***
Арчи нервно постукивал по рулю и иногда посматривал на Джонса. Светофор горел красным. Машина стояла. Джагхед бездумно смотрел в окно, немного хмурясь. Желтый. Зеленый. Автомобиль вновь пришел в движение. Доехав оставшийся путь в тишине, Джонс бесшумно покинул машину, направляясь к подъезду. Но дверца вновь хлопнула. Джагхед остановился, но так и не повернулся. — Может быть, хотя бы в этот раз ты сделаешь правильный выбор, — Арчи недолго смотрел в спину в друга, сел за руль и быстро уехал. Джонс обернулся и зашел в подъезд.***
Лежа на спине, на холодных простынях он выдыхал клубы дыма и тихо опускал руку, пока на темно-серый кафель падал пепел. Ему не хотелось думать, или еще что-то решать. Покой — вот чего не хватало. Тишина не становилась успокоительным, как раньше, и это раздражало. Вдавив сигарету в пепельницу, стоявшую на прикроватной тумбе, парень встал, накинул куртку. Быстро перебирая ногами по ступенькам, Джонс зашел в гараж и провел ладонью по черному мотоциклу. Если не сейчас, то никогда… Сильный ветер, создаваемый быстрой скоростью, бьет в лицо, но его это мало беспокоит. Обгоняя очередную машину и слыша их гул, он добавляет скорости, пальцы до боли сжимают ручки мотоцикла. Он расслаблен, сосредоточен. Ясность приходит лишь тогда, когда Джагхед стоит напротив знакомой многоэтажки. Слезая с мотоцикла, он смотрит на верхние окна, где горит свет, и заходит в подъезд. Парень поднимается по ступенькам и смотрит на квартиру Элизабет. Проходит мимо и взбирается на этаж выше. Который раз он приходит, но ему не открывают. Словно чего-то ожидая, он неуверенно нажимает на звонок и ждет, когда дверь распахнется и в проеме покажется знакомая тень. Но этого не будет. Только тишина. Потеряв всякую надежду, он спускается вниз и видит, как из квартиры выходит Бетти. Чуть помедлив, наблюдает, как она выкидывает мусор и вновь заходит, тихо хлопая дверью, но та отскакивает и не закрывается. Джонс подходит и дотрагивается до ручки, сжав ее, он входит, дверь позади бесшумно щелкает. Везде темно, видимо, она уже легла спать. Но пройдя дальше, он видит, как из гостиной горит тусклый свет от телевизора. Элизабет сидела к нему спиной на диване и еле моргала, словно вот-вот провалится в сон. Плечо сорочки было чуть приспущено, оголяя нежную кожу. Джагхед дотронулся рукой об косяк двери, продолжая наблюдать за девушкой. Она полностью закрыла глаза и падала в сторону. Увидев деревянную ручку дивана, не ожидая от себя, он подлетел к ней, мягко поддерживая за шею. Элизабет так и не проснулась. Подложив ей подушку, он пытается вытащить руку, но девушка мгновенно перехватывает, обнимая ее. Он садится на ковер и смотрит на нее. Ресницы еле подрагивают, губы чуть приоткрыты. Взглядом он скользит по ее скулам, замечает маленькую родинку слева, на подбородке и останавливается в районе декольте. Пальцем он поддевает лямку и заправляет обратно. Вытаскивает свою руку и встает. Невольно мягким касанием ведет костяшками руки от запястья до самой щеки. Девушка ежится, но не просыпается. Он и сам не знает, почему это делает. Но когда он рядом с ней, в нем что-то клинет, заставляет быть более нежным, что-ли? Если изначально, хотелось сломать, показать всю жестокость, то что изменилось сейчас? Эта привязанность опасна, не только для нее, но и для него. Слишком сложно остановится, даже если и знаешь, что будет дальше. Наклонившись к ней, он едва коснулся ее губ и замер на секунду. Резко отстранившись, он покинул ее квартиру. Как только дверь захлопнулась, Элизабет открыла глаза и легла на спину. Из уголка глаз полилась слеза, исчезая в блондинистых волосах. Прижав ко рту тыльной стороной ладонь, ее плечи изредка подрагивали и тихие всхлипы, словно отражаясь от стен, угнетали еще сильнее. Элизабет Утро. Телефон разрывался от звонков. Я даже знала, кто это мог быть. Переосилив себя, я подняла трубку и встала с дивана. Это была Вероника. Девушка была обеспокоена, ведь сегодня я не пошла в школу. — У меня заболела голова, извини, что не предупредила. До пяти вечера я провела время в пустую. Просто смотрела телевизор, или же лежала на диване, думая о вчерашней ночи.Я еще никогда не чувствовала себя так морально истощенной. Позже Вероника вновь дала о себе знать. — Сходим потом в кафе? Я сижу на подоконнике и наблюдая за окружающими, как обычно. — Нет. — вижу, как во двор снова заезжает черная феррари, припарковываясь прямо под моим окном. Что он здесь делает? Парень выходит из машины и хлопает дверью, блокируя ее, заходит в подъезд и исчезает из поля моего зрения. — Я тогда буду с Арчи, выздоравливай. — Что? Вероника… — я посмотрела на экран, она скинула. Спускаясь по лестнице и выбежав во двор, я так и не смогла застать парня. Автомобиль Джонса все еще стоял у многоэтажки. У подъезда сидели две женщины и посматривали на второй этаж. — И как такое могло произойти? — говорила первая. — Бедная Мария, — отозвалась вторая. — Сына ее только жалко, даже в последние дни с матерью не виделся. Я слышала ее бывший муж ей покоя не давал с сыном не разрешал видеться, да и бандит он. Может быть, он все и подстроил… Не дослушав их разговор я рванула к лестнице, иногда спотыкаясь. Побежала на второй этаж, где жила наша соседка. Я не могу поверить, эта добрая и отзывчивая женщина, которая всегда помогала мне. Ее нет? Как же я не замечала, все эти дни… Забравшись на лестничную площадку, я остановилась. От увиденного у меня подкосились ноги, я спряталась за перилами и прикрыла рукой рот. У квартиры тети сидел Джагхед. Он опирался спиной об дверь и закрывал глаза. Осознание хлесткой пощечиной ударило меня. — Мама! Не молчи, я знаю, ты там! — парень стукнул кулаком по двери. По щекам текли слезы, он задыхался. Он безжизненно упал на пол, всхлипывая и крича. Я прижалась к поручням спиной и зажмурилась, глотая слезы. Через минуту парень успокоился и смотрел в одну точку. Его взгляд ничего не выражал, такой пустой и холодный. Я вышла из своего укрытия и присела рядом с ним, он посмотрел на меня и вновь ушел в себя. — Д-Джагхед, — я положила ладошку на его плечо. — Вали, — прохрипел он и откинул мою руку. Ему больно, я понимаю. — Расскажи мне, — дрожащим голосом говорю я. — Ты, не смей меня жалеть! Проваливай! — он схватил меня за шею и прижал к стене. Мы поднялись на ноги. Его хватка слишком сильна, у меня темнеет в глазах. Я вижу, как больно ему, вижу, как он сломлен. Я хриплю, он отпускает меня и отстраняется. В такие моменты мы всегда нуждаемся в людях, которые бы не дали нам упасть и полностью сломаться. Я обняла его, прижимаясь щекой в мужскую грудь. — Все хорошо… На удивление, он не оттолкнул меня. Обняв меня в ответ, Джагхед тяжело дышал. — Я ненавижу себя. У меня было много времени, которого я потратил в пустую, — прохрипел парень. — Я лишь искал оправдания… Я погладила парня по спине, на что он лишь крепче сжал меня. Минуту мы стояли так, пока я не решила завести парня к себе. Я уложила его в свою постель и хотела принести чай, как он схватил меня за руку. — Не уходи, — я присела рядом. Он смотрел на меня и медленно моргал, все также держа за руку. — Это все отец, это он виноват. Всю жизнь я верил в ложь, думал, что мать бросила меня, но получилось так, что не она отказалась от меня, а я от нее. Я увидел, как она страдала без меня, я не мог ничего сделать… Я прилегла рядом, он закрыл глаза и через пять минут уснул. Он дергался во сне и что-то шептал, при лунном свете я увидела, как по щеке бежит слеза. Я приобняла парня и погладила по голове, кажется, он немного успокоился. Часы тихо тикали, где-то в конце комнаты, а ночные фонари начали медленно зажигаться. Я тоже прикрыла глаза и не заметила, как уснула в чужих объятьях.