Ершистый нянь

— Пей, — Джинни кинула рыжий волосок в стакан, и жидкость в нем резко вспенилась и покраснела. Драко сморщился. Боже, какая это мерзость! Зажав нос, слизеринец залпом выпил содержимое стакана и отвернулся. Гермиона таращилась на него во все глаза, глядя на то, как белесые волосы Малфоя вдруг стали буйно-рыжими, лицо покрылось веснушками и вытянулось, а мантия вдруг стала мала. Сколько видела она разных чудес, но это, пожалуй, самое необыкновенное! — Мистер Малфой? — Ничего не говори, малявка! — мученически скуксился Драко, хватаясь за стакан с водой, стоящий на кухонном столе. — Что за манеры! — Гермиона показала ему язык. — Не стоит стесняться, вы вовсе не так уж плохи. Только брюки коротковаты и передние зубы… — Что?! — Драко сиганул к зеркалу и еле подавил стон. Оказывается, у родственника Уизли были кривые передние зубы. Самые кривые на свете! — Что за уродец… — Эй, потише, — возмутилась Джинни, но Гермиона шикнула на нее: — Нет-нет, поглядите! У меня тоже не все в порядке! Но мама с папой говорят, что так лучше! — девочка широко улыбнулась, а Малфой только вздохнул. — И знаете, на кого вы похожи? На Теодора! Вы определенно Теодор! Драко показалось, что у него поехала крыша. А разве нет? Какой, к черту, Теодор? — Тем более, так будет не всегда. По вечерам вы снова будете самим собой, если это вас заботит. Видите, не все так страшно! Джинни вздохнула и вышла. Гермиона потеряла к ней всякий интерес, когда в Норе объявился Малфой. У нее и раньше не очень удавалось общение с девочкой, а сейчас и подавно. Было что-то нарочито-приторное в общении Джинни с маленькой подругой. Гермиона словно нашла себе авторитет, и, кажется, Малфой тоже ее не отталкивал. По крайней мере, не вел себя так свински, как мог бы. Как ей мог нравиться такой тип, как этот слизеринский мерзавец? Ей, Гермионе Грейнджер, главному врагу аристократического зазнайки! Загадка, да и только. Но девочка буквально ходила за Малфоем хвостом: о чем-то с ним щебетала, что-то показывала. Драко был особняком ото всех, кроме Гермионы, и это и настораживало, и досаждало. Какой бы заботой не окружали ее Уизли и Гарри, этого было мало. Никто не вызывал у девочки такого расположения и интереса. При этом, кажется, слизеринец не делал ничего, чтобы привлечь девочку. Может, у Малфоя нет сердца. Но у него есть что-то другое. Что-то важное, потаенное, то, что заставляет ребенка довериться ему. Сами дети не умеют лгать и безошибочно чувствуют неискренность других. Значит, не так уж пуст этот бесчестный мерзавец, как хотелось бы. Рон даже бесился, что за неделю, проведенную в Норе, Гермиона проводила с Малфоем больше времени, чем со всеми своими настоящими друзьями вместе взятыми. Но и он боялся вмешиваться в странные отношения девочки и отвратительного врага. Нельзя было верить, что в поведении Малфоя была хоть капля добра, но и гадостей он не делал. Наоборот, усиленно штудировал тома книг и заваливал ими всех вокруг. Бесспорно, ему едва ли не больше всех хотелось распрощаться с «соседями». Жалко, что Гермиона, кажется, не видела в его усердии такой очевидной расчетливости. *** — А что вы будете делать, когда уедете отсюда? — Гермиона то и дело отвлекалась от книжки и мешала Драко сосредоточиться. На чердаке было великое множество фолиантов, но девочке, уже просмотревшей все до корочек, хотелось поболтать. — Не знаю, — промычал Малфой, лишь бы отвязаться. Ему попался довольно любопытный момент о придуманных заклинаниях. — Вернетесь в свой дом? — не хотела отставать девочка. — Знаете, он очень требует ремонта. Или хотя бы ярких обоев. Мама говорит, что хорошо подобранные обои могут спасти всю комнату! — Я подумаю. Минутное молчание. — Что, так и не скажете? — Что? — Куда поедете? Драко раздраженно оторвал взгляд от книги, и Гермиона замолчала. Кажется, она уже здорово насолила своему старшему товарищу. Вот-вот ведь прогонит вниз! — Я правда не знаю. Драко старался не думать, что будет, когда он покинет Нору. Он не хотел оставаться здесь ни на одну лишнюю минуту. Но и будущее казалось таким отвратительно беспросветным и неизвестным, что было совершенно непонятно, куда двигаться дальше. Малфой уже давно не был уверен, что хочет уединиться в своем коттедже. Наоборот, его все чаще пугала мысль остаться одному и лишить себя всего. Нет, не для того стоит жить. — Езжайте в путешествие! Нет, правда, езжайте! — девочка оживленно хлопнула в ладоши. — Посмотрите мир, пришлите мне пару открыток и какую-нибудь игрушку. Я дам вам свой адрес! Вам совершенно необходимо путешествовать! И я бы очень хотела отправиться с вами, но это невозможно. Мама не позволит мне так далеко уехать. Зато вы — можете! Я прочитала в этих книжках о таких удивительных местах! Драко захотелось покачать головой, но он не стал. Зачем ее огорчать? Скоро она станет собой и все забудет, даже о своей просьбе присылать ей письма. Так зачем быть намеренно жестоким? — А знаете? Давайте дружить всегда? Давайте? Я обещаю быть послушной. А вы привезете мне что-нибудь из лесов, в которых живут настоящие эльфы! — Может быть, — Драко пожал плечами и улыбнулся своим странно невеселым мыслям. Он ведь ее почти не обманывает. Почти, если не считать того, что вот уже три дня перечитывает в книге один и тот же момент. Тот самый, решающий все проблемы. Раз от раза словно пробует его на вкус и пытается решиться показать Поттеру или кому-нибудь из Уизли, но не может. Почему?.. — Я буду рада видеть вас в гостях. Честное слово. Даже если вы будете вредничать. — Это вряд ли, — скрипуче рассмеялся Драко, сжимая в руке заветную книгу. Он должен. Он не может хранить это ото всех. — Не верите? Зря! — Гермиона пытливо заглянула слизеринцу в глаза, и у него что-то сжалось в груди. Этот взгляд — доверчивый и веселый — он видел в последний раз. Странно жалеть о нем и чувствовать утрату. — Посмотрим, — Драко поднялся с пола, ощущая, что ноги его деревенеют. Он чувствовал себя нашкодившим юнцом, с которого вот-вот снимут баллы за шалость. Гермиона пожала плечами, не замечая смятения юноши. И никто не знал, что чувствовал Драко Малфой в этот момент и даже не предполагал, как тяжело ему сейчас идти рассказывать о своей находке, поставить точку в своем понятном и безмятежном существовании. Скоро он пойдет на все четыре стороны. А дальше — пустота. Ненужность и бессмысленность. Полное одиночество, предвзятость и недоверие. Узы разорвутся, он будет свободен и никому не нужен. Может, и правда махнуть в кругосветку?.. Пресвятые угодники. Он собирается сделать что-то на благо Уизли, Поттера и Грейнджер. И во вред себе.