Назови свое имя

      Мисс Хардбрум собиралась на свидание. Это было не то, чем она гордилась или с нетерпением ждала. На самом деле она надеялась, что об этом никто не узнает. Особенно ее ученицы. Женщина твердо верила в идеи Макиавелли и считала, нет, знала, что лучше, чтобы ее боялись, а не любили, и что проявить любую слабость — значит, потерять контроль. Это был случай из ряда вон выходящий, и у нее не было никакого желания идти на эту встречу.       Мисс Хардбрум познакомилась с Беном Робинсоном, учителем из академии Духовного искусства Оукбеам, на курсах подготовки учителей примерно в конце рождественских каникул. Он был молодым, красивым, светловолосым, голубоглазым, забавным, любящим животных и свою работу. Одна из ведьм, проходящих те же курсы, бросала в его сторону весьма неоднозначные взгляды, но Бен почему-то решил бросить вызов всем и проявил симпатию к мисс Хардбрум.       «Без сомнения, — презрительно думала она, — этот человек — одна из тех личностей, которые привыкли к всеобщему вниманию, а потому незаинтересованная в нем женщина вызывает интерес и кажется захватывающей новинкой».       Весь трехдневный курс Бен пытался привлечь ее внимание, и мисс Хардбрум было приятно осознавать, что несмотря на все знаки внимания, ей удалось остаться непроницаемой. Все его обаяние встречало лишь прохладные взгляды и сокрушительные замечания. И все же Бен был непоколебим и в итоге бросил ей вызов, сказав, что она, без сомнения, искусная и знающая ведьма, а потому наверняка сможет прочесть всю формулу знаменитого «чистящего заклинания», наиболее сложного из всех заклинаний данной области, без запинки. А если она случайно сделает промах, ей придется заплатить неустойку и принять его приглашение на обед.       Мисс Хардбрум подумала, что ей не следовало соглашаться. Надо было ответить, что ее терпение лопнуло, и что у нее нет времени на глупые игры и романтику. Но конкуренция была ее слабостью — ее единственной слабостью, а потому, не успев толком подумать, она начала зачитывать сложную формулу прямо там.       Конечно, мисс Хардбрум знала эту формулу, хотя та содержала в себе больше сложных слов и завихрений, чем кельтский узел. Но что-то в голубоглазом взгляде Бена отвлекло ее, она смутилась и запуталась в словах… и теперь должна была заплатить ту самую неустойку. Женщина уже месяц откладывала это, но отговариваться и дальше не получалось, и сегодня ей предстояло все же пойти на этот обед. Мисс Хардбрум совсем не ожидала этого. И все же…       Никто бы не заподозрил, но за черной дверью с табличкой «К. Хардбрум» (то, что у нее было имя, для многих было бы неожиданностью. Очень немногие знали его, а называли ее по имени лишь те, кто был знаком с ней очень давно), что мисс Хардбрум находилась в смятении.       Должна ли она собрать волосы или распустить их? Обычно, они были собраны в тугой пучок на затылке, но в те редкие времена, когда мисс Хардбрум все же решалась их распустить, она выглядела гораздо лучше. А платье? Конечно, все ее платья были черными, но при помощи магии женщина легко могла сменить цвет одежды на любой другой.       Стоя перед зеркалом, мисс Хардбрум пробормотала заклинание и поморщилась, увидев себя в розовом. Это явно не то. Но, может, темно-фиолетовый? И макияж! Должна ли она наносить что-то большее, чем свою обычную темно-красную помаду? Раньше мисс Хардбрум никогда не задавалась вопросом, что надеть на встречу с мужчиной, которого она даже толком не знала.       В конце концов, она решила остаться в своей обычной одежде, хотя и не испытывала полного удовлетворения. Однако, мисс Хардбрум не хотелось выглядеть так, будто прилагала усилия, готовясь к этой встрече. Она сказала Бену, что приедет в академию Оукбеам, чтобы встретится с ним там, и только потом они отправятся обедать. Мисс Хардбрум совсем не хотелось, чтобы сотрудники и ученицы школы Кэкл увидели ее с мужчиной. Кроме того, ей легче было добраться туда. Бен ничего не знал о ее способности к телепортации, а мисс Хардбрум была настоящим экспертом в этой нелегкой области, которую могла освоить далеко не каждая ведьма.       Женщина еще раз посмотрела на себя в зеркало, затем накинула на плечи плащ, взяла метлу и сложив руки, переместилась. Мгновение спустя она уже стояла у двери академии Оукбеам. Вздохнув и напомнив себе, что должна пройти это испытание, мисс Хардбрум громко постучала.       

ХХХ

      Бен Робинсон был, с точки зрения мисс Хардбрум, в излишне приподнятом настроении. На самом деле он был весьма доволен собой с ней.       — Я знаю замечательный паб, в который мы можем пойти, — радостно предложил он, совершенно не обращая внимания на ее ледяные взгляды. — Вам там понравится. Мы возьмем мою машину?       Мисс Хардбрум холодно посмотрела на него и опустила метлу на землю.       — Я никогда не использую машину, — хмуро сказала она.       — И в самом деле. — Бен посмотрел на метлу мисс Хардбрум, а затем снова на ее хозяйку, и выглядел при этом вконец обескураженным. — Просто… подождите немного, я одолжу у кого-нибудь метлу.       — Вы хотите сказать, что у вас нет собственной метлы? — насмешливо спросила мисс Хардбрум, которая во всем старалась придерживаться традиций и гордилась этим.       — Ну, нет, — признался Бен. — Я не летал в течение многих лет — примерно с тех пор, как сдал экзамен по вождению. Ну да ладно. Я полагаю, это одна из тех вещей, которые научившись один раз, уже не забудешь, не так ли?       Мисс Хардбрум хмыкнула. Обычно она так делала, когда кто-то из ее учениц не сделал домашнее задание. Бен пожал плечами, извинился и отправился обратно в академию в поисках метлы. Наконец он ее нашел, и они вдвоем взмыли в воздух, несмотря на моросящий дождь. Бен немного нервничал, и его поначалу пошатывало, но мужчина быстро обрел уверенность. Между тем мисс Хардбрум летела очень уверенно, как профессионал. Ее спина была прямой, а весь вид выражал глубочайшее презрение.       Но, вскоре Бен набрался наглости, чтобы снова заговорить с ней, словно это не он едва не лежал на древке метлы, судорожно цепляясь за него руками.       — Полагаю, раз уж я пригласил вас на обед, то могу узнать ваше имя?       — Вы знаете мое имя, — огрызнулась женщина. — Мисс Хардбрум.       — Да, но… Это довольно формально, не так ли?       — В соблюдении формальностей нет ничего плохого, — ответила мисс Хардбрум и добавила, подчеркнув, — мистер Робинсон.       Мужчина рассмеялся.       — А меня все называют Беном. И мне сложно будет обращаться к вам «мисс Хардбрум», если я собираюсь потом проводить вас, не так ли? Так какое у вас имя?       — Мое имя — не ваше дело, — хладнокровно ответила мисс Хардбрум. — Я вообще не использую его.       Но Бена было очень непросто сбить с толку.       — Первая буква вашего имени «К», верно? Попробую угадать. К… Клементина? Кейтлин? Кортни? Крессида? Карлотта? Карлотта — красивое имя.       — Возможно, вам тогда лучше найти женщину по имени Карлотта, чтобы навязать ей свое внимание, мистер Робинсон.       — А вы мне не подскажете, мисс Хардбрум?       — Конечно же, нет, мистер Робинсон, — отрезала мисс Хардбрум, и они полетели дальше в полной тишине. Но молчание было гнетущим лишь со стороны мисс Хардбрум. Бен, как она для себя отметила, выглядел скорее, как человек, который что-то замышляет.       

ХХХ

      — Нет, нет, нет, мистер Робинсон! — возразила мисс Хардбрум, постучав пальцем по столу. — Вы не можете утверждать, что, применяя «чистящее заклинание», невозможно сбиться. Оно довольно простое и одновременно очень сложное. Формула довольно проста. Просто нужно быть с ней поосторожнее. Если вы когда-либо читали «Формулы магии» Ливра Ноблекорта, то, вероятно, помните, что «чистящее заклинание» было успешно применено не менее десяти раз за последние два столетия, причем дважды это сделали стажеры.       — Мисс Хардбрум, — улыбнулся Бен. — Я и не думал спорить с вами. Я отлично понимаю, что вы прекрасно разбираетесь в этих вопросах.       Мисс Хардбрум улыбнулась в ответ (ее ученицы были бы очень удивлены, увидев такое выражение на ее лице), и сделала еще один глоток вина. Была уже половина второго, и хоть она скорее совершила бы харакири заостренным древком метлы, чем признала это вслух, но эта встреча доставляла ей удовольствие. С самого начала их встречи мисс Хардбрум предпочитала отмалчиваться. Но Бен так упорствовал, что в конце концов оказалось легче ответить ему, чем продолжать игнорировать. Да и вино, возможно, имело к этому отношение… Она вообще не собиралась употреблять алкоголь, но Бен настоял на том, чтобы купить бутылку.       Внезапно в голову мисс Хардбрум пришла одна мысль, и женщина прищурилась.       — Надеюсь, мистер Робинсон, вы не думаете напоить меня алкоголем в надежде на то, что я потеряю осмотрительность?       — Конечно, нет, — ответил мужчина, наполняя свой бокал. — Я уверен, что такая женщина как вы, мисс Хардбрум, вполне может немного выпить.       — Естественно, — согласилась мисс Хардбрум, задаваясь вопросом, сможет ли она после выпитого лететь на метле так же прямо, как и раньше. Выпивала она не часто. В основном — бокал вина на обедах, на которых присутствовал Верховный волшебник, и сейчас вино немного ударило в голову. Мисс Хардбрум попыталась убедить себя в том, что ни в коем случае не утратит контроль и не опозорится. В конце концов, она не была такой женщиной.       — В любом случае, мисс Хардбрум, — продолжил Бен, — я думаю, что теперь-то услышал все ваши взгляды, касающиеся магии и магия…       — О, нет, — возразила мисс Хардбрум. — Взглядов у меня еще очень много, уверяю вас.       Бен мило улыбнулся.       — Нисколько в этом не сомневаюсь. Но, мисс Хардбрум, мне бы хотелось узнать о вас немного больше. Вы, кажется, не говорили о себе.       — И что же вы хотите узнать?       — О, я не знаю. Некоторые случайные мелочи. Ваш любимый цвет или любимый цветок, музыкальная группа или книга, которая вам нравится. Возможно, ваше имя.       Несмотря на выпитое вино, мисс Хардбрум все же сумела наградить собеседника ледяным взглядом.       — Мой любимый цвет, — решительно сказала она, — черный. Потому, что он функциональный. Мой любимый цветок — одуванчик из-за его многочисленных магических и медицинских применений. Мне нравится классическая музыка, но только если она звучит не слишком громко. Моя любимая книга — Гримуар Джима Блэквуда, а мое имя, откровенно говоря, мое дело, и оно никак не связано с вами.       Бен рассмеялся.       — Мисс Хардбрум, вы — замечательная женщина! — сказал он.       — Хотела бы я выразить радость по поводу того, что вы так думаете, но на самом деле ваше мнение для меня абсолютно несущественно.       Бен снова рассмеялся.       — Мисс Хардбрум, сельская местность здесь прекрасна, и, похоже, дождь наконец-то прекратился. Когда вы допьете свой бокал, не согласитесь ли пойти со мной на прогулку?       Мисс Хардбрум хотела ответить «нет». На самом деле она уже выплатила свою неустойку и кроме того, находила своего собеседника крайне раздражающим. Но по какой-то непостижимой причине (видимо, таки сказалось выпитое вино), с ее губ случайно слетело слово «да».       Уже через полчаса они бродили вокруг маленькой деревни в нескольких милях от того места, где обедали.       Деревня была живописной, как и маленькая старая церковь рядом. Она располагалась в старой усадьбе, окруженной цветущим садом, который, впрочем, был закрыт из-за плохой погоды.       Казалось, в присутствии Бена с мисс Хардбрум произошло что-то странное. Когда они блуждали по маленькой деревушке, останавливаясь, чтобы изучить витрину небольшого антикварного магазина или местный музей, она заметила, что беседа проходит уже совсем не в том ключе, который был задан изначально. Ее ответы стали гораздо содержательнее, и пара скорее мило беседовала, чем язвила и огрызалась. Бен, если и заметил эту перемену, предпочел не упоминать об этом, а поддерживал разговор как ни в чем не бывало. Мисс Хардбрум много о нем узнала. В особенности о его любви к животным и о работе в ISCAR — международном обществе защиты животных, по поручению которого ему порой приходилось заниматься такими захватывающими вещами, как ходить в параллельные миры, чтобы бороться с убийством драконов.       Вскоре мисс Хардбрум обнаружила, что рассказывает некоторые подробности о себе, о своем времени, проведенном в школе Пеннингтон в Кардиффе, а затем и в колледже Трех Сестер в Кембридже, о доставляющих ей наслаждение успехах в учебе, и разочарованиях, которые постигли ее в реальном мире, мире, котором управляли мужчины и фанатичные ученые. Стать учительницей в небольшой школе-интернате никогда не было ее мечтой. Мисс Хардбрум согласилась на эту работу только после многочисленных разочарований и попыток сделать карьеру в научных кругах.       — Понимаете, — говорила она с нехарактерным выражением лица, когда они пили чай в маленькой уютной чайной, где были единственными клиентами, — возможно, это были восьмидесятые, но идеи были настолько старомодными, особенно в Кембридже, что корявого престарелого волшебника воспринимали гораздо лучше, даже если он рассказывал о заклинательных тезисах, чем двадцатилетнюю ведьму с принципиально новыми идеями. Видимо, сказывался стереотип, что ведьмы должны быть заперты в маленьких деревенских коттеджах и делать для населения зелья и лосьоны, а волшебники создавать ткань вселенной. Некоторые даже отрицали, что зелья могут быть предметом серьезного научного исследования. Я общалась с волшебником, который был в два раза старше меня, но, несмотря на одинаковый объем работы, у меня была лишь половина полномочий, и я решила, что пришло время отправиться в другое место. И все старые волшебники считали, что должны оказывать мне свое покровительство. «О, хорошо, Констанс, моя дорогая…» — На мгновение мисс Хардбрум забылась, окунувшись в воспоминания о прошлом, но потом увидела, что Бен лукаво смотрит на нее и прижала ладонь ко рту. С трудом сдерживая эмоции, она сделала глоток чая, словно надеялась таким образом успокоить свои нервы, а потом ее лицо приняло свое обычное выражение. Мисс Хардбрум считала, что хладнокровие и безэмоциональность могут помочь в любой ситуации.       — Констанс, — сказал Бен. — Какое красивое имя. Может, позволите мне называть вас так? Звать вас «мисс Хардбрум», уж слишком формально.       — Если вы назовете меня так, я запущу этот чай вам в лицо, мистер Робинсон.       Бен лишь рассмеялся над ее угрозой.       — Но на мой взгляд это действительно слишком формально.       — Я не разделяю эту точку зрения.       То, что мисс Хардбрум раскрыла свое имя, казалось, разрушило то понимание, которое возникло между ними, и она больше не чувствовала желания говорить с Беном или доверять ему. Женщина задавалась вопросом, о чем она думала, рассказывая о скучных школьных днях и о ее опыте в научной сфере, будто Бен был своего рода неоплачиваемым психотерапевтом. Весь вечер мисс Хардбрум вела себя нехарактерно и настало время остановиться и восстановить контроль.       Придя к этому выводу женщина резко поднялась на ноги, оставив недопитый чай.       — Уже довольно поздно, мистер Робинсон. Можете проводить меня до места, где я смогу телепортироваться, не привлекая к себе внимания, и будем прощаться.       — А я увижу вас снова? — спросил Бен, когда они покинули чайную.       — Я уверена, что мы в будущем непременно будем участвовать в некоторых конференциях и посещать общие курсы.       — Вы же понимаете, что я говорил совсем не об этом. Я искренне наслаждался сегодняшним вечером.       — Я очень рада за вас.       — А вы? Вам понравился сегодняшний вечер?       — Это было довольно сносно. — За разговором они дошли до пустой автостоянки. Снова пошел дождь и ветви деревьев, с которых облетала листва, трепетали на ветру. — И тем не менее, нет необходимости повторять. Я заплатила свою неустойку и больше не намерена играть в ваши игры.       Мисс Хардбрум уже собралась было телепортироваться, как Бен внезапно схватил ее за запястья.       — Не так быстро, Констанс, — сказал он.       — Вы снова разыгрываете меня, мистер Робинсон?       — Совсем нет, Констанс. Раз уж мы больше не увидимся, мне нужно кое-что сделать! — И с этими словами Бен поцеловал ее.       По мнению мисс Хардбрум это было совершенно лишним жестом. Более того, это было невежливо и недостойно для обоих сторон. И это было… здорово. В течение нескольких секунд мисс Хардбрум фактически позволила себе потерять контроль, наслаждаясь близостью малознакомого человека, ощущая желание и восхищение, чувствуя себя скорее поддавшимся порыву подростком, чем взрослой и строгой учительницей зелий. Но эти ощущения быстро прошли. Мисс Хардбрум вспомнила, кем она была, и как только Бен прервал поцелуй, исчезла, оставив мужчину в полнейшем замешательстве, в потоке прохладного воздуха.       — Коварная женщина, — с чувством сказал Бен. Пару мгновений от постоял в задумчивости, перекладывая метлу из одной руки в другую и наблюдая за дождем и ветром, а потом со вздохом достал сотовый телефон, чтобы вызвать такси.       

END