Я тебе картину,а ты мне любовь.

      За последний месяц Лиза и Даня стали видеться всё чаще. Девушка была частой гостьей в квартире компании. Когда ей становилось скучно, она спускалась на шестнадцатый, допрыгивала до звонка (Гридин пообещал перевесить его пониже) и ждала того, кто ей откроет дверь. Лиза знала, что Кашин работает два на два, знала, что по нечётным неделям он ходит во вторую смену, а по чётным — в первую. Неред проходила в комнату Данила и просто лежала на его кровати, залипая в телефон и переговариваясь с рыжим. Даня же писал картины и украдкой замечал, как Лиза с интересом наблюдает за ним. Его раздражало, когда кто-то находится рядом во время сотворение полотен, но Лизка почему-то ему ни капельки не мешала, даже наоборот, вдохновляла на новые идеи. Иногда девушка приходила в отсутствие парня и тогда она сидела на кухне с его друзьями. Для Никиты она всегда приносила несколько баночек пива, для Руслана — пачку сигарет, а для Юлика — упаковку сладостей. Никто не был против такого соседства. Всем нравилась Лиза, а ей нравились все.       Неред снова стояла у дверей 474 квартиры и, матерясь на свой рост, пыталась достать до дверного звонка. Не успела она нажать на него, как дверь открылась и смачно ударила Лизу в лоб — теперь матов стало больше. От удара девушка не упала, а решила прилечь на лестничной площадке. Из-за двери показалась рыжая голова:       — Ты живая там? — Кашин пытался сдавить смешок, но это вышло у него слишком плохо.       — Дылда двухметровая, аккуратнее надо двери открывать, сучара, — девушка потёрла лоб, а Даня поставил её на ноги.       — У собачки боли, у медведя боли, а у Лизоньки не боли, а у Лизоньки заживи, — он поцеловал её в место удара, отчего глаза Неред по размеру напоминали пятирублёвые копейки.       — И ты думаешь, что от этого у меня перестанет болеть голова? То есть, твой поцелуй победит железную дверь, открытую с силой? — а действительно же, перестало болеть.       — Вообще-то да, всё. Я, кстати, к тебе хотел зайти, — парень взял с порога квартиры краски, мольберт и стакан с кистями, который он протянул Лизе, — вот, помоги.       — Так, а куда мы? — Даня снова нажал кнопку лифта носком кроссовок, так как руки были заняты. Девушка еле поспевала за ним.       — В комнате душно, а на улице такой пейзаж. Нажимай самый последний этаж, — Лизавета кивнула и послушно ткнула пальчиком на кнопку под номером двадцать.       Выйдя на крышу дома, у русой перехватило дух от холода и красоты ночного Питера. Теперь она понимала, почему все бегут в Санкт-Петербург: город горел тысячами огней и был поистине уютным и домашним. Лиза стояла зачарованной, пока её не окликнул рыжий и указал направление, куда им идти, головой.       Почти у края стояло пару банок «Козела» и «Клинского», рядом лежал клетчатый плед. Кашин поставил мольберт и стал раскладывать краски и кисти рядом с собой; девушка села рядом и укуталась в плед. Теперь ей было тепло:       — Знаешь, — начал Данила, выводя линии простым карандашом на полотне, — за все три года, что здесь живу, я ни разу не рисовал ночной СПБ.       — Знаешь, — Лиза открыла банку и сделала глоток, — я переехала в СПБ только чтобы всё время бухать и веселиться. Хотелось свободы от папы. А теперь я поняла, что здесь хочу прожить всю жизнь.       — А у меня нет отца. Сдох, — девушка с интересом наблюдала за руками рыжего: штрих сюда, штрих туда — и вот, шедевр готов.       Она всегда восхищалась художниками, но Кашин был необычным, в его движениях была некая лёгкость.       — Да уж… А у меня вот мамы не было. Она бросила семью и ушла к какому-то итальянцу. Я её почти не помню, — Лизе было больно это вспоминать. — Отец как мог пытался заменить мне её, но это вышло не очень, — она горько улыбнулась.       — А моя мать даже знать меня не хочет. Я уехал из Казани, ничего ей не сказав, и ей было всё равно. Все эти годы она мне не звонила и не писала ни разу, — парень закончил набросок и взял в руки банку пива. — Я для неё — позор, разочарование, бедный, нищий художник.       — Дань, у меня давно появилась идея, — девушка закусила губу. — У моего папы дизайнерская контора, давай я попрошу тебя туда пристроить?       — Спасибо, конечно, но я сам, — Кашин опустил кисть в тёмно-синюю краску и провёл ею по небу на полотне.       — Ага, конечно. Сам он. Ты не понимаешь, что это Россия? Здесь даже при величайшем таланте нельзя устроиться на хорошую работу, — Данил поднял свои глаза на русую. «Чистые, светло-голубые глаза. Сколько же девушек сходили по ним с ума?» — возник вопрос в голове юной особы. — Я уже отправила отцу фотографии твоих работ. Ему понравились они, так что, поздравляю тебя.       — Спасибо, Лизка, — рыжий крепко обнял Лизу.

Неожиданно для себя, девушка ответила на объятия.

      Они просидели до рассвета на крыше своего дома. Разговаривали, выпивали и смеялись. На рассвете картина была закончена, а весь алкоголь выпит. Двое сидели на краю, и каждый думал о своём. Лиза была рада, что тогда сбила рыжего парнишку и теперь они друзья. А Даня был рад, что его сбила маленькая и бойкая девушка.       Двое сидели на крыше. Двое были поглощены своими воспоминаниями. Двое привыкли сидеть в тишине, она никогда не была неловкой, даже наоборот создавалось впечатление, что двое встречаются каждый день только чтобы помолчать и окунуться в свои мысли. Оставаться наедине с собой страшнее, чем рядом с близким человеком. Когда же они стали близкими? Может во время пьянки в баре? Нет, это был просто отрыв. А может во время посиделок в комнате Кашина? Или на кухне всей компанией? Нельзя точно сказать или вспомнить этот момент, но сближение произошло. Плавно, медленно, но уверенно они стали друзьями, а не просто соседями. И каждый из них понимал это и улыбался этим мыслям. Первой тишину решила прервать Лиза:       — Данька, наши запасы пивчанского подошли к концу. Может, пойдём ко мне и посмотрим фильмец? — то ли Неред хотела ещё пить, то ли побыть ещё с Даней. А может и то, и другое одновременно.       — Ля, Лизок, заебись идейка! Только, чур, я выбираю фильм, — рыжий стал подниматься на ноги, но это вышло не очень и он полетел головой прям в Лизу. Секунда — и вот уже волшебный русский мат разносится по утренней улице культурной столицы России-матушки. Огромная тушка упала на девушку и залилась смехом.       — Кашин, я тебя страпоном в жопу выебу, понял? Хули, ты меня калечишь? Вставай, свинка бухая, — Лиза попыталась вылезти из-под Дани, и о чудо, это у неё получилось.       — Ой, Лизка, не я один тут пьяненький. Для справочки, ты выпила больше меня, — парень уже стоял на ногах, пошатываясь. Перспектива быть снова придавленной шкафом по имени Данила, Лизе не особо нравилась, поэтому она взяла его под руку и потащила к выходу.       — Не умеешь пить, не берись, мальчик. Думал, что перепьёшь тётю Лизу? Пф, конечно, — в другую руку рыжий взял полотно с кусочком ночного Питера и прочие нужные вещи для любого уважающего себя художника, пусть даже бедного.       Друзья уже стояли у двери квартиры Неред. Пару секунд мороки с замком, и дверь отварилась. От чистой квартиры, что была пару недель назад, не осталось и следа: разбросанные кеды, толстовки, джинсы, носки и бутылки — выражали всю сущность Елизаветы Неред. «Моя хата. Вот когда я не смогу пройти к холодильнику за едой, тогда и уберусь!» — всегда отвечала девушка на вопросы окружающих о таком хаосе. Но, несмотря на всё это, в квартире Лизы было чище, чем в берлоге Кашина и его друзей. По всему дому разносился запах мандаринов, что навело идею в голову парня. Девушка пригласила своего гостя-собутыльника на кухню. На кухонном столе была ваза с ярко-оранжевыми мандаринами, Даня взял её и потащил Лизу за руку в её комнату. Под вопросы Неред в стиле «Кашин, ты что удумал?» и «мы же пить пришли!», рыжий усадил её на кровать, дал вазу и радостно воскликнул:       — Щас буим смареть фильм, где я снимался! — включил Гарри Поттера и плюхнулся рядом с подругой.       — Даня, ты головой двинулся? У тебя белочка? Какой, нахуй, Гарри Поттер? Я бухать хочу! — русая вопросительно подняла бровь, испепеляя взглядом парня.       — А ну, тихо, — Кашин приложил указательный палец к её губам. — Новый Год же скоро, щас будем поднимать настроение. И мандарины жри, вместо алкоголя, — он быстро почистил одну и засунул ей в рот. — Когда молчишь, ты такое золотце.       — Ефанулся, ладно, дафай смареть, — спорить с Кашиным бесполезно. Или Лизе уже понравилась идея парня.       — Когда я ем, я глух и нем, девочка. Всё тихо, щас самое интересное будет!       На одном Гарри Поттере их марафон новогодних фильмов не закончился. Дальше пошла уже тяжёлая артиллерия в виде двух первых частей «Один дома», затем «Рождественская история», «Как Гринч украл Рождество!» и прочих произведений из детства, которые вызывали улыбку у двоих.       От сего приятного занятия их оторвал надоедающий звук дверного звонка. Лиза поклялась, что разобьёт его к чертям собачьим. Даня решил повести себя как истинный джентльмен и пошёл открывать дверь. На лестничной площадке стояли его сожители:       — Я же говорил, что этот хуй с пуговичками у Лизки, — начал Гридин, сложив руки на груди.       — Даняя, кто там пришёл? — послышался голос из комнаты.       — Лизон, это мы. К тебе ноль базара, а вот Кашину щас зад надерём, хочешь поучаствовать? — проорал Онешко в ответ.       В дверном проёме показалась девушка, укутанная в клетчатый плед. Пообнимав всех своих друзей, она пригласила всех в квартиру. *Цитирую: «Не стоять же в пороге, как не родные!»*. На маленькой кухне сложно уместить четырёх здоровых шкафов, но это получилось. Хозяюшка Лизка заварила всем кофе и задала вопрос:       — А что, собственно, случилось? Почему вы хотите уебать Даню? Не, ну я тоже хочу, причин много, но какая сейчас?       — Этот хуй обещал нам пойти бухать, а сам свалил с тобой. Кидалово! — протараторил Руслан.       — Ля, так давайте я с вами пойду? А этого, — она указала на виновника, — оставим дома.       — Ну ты и жестокая, Лизка, — обиженно произнес Кашин. — Мы вообще-то тут новогоднее настроение поднимали.       — Ля, а почему нас не пригласили? Мы тоже хотим! — театрально надул губы Гридин.       — Дама и господа, приглашаю вас на марафон «До Нового Года ещё месяц, но нам похуй». Начало, — Даня взглянул на несуществующие часы на руке, — прямо сейчас.       Как дети малые все побежали в комнату Лизы и устроились по-удобнее, доверив рыжему выбор фильма для всей компании.

Звонкий смех разносился по всей квартире, и каждому было уютно здесь и тепло.