Альтернатива

Внутри все было столь же уютным, сколь и необычным. Молли ясно вспоминались каникулы у бабушки в деревне. Она всегда любила бывать в низеньком, покосившемся домишке, который строил еще прадед. В том деревенском доме не было вычурных наличников и резных перил на крылечке. Комната была всего одна, да плюс просторные сени. Бабушка никогда не была богатой, не дарила ей дорогих подарков и не встречала килограммами конфет, но Молли знала, что старушка всегда отдавала ей лучший кусочек и любила до слез, до щемящей боли в груди. Этот дом был наполнен таким же чувством. Здесь жила такая же беззаветная любовь и понимание. Мать семейства тут же усадили за стол и пока Артур устраивал малышке экскурсию по дому в сопровождении близнецов, Чарли, Перси и Билл накрыли стол к чаепитию. Маленький Рон, все еще подозревавший, что кто-то собирается отнять его маму, залез на ее колени, обнял за шею и не отпускал до тех пор, пока не вернулся отец. Женщина чувствовала некую неловкость от всего происходящего. С одной стороны очень нравилось это ощущение, что все здесь для нее. И любовь детей, и обожание мужа, каждый взгляд, каждая улыбка, даже неумело испеченный кособокий пирог и пестрая чашка с чаем. С другой - дети, не смотря на память Молли, все еще были чужими, да и Артур воспринимался просто как очень хороший человек, а не как любимый мужчина. Она могла в мельчайших подробностях воспроизвести каждый день жизни семейства, но не могла почувствовать того же, что чувствовала умершая при родах Молли. Как ни старалась, а даже ручонки прижимающегося к ней Рона не вызвали умиления и желания обнять, поцеловать, приласкать. "Проводник, ты был не прав. Спасая меня ты испортил жизнь этой семье. Я не смогу стать им матерью, не смогу быть женой. Я не умею любить так, как они того заслуживают и рано или поздно они поймут, что я чужая им," - с грустью думала Молли, глядя как шумное семейство, уложив Александру в кроватку, рассаживается за длинным столом. На душе было тревожно. Она чувствовала себя обманщицей, воровкой чужого счастья. Да, та, прежняя Маша мечтала о такой семье. Всегда хотела много детей, любящего мужа, дружную семью... чтобы все собирались за большим столом, такие же веселые и счастливые. В ее прошлой жизни этого не было. Одинокое существование в толпе людей. Каждый отгорожен от других проблемами, усталостью, работой, разным ритмом жизни или вездесущими социальными сетями. Живя в одной квартире они почти не виделись. Маша пропадала на работе, муж гостил у собутыльников, свекровь почти не выходила из комнаты, а сын большую часть времени проводил либо в клиниках, либо с дружками-наркоманами. "Зачем я согласилась?" - Молли машинально погладила по голове сидящего на ее коленях Рона. - "Теперь уже нет обратного пути. Раз пошла на поводу у своих несбыточных мечт, надо следовать им и дальше. И будь что будет. Может там, в моем мире, кто-то так же позаботится о моем непутевом сыне" - Все в порядке? - Артур накрыл рукой ладонь жены и внимательно посмотрел ей в глаза. - Да, все хорошо, - чуть помедлив ответила Молли и на губах ее появилась слабая улыбка. - Наверное я еще не пришла в себя. Она отогнала от себя все посторонние мысли. Может она и не сможет никогда почувствовать себя их матерью. Почувствовать полноценно, болея сердцем за их успехи и неудачи. Однако она постарается дать им все, что не смогла дать своему сыну. После шумного чаепития пришел черед мытья посуды и хотя Молли в памяти хранила кучу полезных бытовых заклинаний, Маша с замиранием сердца смотрела как после взмаха волшебной палочки Артура, щетка сама начала отмывать тарелки. Свою палочку она едва не забыла в больнице. Просто потому, что не привыкла ее иметь. Как оказалось в последствии, волшебники к палочкам относятся с особым чувством и даже направляясь в туалет берут ее с собой. После чаепития Молли была усажена в кресло-качалку, вокруг собрались дети и Артур начал рассказывать всем сказки, легенды и "маггловские чудеса". Его восторг от принципа работы утюга передавался детям, они пищали, подпрыгивали требовали новых удивительных рассказов. Перемешанная память Молли и Маши выдавала сумбурные факты о том, что супруг любит всяческие маггловские изобретения, любит их собирать, дорабатывать, удивляться результату и пристраивать в повседневной жизни. Заметив задумчивый взгляд жены, супруг улыбнулся, потер руки и решительно разогнал малышню по комнатам, строго велев чистить зубы и ложиться спать. Близнецы немедленно заявили, что спать вовсе не хотят, хотя сами зевали во весь рот. Перси только кивнул и на правах старшего напомнил малышне, что "спать нужно каждый день, а то устанешь!". Билл и Чарли, делившие одну комнату, переглянулись и заговорщически перемигиваясь отправились наверх. Они планировали сбежать ночью из спальни и устроить гонку на метлах, поэтому скорый отбой был им на руку. Билл даже вызвался уложить Рона, который и без того клевал носом на руках отца, но Артур, посмотрев на Молли, сказал, что справится сам. Молли поднялась в спальню, поправила одеялко на спящей Александре, выудила из шкафа длинную ночную сорочку, в которую тут же облачилась. Глядя на себя в зеркало, она никак не могла привыкнуть к тому, что эта рыжая, пышущая здоровьем женщина теперь она. Кровать скрипнула, когда Молли забралась под одеяло. Впереди ее ждала первая ночь с Артуром. И, признаться, даже в первую брачную ночь Маша так не волновалась как теперь. Как не крути, а Артур был для нее чужим человеком. Она никогда в жизни, даже имея мужа-алкоголика, не изменяла. Боже, да у нее даже мысли такой не возникало! Во-первых, воспитание не позволяло, во-вторых, совесть, а в-третьих, она так уставала от работы и домашнего хозяйства, что даже если бы супруг возжелал близости, едва ли смогла бы оказаться на достойном уровне. От этих мыслей сердце ее застучало так лихорадочно, что, кажется, кровь прилила к лицу. Хорошо, что комната освещалась тускло горящей лампой, кажется, керосиновой. От живого огня свет был теплым, мягким, не режущим глаз и хотя Молли успела заметить светильники имевшие вполне обычный вид, она была рада этой керосиновой лампе. Артур вернулся только через час. Пока он скидывал одежду, Молли отвернулась, сделав вид, что что-то рассматривает на прикроватной тумбочке. Ей было стыдно от того, что она должна спать в одной постели с малознакомым мужчиной, от того, что она, взрослая женщина, стыдится подобного после того, как сама согласилась принять на себя роль его жены. Ситуация была на грани идиотизма и от того еще более непредсказуемая. Однако, Артур оказался человеком уравновешенным, внимательным и заботливым. Он устроился рядом, заложив руки за голову и глядя в потолок. - Я так рад, что вы теперь дома, - произнес он улыбаясь. - Последнее время стало совсем не спокойно. Пожиратели пробираются в такие места, которые, кажется, охраняются лучше Гринготса! Я волновался о вас. Молли не сразу поняла о чем речь, а потом выудила из памяти нужные фрагменты. В магическом мире шла война. Ничуть не менее жестокая, чем войны машиного родного мира. От этого в груди похолодело. Она не чувствовала в себе силы сражаться и вдруг испугалась, что ей придется это делать. Вот так без знаний и подготовки... Впрочем, знания у нее были. Весь багаж знаний Молли Уизли надежно хранился в голове, однако женщина сомневалась, что сумеет воспользоваться даже самым простеньким заклинанием. - Хорошо, что Билл в этом году поступает в Хогвартс. Нам, конечно, придется солидно потратиться, собирая его в школу, но там он будет в безопасности. Дамблдор, пожалуй, единственный, с кем Волдеморту стоит считаться, - продолжил Артур. - Молли, наш старший сын поступает в Хогвартс! Подумать только, как летит время! Еще вчера он был совсем маленький, таскал у меня из ящика отвертки и мечтал построить гномометательную машину. Женщина невольно улыбнулась. Уж она то знала как быстро растут дети. Она тоже помнила тот день, когда Сашка пошел в первый класс. Он тогда так радовался. Обещал учиться на одни пятерки. Счастливый, краснощекий мальчишка. На глаза навернулись слезы и Молли смахнула их рукавом. Артур, заметив этот жест, решил, что жену растрогали воспоминания о старшем сыне и порывисто обнял ее, поглаживая по пушистым рыжим волосам. Маша замерла, испугавшись этого порыва, как школьница, которую впервые поцеловал одноклассник. Руки Артура были крепкими, чуть шершавыми от привычки вечно ковыряться в маггловских механизмах, теплые и нежные. Он обнимал ее как самое великое сокровище в мире, как самую дорогую хрупкую статуэтку. Так ее не обнимали даже в молодости. То ли от того, что Артур был так внимателен, то ли от того, что не предпринимал ничего иного, кроме успокаивающих поглаживаний, Молли успокоилась и даже смогла уснуть. Ночь нельзя было назвать абсолютно спокойной. Александра просыпалась, плакала, однако муж каждый раз успокаивающе поглаживал Молли и вместо того, чтобы выпроваживать ее к кроватке, сам вставал и успокаивал малышку. После двух его подъемов, женщину так замучила совесть, что она вскочила едва лишь девочка пискнула. Она настолько не привычна была к тому, что кто-то готов разделить эти "чисто женские" дела с нею, что испытывала чувство жесточайшего дискомфорта и даже вины, будто насильно заставляла супруга нянчить дочь. Утром их разбудили близнецы, проснувшиеся раньше всех и решившие доспать в кровати родителей. Разумеется доспать в компании двух шустрых и беспокойных малышей было невозможно и чете Уизли пришлось забыть про сон. Молли, поручив ребенка мужу, спустилась вниз готовить завтрак. Многое здесь было ей странно, однако сковороду, нож и разделочную доску она с облегчением узнала. Продукты были в наличии. Совершенно простые, без изысков, однако меню, которое услужливо всплыло в памяти Молли, ее озадачило. Не то чтобы ее предшественница не умела готовить, напротив, она готовила с душой и очень вкусно, однако во многих случаях опыт Маши позволял сократить либо время готовки, либо количество продуктов не в ущерб калорийности и вкусу. Пожалуй, это был первый раз, когда вечная нехватка денег и умение выживать в кризис, оказались очень кстати. К завтраку спустилось все семейство. Артур чуть удивленно покосился на жену, вручную, без помощи магии, моющую посуду, однако ничего не сказал. Как не странно, но готовка на такую ораву не вызвала ни малейшего затруднения и даже принесла массу положительных эмоций, когда детвора с шумом начала нахваливать новые блюда, введенные в меню этой семьи. Молли готовила прекрасно, но и Маша не подкачала, угодив всем членам семьи. В душе зародился отголосок маленькой, едва заметной ревности. Она не хуже Молли. Как бы глупо не выглядело соперничество с умершей женщиной, Маше оно принесло пользу, о которой она узнала только спустя много лет.