И он пришел

Говорят, у хорошей хозяйки всегда найдется дело в доме. Но сегодня дом вычищен до блеска, отглаженное белье сложено в образцовом порядке, продуктов куплено на неделю вперед, а готовить не имеет смысла – некому есть. За окном пасмурно и серо, в окна стучит что-то непонятное – то ли снег, то ли дождь. В доме тихо, и надо бы разогнать это безмолвие, включить телевизор, но миссис Бьюкок не в состоянии смотреть на новоявленных хозяев в черно-серебряной форме. Читать ей тоже не хочется: зрение подводит, да и голова от плохой погоды наливается свинцом, а суставы пальцев привычно ноют. Не далее года назад она бы встала к плите и начала бы готовить: долго, вдумчиво, увлеченно, от каждого шороха вздрагивая и надеясь, что сейчас распахнется дверь и войдет Александр. Теперь не то. Александр просто попросил приготовить его форму. Уходя, он сказал «До свидания». Она расслышала «Прощай!». Они оба слишком хорошо понимали друг друга, чтобы обмануться. Иногда ей кажется, что она совсем пустая внутри, иногда взамен пустоты внутри плещется что-то холодное и вязкое. От этого ощущения ненадолго спасают домашние дела – или дремота, особенно в такие серые, зимнее-весенние дни. Миссис Бьюкок укладывается на диван, завернувшись в пестрый плед, поблекший и вытертый, но уютный и родной: Александр подарил его молодой жене в первую годовщину свадьбы. Кажется, она проваливается в вязкую, муторную дремоту, а потом просыпается от нежного шепота: — Милена!.. Она поднимет веки – перед ней Александр. У него молодые ясные глаза и коричневатые мраморные прожилки в седых волосах. Как странно, что она не услышала его раньше – ведь близ входной двери такой скрипучий пол. Или Александр наконец научился переступать через этот шумный участок. Впрочем, какая разница. — Ты пришел, — шепчет она. — Пришел, — отвечает он, целуя ее пепельные кудри. Губы у него прохладные, а прикосновения невесомые. Ей хочется дотронуться до лица мужа, но рука, едва приподнявшись, не то скользит, не то падает обратно, в рыхлую теплоту пледа. Александр поглаживает ее по ладони, и по коже пробегает прохладный ветерок. Она все понимает. — Тебе скоро уходить? — спрашивает она. — Скоро, Милена, — отвечает он, наклоняясь так низко, что она не видит движения его губ. Александр снова касается ее – нежно и осторожно, как пятьдесят лет назад, когда она была еще только его невестой. — А мне можно? – спрашивает она. – С тобой? — Если ты согласна, — отвечает он. — Согласна, — отвечает Милена и ловит его руку, сжимая, — как когда-то, когда он просил совсем другого согласия. — Тогда пойдем, — говорит Александр, поддерживая ее под локоть и помогая приподняться. Они идут вдвоем, покидая старый дом. С каждым шагом идти легче, и глаза видят яснее. Хочется воспользоваться этим и обернуться. Милена сдерживает порыв и смотрит на мужа. Его лицо совсем помолодело, а каштановые волосы чуть вьются. С каждым шагом идти становится все легче.