The Things We Lost In the Fire

Воспоминания...

Совсем одна в лунном свете,

Я грёжу о прежних временах

Жизнь была прекрасна в те дни!

Я вспоминаю

Время, когда я знала, что такое счастье.

Пусть это воспоминание снова оживёт!

Barbra Streisand – Memory

Через пару дней после всех происшествий в лесу я смогла самостоятельно добраться до дома Гвен и наконец-то привести себя в порядок. Ещё через несколько дней я сняла повязки, но продолжила пользоваться целебными снадобьями и мазями. Несомненно, это было прекрасно, ведь боль отступала, а значит, жизнь возвращалась в прежнее русло. Сейчас я ходила по лесу в поисках небольшой полянки, где я нашла кусты крапивы. В памяти чётко отпечатался небольшой куст дикой крапивы в глубине леса, и то, как я складывала жгучие листочки в тканевый мешок. Но как и куда пропал мешок – мне вспомнить было не под силу. Похоже, я выронила его, когда катилась к обрыву. Бродить одной в чащобах леса не хотелось от слова «совсем», потому что дорогу я помню смутно, да и воспоминания о звере, пусть сейчас и убитом, заставляли озираться по сторонам от каждого шороха. Но ранним утром, едва небо окрасилось яркими рассветными цветами, я всё же отправилась на поиски растения. Чтобы в этот раз не оказаться в неприятной ситуации из-за незнания дороги, я срывала мох со столов деревьев, мимо которых шла. Благодаря этому я могла хоть немного ориентироваться в лесу. Я планировала набрать побольше крапивы для Гаюса. Дикая крапива здесь практически не растёт, поэтому мне крупно повезло найти её в прошлый раз. У крапивы множество полезных свойств, так что я посчитала хорошей идеей набрать побольше листков и отдать их в качестве благодарности за тёплый приём и помощь во время моего пребывания в Камелоте. Я собиралась вернуться домой в ближайшие дни. Как бы мне не нравилось в королевстве, я не привыкла находиться далеко от дома так долго. К тому же, тревожить Гвиневру присутствием постороннего человека в доме не хотелось. Всё это время девушка доброжелательно относилась ко мне, но я считала бессовестным жить у постороннего человека так долго. Рано или поздно, но должна была прийти пора возвращаться домой, и на данный момент всё моё нутро подсказывало, что эта пора настала. Наверняка люди короля уже давно покинули деревню, поэтому я могла беспрепятственно вернуться. Я победно улыбнулась и зашагала вперёд, доставая из сумки заранее подготовленные платок и мешок для растения, когда заметила неподалёку знакомые яркие листья. Когда со сбором было покончено, я довольно кивнула самой себе, затягивая узелок на мешке, и стала возвращаться в город, мысленно нахваливая себя за идею со мхом. Поднимаясь по многочисленным ступенькам широкой лестницы, ведущей в замок, я заметила знакомую тёмную макушку. Мерлин куда-то торопливо шагал, но всё же заметил меня и немного притормозил, улыбнувшись и махнув рукой в знак приветствия. Как только я подняла руку, чтобы поздороваться в ответ, покои принца наполнились раздражённым возгласом. - Мерлин! – громкий голос Артура заставил меня невольно поморщиться. - Кажется, кто-то опаздывает? – спросила я, не отводя взгляда от окна покоев. - Этот кто-то опоздал уже везде, где можно,- ответил Мерлин, неловко поправляя привычно повязанный на шее платок. Не смея задерживать Мерлина, я проводила взглядом его удаляющуюся фигуру, вскоре скрывшуюся за первым поворотом. Я вновь посмотрела на приоткрытое окно, откуда мгновение назад доносился громкий властный голос наследника престола. После высказанного пару дней назад, я, порой сама того не замечая, избегала встреч с принцем. Мне было несколько неуютно от его взгляда, после того, как я вспылила, даже если этот взгляд не выражал ничего, кроме снисходительности или равнодушия. В другой день я не стала бы так разгораться и высказывать всё принцу, но тем вечером в моей крови взыграли гнев и страх за чужую жизнь. Но я старалась не зацикливаться на этом. В конце концов, Гвейн жив-здоров, я тоже, а Артур верно идёт на поправку, а значит всё хорошо. С этой мыслью я оторвала взгляд от высокого окна и побрела в сторону покоев лекаря, где последний с крайне серьёзным и сосредоточенным видом смешивал ингредиенты для нужного снадобья. Заметив моё возвращение, Гаюс оторвался от дела. Кивнув в знак приветствия, я села за стол, на котором были разложены многочисленные травы, некоторые из которых уже были сложены в ступку. Без лишних слов я открепила от кожаного ремня тканевый мешок, наполненный недавно собранными листьями, и довольно протянула его придворному лекарю. - Это Вам, - волнительно разгладив складки на юбке, я продолжила. – Я собираюсь в скором времени вернуться домой, поэтому хотела как-нибудь отблагодарить за помощь. Гаюс аккуратным движением развязал мелкий узелок и изучающе взглянул на содержимое. - Неужели жгучая крапива? Где ты её нашла? – спросил лекарь, с улыбкой рассматривая яркие зелёные листочки. - В глубине леса. Когда мы ездили на охоту, я увидела небольшой куст, - я взмахнула рукой, словно добраться до растения было чем-то невероятно простым, радостно наблюдая за реакцией Гаюса. - У меня тоже есть кое-что для тебя, - мужчина повернулся к невысокому деревянному шкафчику, в котором книг было не меньше, чем на полках, и, достав что-то, развернулся лицом ко мне. - Не стоит, Гаюс. Честное слово, не стоит, - я скромно покачала головой, в то же время терзаемая любопытством. - Думаю, от этого ты не сможешь отказаться, - лекарь протянул мне какой-то предмет, бережно завёрнутый в тёмную старую ткань и не менее бережно перевязанный тонким кусочком растрепавшейся верёвки. – Это гримуар Брианны. - Мама?.. – прошептала я и взяла свёрток в руки, внезапно покрывшиеся мелкой дрожью. - Много лет назад, незадолго до Великой… - лекарь запнулся на последнем слове, но я была слишком поглощена рассматриванием тёмной ткани, чтобы хоть как-то отреагировать на это. – До Великой Чистки Брианна подарила мне эту книгу. После этих слов я бегло взглянула на мужчину и погладила пальцем тугую нить, оплетавшую ткань. Гаюсу было сложно подбирать слова, поэтому он говорил медленно, с осторожностью произнося каждое слово. - Она собрала в этой книге множество целебных заклинаний, рецептов зелий… Я увлекался этим ремеслом, поэтому она сочла полезным подарить мне свой гримуар. Но, полагаю, он должен быть у тебя. Я чувствовала пару настороженных глаз, которая неотрывно изучала моё лицо. Я же приковала взгляд к тёмно-серому свёртку, невесомо касаясь его пальцами. Казалось, он был слишком хрупок, чтобы просто сжимать его в пальцах. Словно от одного неумелого, одного резкого или спешного движения ткань рассыплется вместе с содержимым. А я слишком боялась потерять память о маме, чтобы так рисковать. - Спасибо, - произнесла я еле слышно, подняв на лекаря глаза, из которых так и норовили политься обжигающие слёзы. – Могу я вернуться к Гвен? - Конечно. Возвращайся и отдохни, - я благодарно обняла придворного лекаря и, прижимая к груди свёрток, направилась к выходу. Шаги по пустому коридору отдавались гулким эхом. Сердце колотилось, заставляя ощущать боль в груди. Я перешла на бег. Бежала по площади, чтобы разбавить спутавшиеся мысли свистом ветра в ушах. Не скрывая застилающих глаза слёз, я бежала в сторону знакомого дома, нагло расталкивая прохожих. В носу невыносимо щипало, из-за чего жадно вдыхаемый воздух казался ещё горячее. Я забежала в дом, рывком захлопнув за собой дверь. Не успев добежать до кровати, я упала на колени и сдавленно заскулила, до боли кусая губу. Сейчас я не представляла гримуар какой-то хрупкой и ветхой вещью, поэтому всеми силами прижала его к себе в необъяснимом страхе потерять. Стены одинокого дома практически сотрясались под моими громкими рыданиями. Воспоминаний о маме сохранилось не так много, но их с лихвой хватило, чтобы внутри меня всё нестерпимо сжалось, мешая лишний раз вздохнуть. Перед глазами одно за другим мелькали воспоминания, ещё сильнее разрушая меня. Вот я помогаю маме с готовкой любимого ягодного пирога. Платье перепачкано тестом, но это лишь вызывает её улыбку. Теперь мы играем в прятки. Я сижу под столом и стараюсь не засмеяться, чтобы не выдать себя раньше времени. А сейчас меня отчитывают за какую-то проказу, а я упрямо смотрю на кончики своих ботинок и кусаю внутреннюю сторону щеки, чтобы не расплакаться от обиды. Она рассказывает мне какую-то старую сказку о маленьких лесных феях, а я с упоением слушаю, незаметно проваливаясь в сон. Последнее, что удаётся запомнить - долгий и нежный поцелуй в лоб, пропитанный желанием остаться ещё хоть на пару мгновений. Словно ощутив то самое прикосновение тёплых губ, я подтянула колени к груди, от которой их отделял только пыльный свёрток, и с новой силой заплакала.

***

Я очнулась ближе к вечеру. Разбитая и опустошённая, словно разучилась что-то чувствовать и ощущать. Бережно накрыв до сих пор завёрнутую книгу подушкой, я вышла из комнаты. Нужна вода. Осушив пару кружек практически ледяной воды, я такой же вялой походкой вернулась и присела на кровать. Когда я немного пришла в себя, достала из-под подушки свёрток и ещё какое-то время гипнотизировала его стеклянным взглядом. Руки, казалось, сами потянулись к аккуратному узлу, спешно развязывая его. Ткань больше не обматывала тугая старая нить. Осторожными движениями я развернула почти чёрную ткань. На моих коленях лежал гримуар в кожаной обложке. На коже виднелись многочисленные потёртости, местами искажая аккуратное теснение по краям. Нежно проводя пальцами по корешку гримуара, я рассматривала мастерски выполненный рисунок на обложке. Цветок шиповника. Как символично, мама. Я горько усмехнулась, до боли в скулах сжимая челюсть. Не могу. Я не могу его открыть. Не сейчас. Услышав скрип открывающейся двери, я быстро замотала гримуар в ту же тёмную ткань, убрала его в свою сумку и накрыла сверху почти новым пледом земляного цвета. Отмахнувшись от вопросов вернувшейся Гвиневры о моём измученном виде, я вышла из комнаты. В качестве благодарности за помощь и предоставленное место в её доме я взяла ответственность за ужин и мытьё тарелок на себя. Это единственное, на что согласилась сама Гвен, наверное, из-за моего изнурённого вида. Вскоре скромное блюдо было подано к столу, но в меня не лезло ни куска, поэтому я быстро расправилась с посудой, рухнула на кровать и, утомлённая, уснула, хотя до появления луны было ещё далеко.

***

На следующий день я открыла глаза только к полудню. На удивление крепкий сон помог расслабиться, хоть опухшее от слёз лицо ясно давало понять, чего стоила эта бодрость с утра. Я поспешно вскочила с кровати и отправилась завтракать. Я не отличалась особо скромным аппетитом, но на данный момент была готова съесть целого фазана в одиночку. Когда с завтраком было покончено, я собрала свою сумку, повязала на шее зелёный платок, в котором прибыла в королевство, собрала волосы, положила в карман юбки несколько звенящих монет и отправилась на рынок. В этом вечно живом месте я собиралась отыскать что-то стоящее, чтобы подарить Мерлину. Как кстати в мыслях всплыл образ того самого прилавка, у которого торговали различными платками и шарфами, поэтому я решила первым делом отыскать это место. Нужная лавка нашлась практически сразу – красочный товар мгновенно приковывал к себе взгляды прохожих. Как только я добралась до прилавка, пёстро разодетый торговец в то же мгновение стал рассказывать о своём товаре и достал небольшое, местами поцарапанное зеркало. Своим громким голосом, с помощью которого он успешно подзывал новых покупателей, торговец подносил к моему лицу множество платков разных расцветок и каждый раз делал какой-нибудь комплимент, лишь бы я потратила денег на покупку его богатого товара. Я очень обрадовалась, когда среди ярких платков, преимущественно шёлковых, смогла найти почти в точности такой же, какой носил юный маг. Главными отличиями были новизна и опрятность красной, точно закатное небо, ткани. Без тени сомнений я расплатилась за эту чудесную вещь, определённо порадовав этим лавочника, быстро, но бережно сложила платок и положила его в сумку. Надеясь найти волшебника у Гаюса, я, бессовестно проталкиваясь сквозь толпу горожан, направлялась к покоям лекаря. К моему удивлению, ни лекаря, ни мага в покоях не оказалось, не смотря на незапертую дверь. Можно было бы оставить платок на столе или отнести в комнату Мерлина, но я хотела передать подарок ему лично, так что стоило найти юношу. Когда я направилась к выходу, взгляд зацепился за небольшие деревянные дверцы шкафчика, в котором придворный лекарь хранил различные масла и настойки. Положив ладонь на бедро, я бегала глазами по местами исцарапанной дверце и размышляла о том, чтобы позаимствовать у Гаюса одно средство. Порой, ворча на принца, Мерлин упоминал, что первого не покидают боли, и из-за этого королевский сын был раздражён сильнее обычного. Решив, что Гаюс не станет отчитывать меня за решение как-то помочь принцу, я приоткрыла скрипучую дверь, выудила из глубин шкафчика небольшой пузырёк с необходимым маслом и победно поднесла его к окну, разглядывая под лучами дневного солнца. Довольно улыбаясь, я поспешила к покоям Его Высочества, чтобы передать стеклянный пузырёк и с чувством выполненного долга отыскать юного волшебника. Разглядывая освещаемую дневным солнцем дорогу под своими ногами, я шагала в знакомом направлении, совершенно не забивая себе голову размышлениями о возможном разговоре с Артуром. Дойдя до деревянной двери, я негромко постучала. Ответа не последовало. Постучала немного громче, а в ответ та же неизменная тишина. Несмотря на мысль о том, что принца попросту нет в покоях, я осторожно толкнула дверь, которая тут же поддалась. Комната действительно пустовала. Отчего-то крадучись, я зашла внутрь и прикрыла за собой жалобно скрипнувшую дверь. Я не горела желанием бегать по всему королевству в поисках Артура, чтобы передать ему маленькую склянку, зато мысль о том, чтобы оставить масло в его покоях и уйти, понравилась мне сразу. Через едва приоткрытые окна в комнату проникал яркий солнечный свет, из-за которого летающие в воздухе пылинки становились видны невооружённым глазом. Бегло оценив взглядом просторную и богато обставленную комнату, которая, не без приложенных Мерлином усилий, была к тому же добросовестно прибрана, я направилась к деревянному столу, во главе которого стоял всего один, но довольно массивный стул с аккуратной резьбой на спинке. Вскоре я оторвалась от рассматривания искусно вырезанных узоров и поставила пузырёк с лавандовым маслом на стол, чтобы его легко можно было заметить. Надеясь, что Артур поймёт назначение масла – не в первый же раз он попадает в ситуации, подобной той, в лесу – я ещё раз окинула королевские покои взглядом и направилась к двери. Найдя у Гаюса стеклянный пузырёк, я подумала, что мне представилась неплохая возможность извиниться за своё откровенно бестактное поведение в тот прохладный день, когда я только очнулась после произошедшего в лесу. Но судьба решила пресечь мою попытку нормально извиниться, поэтому сейчас я закрывала за собой большую деревянную дверь, не застав принца, и шла по пустому коридору, размышляя о том, где могу найти Мерлина. Где-то позади слышались уверенные и твёрдые шаги, но, не обращая на это внимания, я продолжала идти. Палящее солнце заставляло щуриться и прикрывать ослепляющий диск в небе рукой, чтобы увидеть хоть что-нибудь дальше вытянутой руки. Успев заглянуть на поле для тренировок, откуда даже на дальнем расстоянии до ушей доносился лязг оружия, и не найдя там Мерлина, я стояла неподалёку от практикующихся рыцарей и, суетливо теребя ремешок сумки, размышляла о том, куда же пропал юный маг. Внезапно со стороны оружейной раздался грохот. Несмотря на наличие множества мест, в которых я могла отыскать волшебника, ноги сами повели меня к входу в оружейную. Я мысленно благодарила духов, так как Мерлин и в самом деле был в оружейной. Я осторожно постучала по стене, привлекая внимание мага, который в спешке собирал с пола мечи и возвращал их на полку с остальным оружием. Он с характерным звоном вернул один из мечей на место и повернулся ко мне. - Оливия, - волшебник слегка улыбнулся, получив в ответ такую же приветливую улыбку. Его взгляд быстро метнулся к моей собранной сумке, и юноша быстро сообразил, что к чему. - Ты возвращаешься домой? – утвердительно кивнув, я подошла ближе. - Но сначала... - произнесла я, откидывая верх сумки в поисках приготовленного подарка. – Повернись ко мне спиной и закрой глаза, - волшебник слегка улыбнулся, недоумённо сведя брови к переносице. – Поворачивайся, пока не передумала. - Что там? – Мерлин с неподдельным любопытством старался высмотреть, что я ищу в глубинах своей сумки, вынуждая меня отворачиваться, чтобы он не увидел подарок раньше времени. Я предупреждающе взглянула на Мерлина, на что последний негромко рассмеялся и послушно развернулся, ожидая моих дальнейший действий. Я начала аккуратно развязывать старый пыльный платок Мерлина. От нежданного прикосновения к коже юноши последний вздрогнул, вызвав у меня беззлобный смешок. Ловко избавившись от потасканного куска ткани, я достала аккуратно сложенный платок и так же ловко повязала его на бледной шее. Я похлопала затаившего дыхание Мерлина по спине. - Готово! – я удовлетворённо кивнула и развернула мага лицом к себе. Уже успевший открыть глаза Мерлин с искренним восхищением рассматривал обновку, проводя длинными пальцами по красной ткани. Без сомнений обрадованная такой, пусть и немой, реакцией юноши, я улыбнулась. - Не стоило… - не дав договорить, я махнула рукой. - Брось! Ты согласился помочь мне в рисковом деле, толком не зная меня, такое нельзя оставлять без внимания, - я говорила очень тихо, пусть кроме нас в оружейной никого не было. – Я благодарна тебе, Мерлин. Волшебнику даже не приходилось что-то говорить, чтобы я почувствовала всю доброжелательность, излучаемую им. Я перевела взгляд на красную ткань, мысленно отмечая, что новый платок невероятно шёл Мерлину. - Спасибо за платок. Очень красивый, - он проследил за моим взглядом и коснулся ткани длинными бледными пальцами. Не зная, нужно ли сказать что-то ещё, я оглянула оружейную, обратив внимание на несколько мечей, которые до сих пор были разбросаны на полу. Невнятно пробормотав под нос «я помогу», я принялась поднимать один из мечей. Не представляю, как ноют руки у рыцарей, которые каждый день тренируются с этим оружием, потому что не болеть от такой тяжести руки не могут, это точно. Разобравшись с мечами, я отряхнула руки и повернулась к Мерлину. - Мне пора идти. Всего хорошего, Мерлин, - юноша мягко улыбнулся. - Удачной дороги. На удивление скоро я добралась до главных ворот, в очередной раз застыв на месте. Часть меня было готова сорваться с места и изо всех сил бежать через лес. Бежать домой. Но другая часть хотела развернуться и размеренным шагом пройтись по городу. Напоследок обернувшись, чтобы посмотреть на вечно куда-то спешащих горожан, услышать громкие голоса торговцев и посильнее вдохнуть запах свежих яблок из прилавка неподалёку, я решительно шагнула вперёд, на сухую истоптанную дорожку. Лес встретил меня шелестом густой листвы, который в сочетании с щебетом птиц приятно ласкал слух и успокаивал нервы. Наученная крайне горьким опытом, я решила не сходить с тропы на этот раз даже на несколько шагов. Нарастающее с каждым шагом волнение наконец-то начало отступать, позволяя насладиться удивительно спокойной погодой. Спустя какое-то время я почувствовала, как ноги начали ныть от дальней дороги, так что решила ненадолго остановиться и дать ногам отдохнуть. Здоровый крепкий конь сейчас был бы очень кстати! Тяжко вздохнув, я подошла к одному из многочисленных деревьев поближе к дороге и присела у его основания, опираясь на ствол спиной. На мгновение удивившись, что вообще смогла забыть о таком, я вспомнила, что в сумке лежит до сих пор не открытый гримуар. Я посчитала хорошей идеей добраться до деревни, и только потом, удобно расположившись на родной кровати, как следует изучить книгу, поэтому постаралась откинуть мысли о гримуаре прочь и сосредоточиться на отдыхе. Но, как хорошо известно, стараться не думать о чём-то – всё равно, что думать об этом постоянно. Ладони зудило от нестерпимого желания прочесть гримуар, и я, устало вздохнув, потянулась за надёжно спрятанным свёртком. Благо, солнце светило как никогда ярко, поэтому даже листва не была в силах удержать его согревающие лучи, так что я вполне могла читать написанное маминой рукой. Уже без дрожи в руках, но с неподдельным волнением и лёгкой тоской, я погладила кожаную обложку, осторожно открывая гримуар. Первая страница покорно явила моему взгляду заклинание, позволяющее залечить царапины, ссадины и незначительные порезы. Ещё какое-то время я вглядывалась в мелкий почерк, невольно предаваясь воспоминаниям, но решила всё-таки опробовать заклинание на деле. В другой ситуации это не принесло бы никакой радости, но сейчас я оживлённо закатала правый рукав платья, чтобы добраться до так и не зажившей царапины. Я начала пристально смотреть на рану, словно она может в любое мгновение испариться, и чувственно зачитывать заклинание. Никакого результата. Может, я что-то делаю не так? Приложив палец к ране, опять произношу заклинание. Ничего. Накрыв рану ладонью, чуть ли не по слогам читаю почти выцветшие слова, но безрезультатно. Да вы издеваетесь. Пыхтя от недовольства, я ещё несколько раз попыталась залечить рану, но в итоге просто закрыла книгу, отмахиваясь, что дело в заклинании, а не в моей технике, и запихнула её обратно в сумку. Отдохнув и немного перекусив запасённой едой, я продолжила путь. Подумать только! После стольких дней обучения по книге Мерлина я не могу залечить простейшую царапину! В любом случае, вечера, проведённые за практикой, принесли свои плоды, и даже головная боль, преследующая меня после каждого сработавшего заклинания, не ощущалась так, словно кто-то очень сильно ударил меня по голове чем-то тяжёлым. Движимая желанием как можно скорее проштудировать гримуар, я ускорила шаг. Преодолевая трудности в виде заканчивающейся еды, больных с непривычно длинного пути ног и отсутствия каких-либо собеседников, кроме бесконечного числа деревьев, с которыми было крайне сложно найти тему для разговоров, я наконец-то заметила что-то вдали и напрягла зрение, чтобы различить тонущие в лучах утреннего солнца силуэты. Деревня. Задвинув усталость и боль подальше, я вдохновлённо зашагала по мёрзлой земле. Казалось, в мгновение ока я оказалась на узкой истоптанной тропинке, верно ведшей меня к дому. Практически вприпрыжку я добралась до дома, ловя косые взгляды недоумевающих соседей. Осторожно постучавшись в деревянную покосившуюся дверь, я с замирающим сердцем прислушалась к торопливым шоркающим шагам. - Джеймс! – на секунду я оторопела от стоящего передо мной друга, но скоро пришла в себя и набросилась на парня с крепкими объятьями. – Как же я скучала. Где папа? О, духи, казалось, мы не виделись вечность! Неохотно отпрянув от хрипящего из-за, похоже, чересчур сильных объятий Джеймса, я неотрывно смотрела на него, подмечая каждую родинку на загорелом лице. Радость от встречи в глазах юноши в один миг сменилась горестью. - Где папа? – он нахмурил густые брови и огорчённо потупил взгляд. – Джеймс! Ответь, что с папой? Без лишних слов он хватает меня под руку и заводит в дом. Ожидание и радость сейчас были окутаны тревогой, заставляющей судорожно осматривать ни капли не изменившуюся обстановку дома. В мгновение ока мы оказываемся около кровати отца, на которой тот лежит, прерывисто дыша. - Папа! – я испуганно смотрю на мужчину, присаживаясь на оставленный около кровати деревянный стул. - Оливия, девочка моя, ты вернулась… - собрав оставшиеся силы, он с упоением улыбнулся и раскрыл широкую горячую ладонь, в немой просьбе дать ему свою руку. - Что с ним? Как давно он заболел? – заученными движениями я наполнила стоящую рядом кружку и поднесла её к сухим губам отца. - Пару дней назад. Недавно к нам приехал больной, весь покрытый какой-то гнойной сыпью с ног до головы. Умолял Генри вылечить его, - сбивчиво, почти на одном дыхании рассказывал Джеймс, переводя взгляд с меня на отца. – Помочь ему не удалось... И теперь Генри заболел. Симптомы точь-в-точь как описывал тот мужчина. Не перебивая парня, я приложила ладонь к разгорячённому лбу отца, покрытого испариной, убеждаясь в догадке. - Принеси воды из ручья и побольше чистой ткани, нужно сбить жар. Живее! – гаркнув на растерянного Джеймса, я вновь повернулась к отцу, пока за спиной слышались удаляющиеся шаги. – Ты ведь не знаешь, что это такое, да? В ответ отец только обессиленно покачал головой, прикрывая глаза. Его тело охватила лихорадка, не позволяя проронить и самого короткого слова. Я уже потеряла маму из-за неизведанной болезни, и совершенно точно не была готова терять отца по той же причине. Разве можно быть готовым к подобному? - Гаюс передал мне мамин гримуар, - едва слышно произнесла я, внезапно вспомнив о книге. – Возможно, эти заклинания смогут помочь. Слышишь, пап? Я сейчас, только достану его. Резко соскочив со стула, я подбежала к сумке, вытряхивая её содержимое на пол, пока не вывалился нужный предмет. Я схватила свёрток и, на ходу разворачивая книгу и отбрасывая в сторону тёмную ткань, вернулась к кровати. Быстро пролистывая старые пожелтевшие страницы, я искала нужное заклинание, но в гримуаре ничего не было. От отчаяния я начала зачитывать простое заклинание, которое должно было сбить высокую температуру. Как и в лесу, ничего не получалось. Ещё раз. Ещё. Ничего. Проклятье! Руки охватила предательская дрожь, дополняющая непонимание. Смочив ткань в ледяной воде, я приложила её к горящему широкому лбу отца, судорожно размышляя, что делать.

***

На следующий день ситуация не улучшилась, только наоборот – на лице, успевшем покрыться возрастными морщинами, стала появляться сыпь, о которой в подробностях рассказал Джеймс, все эти дни помогающий изо всех сил. Сыпь начала покрывать и туловище мужчины, несмотря на отступивший жар и боль в пояснице. - Лекарь умирает от болезни, не чувствуешь иронию, Ливви? – с вымученной усмешкой произносит отец, глядя куда-то сквозь меня. - Не говори так, я найду способ тебя вылечить, - я уже привычно дрожащими пальцами перелистывала страницы гримуара, в страхе, что упускаю то самое, нужное заклинание, или зелье, или хотя бы ритуал. - Поверь, милая, ты сделала всё, что смогла, и я не виню тебя, - продолжал бормотать мужчина, обессиленно прикрывая глаза. – Я люблю тебя, солнышко, и очень горжусь тобой… Беззлобно шикнув, прося помолчать и поберечь силы, я помогла папе приподняться на кровати и попить. Подбив подушку, я осторожно накрыла его пледом и вернулась к лихорадочному изучению гримуара. - Постарайся уснуть, пока я буду стараться вылечить тебя, пап, - я потушила одну из двух оставшихся свечей и продолжила переворачивать ветхие страницы. Даже не помню, сколько раз я перечитывала книгу, но ни одного заклинания, ни одной, даже самой тоненькой веточки, за которую я могла бы ухватиться, не было. Меня душили обжигающие слёзы, которые я изо всех сил сдерживала в присутствии отца. Я боюсь потерять его. Боюсь лишиться единственного родного человека. Страх за его жизнь окутывал меня с головой, заставляя захлёбываться этим чудовищным чувством тревоги и осознанием собственной бесполезности. Ночь тайной тоской лилась в мою душу, и лишь одинокий свет свечи не давал ей полностью охватить меня. В очередной, казалось, тысячный раз пролистав гримуар до конца, я обессиленно выронила его из рук, отчего раздался глухой стук и едва уловимый шелест страниц, и накрыла руку отца своими холодными ладонями в надежде успокоить его этой прохладой. - Прости меня. Прости меня… Прости, - я прикоснулась лбом к горячей ладони, судорожно бормоча. - Прости… Прости. До боли закусив обветренную губу, я скулила от безысходности, пропитывая слезами чистые простыни. Я ненавидела себя за то, что ничем не могу помочь, что не могу излечить неизвестную болезнь и целыми днями наблюдаю, как отца медленно покидает жизнь. Внезапное тепло, растекающееся по моим ладоням, заставило отвлечься от разрушающих мыслей и поднять взгляд на собственные руки, тихо шмыгая носом. От ладоней исходило мягкое золотистое свечение, каким наливались глаза во время колдовства. Ошеломленно наблюдая за светом, я вскочила на ноги и подняла руки, развернув ладони к лицу. В этот же миг свечение начало испаряться. - Что за... Переведя взгляд с ладоней на отца, я живо поднесла внезапно переставшие дрожать руки к отцу, и те вновь начали излучать согревающий свет. Я стала осторожно водить ладонями по поражённым сыпью частям тела и голове, надеясь на какое-то невообразимое чудо. Почувствовав, как слабость постепенно одолевает меня, я опустилась на стул, упрямо продолжая держать ладони над отцом. Вскоре я окончательно ослабла. Несмотря на попытки продержаться ещё хоть пару мгновений, глаза измученно закрывались, и вскоре я поддалась этому изнеможению и уснула.

***

- Оливия, - услышав тихий голос, мешающий спать, я поморщилась от нежелания отзываться и просыпаться, поэтому голос прозвучал громче, но также мягко. – Оливия, я же вижу, что ты проснулась. Приложив невероятную кучу усилий, я разлепляю до жути тяжёлые веки, чтобы удостоить взглядом причину моего пробуждения. - Папа! Передо мной сидел отец с бодрой улыбкой. Лицо покинула та болезненная бледность, глаза блестели. Никаких испарин, никакого озноба, никаких высыпаний. Абсолютно здоровый. Я бросилась на шею отцу, до сих пор с трудностью воспринимая то, что вижу. Неужели, мне удалось исцелить его? Это из-за заклинаний? Или из-за неожиданно начавших светиться ладоней? Да какая теперь разница? Папа жив и здоров, а это главное. Борясь со слабостью, до сих пор не покинувшей моё тело, я обнимала отца, растянув губы в по-детски широкой улыбке и периодически шмыгая носом. - Поверить не могу. Как ты себя чувствуешь? – я на всякий случай прикоснулась к его лбу, чтобы наверняка отмести все сомнения в выздоровлении. - Так же, как и выгляжу, - не прекращая улыбаться, отец бойко потянулся и поднялся с кровати. – А вот тебе отдых не помешал бы. - Я только что проснулась, в этом нет необходимости, - я попыталась повторить движения отца, чтобы заверить его в своём здоровье, но движения получились вялыми. - Я знаю, что ты сделала, как тебе удалось вылечить меня. Ты потратила кучу сил, - я начала заторможено вставать на ноги, вопросительно взирая на отца. – Но раз уж ты продолжаешь упрямиться, то предлагаю позавтракать, после чего ты мигом ляжешь в кровать. Удовлетворённо кивнув, я направилась в сторону котелка, чтобы что-нибудь приготовить, но к моему удивлению котёл был наполнен свежеприготовленным пряным супом, от которого до сих пор исходил ароматный пар. - Джеймс уже обо всём позаботился, не волнуйся. Наше дело – подкрепиться, - невероятно счастливый мужчина начал доставать небольшие деревянные чаши и ложки. С трудом набирая в ложку горячий бульон, я не могла оторвать взгляда от отца и искала какие-то признаки болезни. Я рада, что он здоров, без сомнений, но мозг отчаянно продолжал искать подвох. Когда отец расправился с завтраком, я демонстративно отставила свою недоеденную порцию в сторону, подпёрла щёку рукой и прищурилась, без слов давая понять, что жду объяснений. Папа быстро понял немой намёк и сложил руки в замок. - То, что ты сделала этой ночью, называется магией Исцеления. Ты отдала часть своих сил, пытаясь вылечить меня, дорогая, - отец с теплом взглянул на меня, пока я молча слушала. – Такой дар был у твоей мамы и бабушки. Они смогли развить его, чтобы лечить других без помощи всяких примочек, вроде моих. - И всё это время ты молчал об этом? – сердце кольнула детская обида, заставляя насупиться. - Я сомневался, что тебе передались эти способности. Да и какой толк был бы в их развитии, если магия в этих землях карается законом? Мне казалось, что от этого было бы ещё больше проблем. Несмотря на внешнее недовольство, мысленно я была согласна со словами отца. Но ведь мы можем вновь обосноваться в другом месте? Я могла бы обучиться, чтобы иметь силы на лечение неизвестных болезней. - Может, нам стоит перебраться в другое место? Джеймс сказал, что от той болезни слегла половина деревни, и я не знаю, распространится ли она у нас. Ты мог бы обосноваться в Камелоте, у Гаюса, ему как раз не хватает лишних рук, а ты крепок и многое знаешь. А я… - я стала говорить гораздо тише, словно меня могли отругать, как маленькую девочку, за то, что я собиралась сказать. – А я могла бы, ну, знаешь, обучаться целительству… - Предлагаешь опять сменить обстановку? После стольких скитаний по деревням ты предлагаешь отправиться туда, куда волшебникам вообще лучше не совать носа? Похоже, в этом доме на одного больного больше, - театрально нахмурившись, отец тянется рукой к моему лбу, чтобы проверить температуру. - Я знаю, был проделан огромный путь, пап, но быть волшебником в Камелоте не сложнее, чем сварить суп, - я кивнула в сторону своей чаши и скрестила руки. – В Камелоте я встретила волшебника, он не первый день в королевстве, и никто не подозревает, что он колдун. А я была бы ещё скрытнее и осторожнее! - Мне негде будет жить, Оливия, - серьёзно произнёс отец, между тем снисходительнее выслушивая моё предложение. – За моей душой лишь пара грошей. - Я как раз неплохо заработала благодаря Гаюсу. Ты мог бы остановиться у него. Мне кажется, я видела в конце комнаты небольшую, но целую койку, - я бегала глазами по столу, тщательно вспоминая обстановку в покоях лекаря. - Тебе не кажется, что это будет довольно нагло? - Он много раз говорил, что хотел бы свидеться! Так почему бы и нет? – я упрямо продолжала стоять на своём. Часть меня прекрасно понимала опасения отца и смиренно соглашалась с каждым словом, но душой я яро хотела начать обучение. Это был отличный шанс развить свои способности, узнать кучу нового и больше не чувствовать свою бесполезность. Какой толк в магических силах, если нет возможности развивать их? Наступило гнетущее молчание. Папа потупил взгляд, тщательно обдумывая своё решение, а я продолжала прожигать в нём дыру своим пристальным взглядом. Молчание затянулось, и я уже потеряла всякую надежду на одобрение со стороны отца. Он не любил конфликты, поэтому, столкнувшись с назревающим спором, немного устало вздохнул, пожал плечами и выбросил в приоткрытое окно благие намерения зажить спокойной жизнью в тихой деревушке. - Даже не представляю, почему соглашаюсь на это, - он тихо рассмеялся, зарываясь пальцами в густые волосы. – Наверное, так и не вылечился. Без лишних слов я набросилась на отца с тёплыми объятьями и благодарно поцеловала его в щетинистую щёку, после чего побежала к своей сумке, чтобы сложить в неё всё необходимое. - Кажется, кто-то забыл про наш уговор. - Ты ведь не серьёзно, да? Па-ап, посмотри на меня – разве похоже, что я теперь усну? Улыбнувшись, отец решил тоже заняться делом, поэтому начал собирать свои вещи. Невероятная радость от такого спонтанного решения начала испаряться ближе к обеду. Запихивая в, казалось, бездонную сумку гримуар, я повернулась к складывающему необходимые пузырьки отцу. - Как должно проходить обучение? Не думаю, что смогу как следует развить навык одними только заклинаниями из гримуара, - я деловито постукала пальцами по корешку книги и засунула его вглубь сумки. - Я не особо сведущ в таком. Мои таланты – снадобья, отвары да настойки. Если мне не изменяет память, то Брианну обучала некая… Этна. Да, кажется, Этна, - отец опёрся руками на свой рабочий стол, вспоминая, что забыл положить в сумку. - Отлично! Потому что гримуар оказался просто бесполезной книжкой. Не в обиду маме, - я скрестила руки и покосилась на кончики своих ботинок. – Ни одно из заклинаний не сработало. - У тебя мало опыта. Тем более, сейчас ты слишком слаба. Даже если ты попробуешь наколдовать что-то простое – вряд ли получится. Самодовольно хмыкнув, я перевела взгляд на одиноко стоящую на столе кружку и прошептала заклинание, чтобы передвинуть её, но вместо ожидаемого результата в висках невыносимо запульсировало, а кружка упрямо продолжала стоять на том же месте. Получив от отца беззлобную усмешку, я сердито схватила сумку и направилась к выходу. Джеймс сосредоточенно снимал чистое бельё с верёвки перед домом, совершенно не обращая внимания на моё приближение. Я спряталась за высохшей простынёй, к которой уже тянулись руки друга. - Ха! – я вскинула руки, как только чистая ткань перестала разделять нас. Джеймс едва заметно дёрнулся, стараясь сохранить непоколебимость. Как только он пришёл в себя и понял, кто стоит перед ним, я получила предупреждающий шлепок по плечу скрученной простынёй, который сопровождался тихим смехом. Когда мы перестали смеяться, Джеймс опёрся на один из деревянных столбов, между которыми была натянута бельевая верёвка, и оценивающе оглядел меня, словно впервые увидел. - Генри стало лучше? – негромко произнёс он. В голосе чувствовалась усталость. Не удивительно, ведь Джеймс все эти дни помогал мне и переживал за отца не меньше моего. Измотанный вид говорил о бессонных ночах и волнениях. Сейчас Джеймсу также был необходим отдых и здоровый сон, но он всем своим видом старался доказать, что в этом нет нужды. Я неопределённо покачала головой, не теряя улыбки, от чего Джеймс вопросительно хмыкнул и свёл брови к переносице. - Он здоров, - парень вскинул брови в немом удивлении. Ему не пришлось ничего говорить, все вопросы тут же отражались на его лице. – Я его исцелила. Правда, сама не понимаю, как, но руки начали светиться золотом! Я думала, что уже начинаю бредить, но ладони правда светились, понимаешь? – по озадаченному лицу можно было сказать, что Джеймс ничего не понимал, но и перебивать не собирался. - А потом я уснула. Утром папа был здоров, без сыпи, без жара и прочего. - Это же замечательно, - Джеймс заключил меня в крепкие объятья, искренне радуясь выздоровлению папы. После того, как он свиделся с отцом, мы с Джеймсом решили выйти в поле, на котором он нашёл нас с папой в день моего ухода из деревни. Я в скупых словах рассказала Джеймсу, что на данный момент не могу колдовать и что собираюсь отправиться на поиски ведьмы, которая смогла бы обучить меня магии. - Этна? Ведьма из непроходимых чащоб? – на мой вопросительный взгляд юноша рассмеялся и начал смотреть куда-то в сторону леса. – Мама в детстве пугала этой жуткой-ведьмой-Этной. Мол, она живёт в глубинах тёмного леса к северу от королевства Вэйн. Она ест лягушек и непослушных маленьких детей. В ответ я только рассмеялась. Замечательно. Теперь придётся искать какую-то ведьму из детских страшилок. Но королевство Вэйн… Совершенно в другой стороне. Если я буду искать ведьму, то придётся делать это в одиночку, без отца. - Значит, уже сегодня вы уходите? Я горько вздохнула, поджала губы и коротко кивнула, подходя ближе. Прощаться совершенно не хотелось. Это было невероятно трудно, но больше из-за того, что человек, сейчас стоящий передо мной, был слишком дорог мне, чтобы в один день просто взять и распрощаться. Наверное, поэтому сейчас движения были скомканными, нужные слова не находились, а взгляд бегал по Джеймсу, цепляясь за каждый маленький шрам на его лице. Но я была уверена, что он точно так же, как и я, не желает расставаться. Вместо лишних слов, я крепко обхватила руками талию парня, почти в тот же миг почувствовав горячие ладони Джеймса на своей спине. Совершенно не хотелось уходить. Он же мой. За столько лет я привыкла к нему и по-своему полюбила. Джеймс смотрел на меня, улыбаясь одними уголками губ, хотя глаза были непривычно грустны. Этот человек – мой единственный друг, который не оставлял меня на протяжении нескольких лет и всегда был готов прийти на помощь и поддержать, который любил меня несмотря на мои способности, поэтому расстаться с ним – всё равно, что потерять часть себя. Мы стояли посреди невообразимого количества полевых цветов, тесно прижимаясь друг к другу, слушая тревожные биения наших сердец. Я слегка отстранилась, мои ладони застыли на его бледных щеках. Стараясь запомнить глаза цвета диких незабудок, россыпь родинок и падающие на лоб кудри, я бегло осматривала его лицо. Глаза напротив тоскливо смотрели в ответ. Так спокойно и тихо, только ветер изредка заставлял листву на деревьях шумно шелестеть. - Мне очень жаль, - произнесла я осипшим от волнения голосом, сорвав с губ Джеймса короткий смешок. - О чём ты жалеешь? – крепкие ладони переместились на мои запястья, несильно сжимая. - О нашем расставании, - я дёрнула плечом и отвела взгляд, опуская руки. – Ты мне очень дорог, Джеймс, очень. - Я не смею удерживать тебя, если ты собираешься уходить, - он мягко улыбнулся, продолжая смотреть мне в глаза. – Я буду скучать, очень, - он вскинул брови, повторяя последнее слово таким же осторожным шёпотом, что и я. И хотелось, чтобы этот момент никогда не кончался, чтобы мы продолжали стоять и безмятежно смотреть друг на друга, глупо улыбаясь. Но нужно было скорее выходить в лес, чтобы не бродить по нему среди ночи. Я взяла Джеймса под локоть, и мы неспешно побрели в сторону моего дома. Всю дорогу я шла, как в тумане, не разбирая дороги, не помня, зачем мы куда-то идём. Я просто шла. Рядом с Джеймсом. И всё было чудесно, словно сейчас мы зайдём в мой дом и будем славно болтать и вспоминать былые дни. Но время неумолимо бежало вперёд, поэтому по возвращении домой мне осталось только подхватить заранее собранную сумку, посильнее сжать в объятьях Джеймса и направиться к выходу. - Береги себя, Оливия, - заботливо произнёс Джеймс, всё же решаясь разжать тёплую ладонь, которая мгновение назад крепко сжимала мою. - И ты себя. Догнав отца, я стала всматриваться вдаль, как будто ожидала что-то увидеть. Я решила не тянуть с волнующим меня вопросом, поэтому на одном дыхании выпалила информацию, услышанную от Джеймса. Если я хочу обучаться, то должна рискнуть и совершенно одна отправиться к королевству Вэйн, где, судя по истории, и находится Этна. Если честно, я не представляю, каким образом собираюсь справляться в одиночку. Словно прочитав мои мысли, отец замер на месте и, задумавшись, сощурился после услышанного. Неожиданно для каждого из нас, папа поддержал меня в решении самостоятельно отыскать Этну, пока он будет обустраиваться в Камелоте. - То есть… Ты не против? - Верно, - он кивнул и двинулся дальше, вынуждая и меня продолжить путь. - Ты слишком легко согласился, - настала моя очередь щуриться и наблюдать за отцом. - Я уже рассказывал, как, будучи чуть старше тебя, ушёл из дома, чтобы… - я не дала ему договорить. - Да-да, я прекрасно помню эту историю, пап. С десятого раза она очень хорошо запоминается. - В любом случае, я дам тебе свой нож. Он усмехнулся и ускорил шаг, оставляя меня позади. Порой меня даже поражало, насколько безмятежным он может быть в ответственные моменты. Но, возможно, он был прав, отпуская меня в дальний путь. Это был мой шанс развить свой дар, а не прятать его, шанс узнать что-то новое, посетить кучу разных мест, прожить яркую и интересную жизнь. И я не собиралась упускать этот шанс. Под папины шутки и истории мы добрались до Камелота гораздо быстрее, в то время как я добиралась до него, казалось, вечность. Оба дико уставшие, мы шагали в сторону величественного замка, всё такого же прекрасного и искусно возведённого. На главной площади была непривычная для этого места суматоха. Слуги заученными движениями подготавливали коней к какой-то поездке, несколько рыцарей сновали туда-сюда, принимая участие в подготовке. Среди кучки копошащихся людей я заметила тот самый новый платок, повязанный на светлой шее. Стараясь никого не задеть и не повалить наземь, я подкралась со спины к юноше и осторожно похлопала его по спине. Мерлин, не будучи готовым к такому, резко развернулся и испуганно посмотрел на меня, пока не осознал, кто перед ним стоит. - Оливия! – юноша рассмеялся, успокаивая разбушевавшееся сердце. – Я думал, ты сейчас в деревне. - Планы поменялись, - ответила я, переведя взгляд на возившихся рыцарей. – Вижу, тут сборы в самом разгаре. Куда-то отправляетесь? - В королевство Вэйн.