасневшийся от алкоголя и удовлетворённый страхом заблудившейся американки, перехватил её хрупкую руку и с силой вдавил в стол. — Интересно, что ты делаешь здесь одна? В немецком лагере поздно ночью, а? — Немец приблизился опасно близко, а затем пальцами коснулся бледной щеки Сары. Она тут же отпихнула его от себя и вскочила со стула, чувствуя, как все тело горит от животного страха. Мужчина усмехнулся и повернулся к своему столу. — Эй, вы только посмотрите. Американская шпионка, а какая красавица. Не долго думая, Сара рванула к выходу, но только и успела толкнуть тяжелую дверь, как оказалась зажата в болезненно грубых объятиях немца. Она вскрикнула и дёрнулась, в попытке вырваться и убежать, но он силой потащил её назад, в глубь бара, сыпля ругательствами на своём языке. Сара почувствовала горячее прикосновение ладони, что нагло скользнула под юбку, грубо надавливая пальцами на нежную кожу. — Брось, ты же знаешь, что делают со шпионами. Не сопротивляйся, и я отпущу тебя. — Пошёл к черту! — злобно выкрикнула Сара, выворачиваясь из рук и нанося удар локтем куда-то в грудь нападающего. Мужчина тихо хрипнул и на секунду ослабил хватку, но уже через мгновение вновь зажал девушку, с силой заламывая ей руки и целуя куда-то в волосы. Сара билась изо всех сил, истошно крича от боли и отвращения. К немцу присоединился ещё один, и Сара быстро поняла, что шансов выбраться у неё нет. Перед глазами промелькнула вся жизнь. Все то, что когда-то казалось важным теперь не значило ровным счетом ничего. Она словно больше ничего не слышала: ни собственных криков, ни мерзкого голоса над ухом, рычащего оскорбления сразу на двух языках. Гул в голове. Все вокруг плывет слишком плавно, словно в замедленной съемке. Все кажется нереальным, от ужаса щеки обжигает слезами. Боль все ещё ощутима. Ощутимо и то, как рвётся подол платья под натиском пальцев.       Сара все ещё яростно билась, уворачиваясь от нежеланных поцелуев, когда дверь распахнулась и чуть не слетела с петель от удара ноги. — Надеюсь, у вас много выпивки, а то я слишком зол. Когда Сара подняла голову и увидела знакомого мужчину, все вернулось к реальности. — Мик! — закричала она, впервые радостная от того, что видит это хмурое, чуть перепачканное в саже, лицо. Рори удивлённо вскинул брови, а затем рванул вперёд, тут же снося одного из немцев плечом. Сара, наконец, смогла вдохнуть полной грудью, и, извернувшись, со всей своей силы размахнулась и ударила немцу кулаком в нос. Это оказалось больнее, чем она предполагала — костяшки тут же болезненно вспыхнули, и Сара пискнула, прижимая кулак к груди. Мик с лёгкость уложил троих, злобно сопя и разминая кулаки, а затем взглянул на Сару, которая с испугом оглядывала бессознательных мужчин и оставшуюся женщину. Та свирепо сощурилась и переводила пистолет с Мика на Сару, словно решая, кого пристрелит в первую очередь. — Долбаные фашисты, — буркнул Мик, — Беги. — Что? — Я сказал, проваливай отсюда! Сара рванула к выходу, путаясь в собственных ногах. Она бежала так быстро, как только могла. Разорванное платье лохмотьями било по ногам, но она не замечала ничего вокруг. Ноги утопали в грязи, кобура передавила бедро, но все было неважно- только быстро мелькающие деревья леса и темнота повсюду. Страх двигал вперёд, мышцы сводило от напряжения, но она боялась притормозить даже на секунду. И только когда далёкий выстрел прогремел между веток деревьев, Сара остановилась и оглянулась. Мика не было. Она согнулась пополам от нехватки кислорода в лёгких и часто заморгала, пытаясь разглядеть широкоплечего, массивного Рори. Но его не было, и страх с новой силой иглами пробил скачущее сердце. Сара попыталась отдышаться и привести в порядок мысли, но дрожь во всем теле била столь сильно, что подкашивались колени. Она огляделась вокруг, понимая, что должна была уже выбежать к поляне, где оставался корабль.       Темный лес сгущался, словно давил на Сару, и она обняла себя за плечи, в страхе оглядываясь и пятясь назад. Когда она спиной уперлась в дерево, медленно скользнула вниз, чувствуя, как слезы душат, но она просто физически не может заплакать. Она закрыла глаза, и вдруг вспомнила, когда ей последний раз было так страшно.       Сара отчётливо помнила раздражающий гул ламп в больнице, тошнотворный запах лекарств, ужасный белый цвет стен. У неё жутко болела голова, не живот, как должно было быть, а голова. И только. А внутри пустота. Она слишком сильно чувствовала пустоту там, где ещё сутки назад билось сердце. Все её тело было покрыто кровавыми синяками, глубокими порезами, рука сломана в трёх местах, тяжёлая травма головы. Врачи удивлялись, как ей вообще удавалось находиться в сознании. Сара предпочла бы смерть тому, что чувствовала, когда поняла, что больше не ощущает движения своего ребёнка. Врачи прыгали над ней, внимательно заглядывая в пустые глаза, поражённые тем, что она не плачет — бездушная. На самом же деле в её душе разрослась чёрная дыра, поглотившая все без остатка; каждое из малейших чувств, каждую эмоцию, оставив после себя лишь пустоту. И ничего больше.       Она помнила лицо Леонарда, когда он осторожно вошёл в её палату, не взирая на протесты врачей. Она слышала его шаги и лишь сильнее закрывала глаза, в надежде, что он уйдёт. Но он не ушёл. Он присел рядом и взял её руку, а затем упёрся в неё лбом, тяжело дыша. Сара боялась открыть глаза и взглянуть на своего мужа, поэтому просто лежала и слушала его тихий шёпот, даже не замечая, как по щекам бегут слезы. — Прости меня, Сара… Умоляю, прости меня.       Сара резко дёрнулась, когда услышала треск веток совсем близко. Она грубо растерла щеки, стараясь взять себя в руки, и резко встала. Вдруг вспомнив о ноже, Сара вытащила его из кобуры и аккуратно шагнула в темноту. Грубые руки схватили её за плечи, и она испуганно пискнула, но шершавая ладонь зажала ей рот и что-то тяжёлое впечатало хрупкое тело в дерево. — Тихо, тут кругом немцы, — Сара не смогла разглядеть мужчину, но узнала его голос, и в очередной раз была благодарна судьбе за то, что Мик оказался здесь. Она отпихнула его руку, чувствуя горячее дыхание на своей щеке. — Отпусти меня! — шикнула Сара, уворачиваясь от огромных рук Рори, но он продолжал вдавливать её в дерево. — Только не ори, — буркнул Мик, где-то совсем близко от лица Сары, и, наконец, отпустил её. — Какого хрена ты здесь делаешь? — Я… Я просто хотела прогуляться. — Смотрю, и ножичек Блонди прихватила. Сара едва могла разглядеть лицо Мика, но даже в такой темноте она видела, с каким подозрением он на неё смотрит. — А ты почему здесь? Где остальные? — Достали. Кучка идиотов. Искал, где выпить. — Рори настороженно двинулся вперёд, и Сара последовала за ним, не желая больше ни минуты оставаться в одиночестве. — Паршивое место тебе попалась. Водка просто отстой. Мик хмуро взглянул на девушку, а она пожала плечом. Пусть Мик и был последним, с кем она бы хотела проводить время — сейчас у неё не было выбора.       Рори остановился и прислушался, а затем достал пушку и выпустил небольшой заряд огня, чтобы осветить дорогу. Вокруг не было видно выхода из леса — бесконечная череда деревьев. Они продолжили идти совершенно наугад. Мик освещал путь своим оружием, а Сара неосознанно ближе жалась к нему, боясь снова остаться одна. Ему это не нравилось, но он не стал возражать. — Ты слышал? — Девушка резко затормозила, уверенная, что только что слышала чьи-то шаги. Мик нахмурился и снова активировал огненный бластер. Когда огонь озарил пространство, Сара увидела темный силуэт, приближающийся к Мику со спины, и, прежде чем она успела выкрикнуть, почувствовала ужасную боль в затылке, а затем отключилась…