Ершистый нянь

Кажется, даже доктор чуть не завизжал от ужаса. — Что с ней? — взвыл Рон, и Гермиона, еще раз оглядев себя, чуть не закричала. Драко прямо видел, как вопль застрял у нее в горле, а губы исказились в немом ошеломлении. Драко не мог издать ни звука, глядя в ее отчаявшиеся глаза. Нет, никогда он их не забудет. До конца жизни. Видимо, Брэнглис пришел в себя первым и поэтому взмахнул палочкой; Гермиона тут же снова погрузилась в глубокий сон, но паника вокруг нее не прекратилась. — Выйдите все! — рявкнул врач, и юноши практически бессознательно вывалились из комнаты в таком глубоком потрясении, что не могли произнести ни слова. Что он наделал? Что? Почему зелье не подействовало? — Я убью тебя, Малфой. Если с ней что-то случится… — Рон схватился за голову и, похоже, еле сдерживался, чтобы не пронзить врага Авадой. Но Драко было все равно. Перед его глазами все еще стояла перепуганная насмерть Гермиона, во взгляде которой читался такой панический страх, какой не передать словами. — Тихо, Рон, ждем доктора, — голос Поттера предательски дрожал. Это ты будешь виноват в том, что она умерла или свихнулась… Ты же хотел, чтобы все пошло не так… Драко хотел убить собственный внутренний голос за отвратительную правдивость. — Уходи, Малфой, — шепотом проговорил Гарри, глядя на закрытую дверь. — Уходи, иначе все может закончиться плохо, — на его лице была невообразимая мука. С трудом проглотив сухой ком в горле, Драко на негнущихся ногах направился за своими вещами. *** У моря было спокойно, просто упоительно. Бескрайние волны шептали Драко какие-то секреты, и хотя было не солнечно, стояло такое тепло, что юноше было жарко на влажном ветру. Он сидел прямо на песке и смотрел вдаль, вслушиваясь в шелест воды. Прошла целая неделя с тех пор, как он покинул Нору. Бесконечная неделя. Самая длинная в чьей-либо жизни. Три дня назад к Драко прилетела сова от Поттера: Гермиона благополучно очнулась… и все хорошо. Драко долго перечитывал последние строчки: «ВСЁ ХОРОШО». ВСЁ. ХОРОШО. У всех. Все наладилось. Зелье подействовало. Узы распались. Бумаги на наследство Малфоев у Драко. Он у моря, как и хотел. Преследователей гоняют мракоборцы. Гермиона стала прежней и, судя по всему, счастлива. Только вот почему у Драко свербит внутри, почему нечто непонятное не дает покоя? Ведь все закончилось — так складно и как будто даже просто. Все осталось позади. А так ли это? Нет, ничего не кончилось. Для кого угодно, но не для Драко. Для него все началось. И, как бы это странно ни звучало, с Гермионы Грейнджер. Драко лениво поднял камушек с песка и швырнул его в воду. Не может он быть здесь, не может! Раньше — мог. Раньше он был другим, хотел другого, нуждался в другом. Теперь он понимает, что как никогда нуждается в людях, в любимом деле, в человеческом тепле, в посиделках по вечерам и участии. Это немыслимо, но именно маленькая колючка Грейнджер дала ему понять это. Не хочет он одиночества. И никогда его не примет. Драко казалось, что весь мир против того, чтобы он жил. На самом деле, противился он сам. И теперь Драко понимал Скраутера, который, несмотря на очевидную опасность, явился в Малфой-Менор под палочки врагов. Он спас его жизнь, он дал ему шанс. И сделал это осознанно, с мудростью взрослого человека перед юношей. Другой же урок Драко преподал ребенок. Самый главный урок в его жизни. Малфой уже знал, что покинет этот одинокий коттедж и мысленно прощался с ним. Может, и правда поехать в кругосветное путешествие? Махнуть неизвестно куда, увидеть мир, написать Гермионе пару открыток? Черт возьми, ему будет тоскливо без ее болтовни и приставаний… Проделки с Цицероном, шоколад, поход в Министерство и прогулки у Норы… Ведь это уже никогда не повторится. Но можно ведь вынести для себя самое главное и идти дальше. С воспоминаниями о ней, со светлыми мыслями. Нужно начинать новый этап в своей жизни. Среди людей. Среди таких же волшебников, как и он сам. Нужно по-новому взглянуть на мир. И, быть может, мир тоже по-новому взглянет на него? Малфой смотрел на море. Сердце его было наполнено светлой грустью, которую он очень хотел бы отпустить, но пока что не мог. В его кармане все еще лежал смятый клочок пергамента — кусочек ответа Поттера на письмо Драко, в котором он просил встречу с Гермионой. Малфой толком не знал, зачем. Может, хотел набраться у нее решимости вступить в новую жизнь. Только вот этой встрече не суждено было сбыться. Гарри был очень лаконичен. Он просто написал, что все воспоминания Гермионы о ее «перерождении» стерлись, и она не помнит ровным счетом ничего, что происходило. Наверное, это к лучшему. Только Драко вот уже несколько дней таскал этот лист с собой и почему-то не переставал думать, что им нужна эта встреча. Что бы она ни значила. Интересно, что бы он сказал ей? Наверное, спасибо. И ушел. Чтобы никогда не возвращаться. Мелочь, а так важно. Драко достал пергамент и попытался разгладить безнадежно помятый лист со смазанными чернилами. Вздохнув, юноша еще раз посмотрел на море, а потом выкопал маленькую ямку, положил туда письмо и тут же засыпал песком. Ладно, будем считать, что мысленно он ее поблагодарил. Теперь нужно действовать. Драко поднялся с земли и зашагал к дому. На следующий день коттедж опустел.