С совершеннолетием...

Компания молодежи на лавочке в очередной раз собралась неприлично шумная, да еще и с алкоголем, но вести воспитательную работу Булатов в себе сил не ощущал. Да и к черту, рядом общага, то есть девочки и мальчики тусуются взрослые, хоть и молодые. Пьют? Имеют право, уже совершеннолетние! Остальное проблемы родителей! За такими рассуждениями Булатов уже практически миновал дворик студгородка, когда внезапно что-то заставило его дернуться и повернуться в сторону компании. Уж больно знакомо прозвучал хриплый и развязный смех одной из девчонок. И не ошибся, хотя узнал не сразу, всегда нелегко опознать любимую маленькую доченьку в размалеванной развязной девице. Особенно если полноценно ты эту горячо любимую доченьку в последний раз видел два года назад, на ее совершеннолетие и то три часа. Ибо выдалась тяжелая командировка. Но взгляд… Как странно смотрятся его собственные серо-голубые глаза, когда в них плещется такое презрение и ненависть. Далеко не самого трусливого контр-адмирала пробрало до костей, понятно теперь, почему от него временами подозреваемые шарахаются.  — Ленка? Да какого черта?  — Да пошел ты! Девушка попробовала отвернуться и отойти, но не успела, сохранивший вполне приличную для своего возраста реакцию Булатов просто перехватил ее за шкирку и поволок в сторону своей служебной квартиры, не обращая внимания на трехэтажный мат и невнятные угрозы Ленкиных собутыльников. Один парнишка попробовал было даже за девушку вступиться, но отлетел обратно к лавочке. Подъезд был, к счастью, недалеко, но Батя все равно успел порядочно перенервничать. Ленка была наряжена в короткую черную юбочку, тонкие колготки в крупную сетку и коричневый модный пуховик дурацкой длины. Шапки не было, зато в изобилии имелись сережки на ушах, бровях, лице и возможно где-то еще и избыток паршивой вишневой краски на волосах. И очень хороший, даже привычного контр-адмирала в отдельных моментах впечатливший словарный запас. Впрочем, если посмотреть на жизнь объективно, то все характеристики Батя заслужил. В квартире было очень тепло, после уличной погоды так особенно, так что Ленка сразу зашмыгала носом.  — Разувайся!  — Пошел ты!  — И куртку снимай! Ты что вообще здесь делаешь?  — Учусь! В академии Макарова!  — Где? Ленка, да какого хрена? Это же судоходное!  — Папа у меня был! Недолго правда, но был же! Говорил, что капитан дальнего плаванья на огромном белом теплоходе. Вот и мне того же захотелось, — практически проорала Лена и с размаху ударила отца по щеке. Удар вышел не сильным, но пальцы дочка «украсила» едва ли не десятком тяжелых и дешевых металлический перстней, одним из которых рассекла собственному отцу кожу на щеке. Мелочь, в общем-то, но день и так был нелегким, так что Батя рассвирипел и схватил дочь за шкирку снова, но уже куда более грубо. И щека болела, и жил он не один, а подобные сцены демонстрировать кому-либо всегда не хочется. Из ботинок Ленку получилось вытряхнуть легко, щиколотки дочурки были очень тонкими, да и плечи начали дрожать, а в глазах появились слезы. Батя в запале доволок девушку до зала и там швырнул на диван, а сам ушел в ванную. Надо было обработать рану и успокоиться. Ленка так и продолжала сидеть на диване, всхлипывая и рассматривая собственные ладони, на одном из колец так и остались потеки крови, пара капель осталась на ладони. Смотреть на это почему-то было неприятно, боль, причиненная отцу, ее собственную вовсе не заглушила. Кто-то вышел из дальней комнаты, сочувственно вздохнул, Лена ощутила, как с нее очень осторожно стянули куртку, потом накинули на плечи теплый плед.  — Привет, ты Лена? Парень сел напротив, внимательно посмотрел на девушку очень яркими голубыми глазами, осторожно вытер слезинку со щеки. Почему-то нелепость собственного вида сейчас Лена осознала еще острей, стала лихорадочно стягивать с бровей и ушей многочисленные клипсы, расправлять волосы.  — Я Лена. Вроде как дочка.  — Почему вроде как? Дочка. Батя о тебе чуть ли не каждый день вспоминает.  — Вспоминает?! Только не звонит! Не пишет! Не знает в каком я городе, на кого учусь. Деньги раз в месяц на карточку и все! Деньги хорошие, я не спорю! Двадцать пять тысяч, почти средняя зарплата по региону, но мне не деньги нужны! Понимаешь, не деньги! А папа! Папа, который последние шесть лет все разговоры сводит к своим молодым коллегам! Миша, Сережа, Вася. Вася! Вася! Я этого Васю уже ненавижу!  — Заочно? Это у меня впервые. Будем знакомы, это я Вася. Ионов Василий Романович. И реально Батя нашел, что дочке рассказывать. Ну? Бить будешь?  — Не смешно!  — А я не смеюсь, сестренка. Мне не впервой, тебе может легче станет.  — Сестренка? Оптимист, я уже начинаю подозревать, что будущая жена.  — Да нет, даже я б себе свою дочку не доверил, а тут Батя. Он мудрее должен быть. Ну все, не плачь. Тихо. Ты дома.  — И ты?  — Я временно, мою служебную квартиру затопило. Завтра уже туда съеду.  — А я в общагу. Весело там будет после такого скандала.  — Не будет, — строго сказал Булатов.

***

Холодная вода вернула Бате здравомыслие, а подслушанный разговор изрядно попинал совесть, так что метать громы и молнии уже не хотелось. По сути, все Ленкины претензии были абсолютно справедливы, он давно не знал о чем разговаривать с дочкой и реально подбирал очень неудачные темы. Это еще повезло, что Леночка Ваську заочно возненавидела, могло быть намного хуже. Влюбиться ведь могла. В это. Сегодня он был не прав тем более, не может один взрослый человек хватать за шкирку другого просто так, на улице. Лена ведь уже не его маленькая девочка, совершеннолетняя барышня, целеустремленная и красивая, нужен ли уже такой отец? Или все-таки нужен? Батя принес с кухни небольшой поднос, на котором уместились три чашки с чаем и огромная тарелка горячих бутербродов, Ленка наверняка проголодалась и замерзла, в этой ситуации метать громы и молнии не дело для отца, детей еще кормить и греть надо. Даже взрослых детей. В первые минуты Ленка немного робела и стеснялась, но проголодаться и замерзнуть успела, потому за бутербродами потянулась, а сытая женщина всегда благодушна. Батя же молчал, осторожно поглаживая дочку одной рукой по плечу, пока Лена не расслабилась окончательно и не привалилась головой к его плечу. Как в детстве.  — Спать хочешь?  — Очень. В общаге холодно, а у тебя тут хорошо.  — Переезжай. Тут места много, меня мало, топят хорошо. Васи уже завтра не будет, у него ремонт закончат и отопление включат заново. Согласна?  — А зачем?  — Затем, что ты моя дочка. Общага у вас паршивая, хотя академия хорошая, я тобой горжусь. И поговорить нам надо. Очень о многом поговорить.  — О Васе? — уточнила Ленка с горькой иронией. Василий припомнил драматичную историю собственной службы здесь, побледнел и закашлялся.  — Не-не-не. Я скромный, обо мне не надо!