Янтарь осени

      Джинни растерянно посмотрела на замок. Величественный и древний, он производил впечатление огромного спящего дракона, что охраняет свои сокровища. Сумерки сгустились, и вода черного озера казалось чёрной и непрозрачной тьмой, у которой нет дна. Ветер стих. Наступила минута безмолвия, минута, которая так ценилась Джинни Уизли.       А ещё было тепло, она поплотнее укуталась в меховую мантию, которая была настолько теплой, что её можно было носить и зимой.       «Так, нет, надо будет её вернуть», — подумала Джинни. Только как? И кому? Она закусила губу от переживаний, пусть и не очень трагичных, но важных для неё в эту минуту. Она вернёт мантию завтра же. Нет, лучше сегодня! Да, именно сегодня, но, осталось узнать кому. Вроде бы он на одном курсе с Малфоем. Конечно, она его видела! Если повспоминать: он мелькал в толпе, но к Малфою не присоединялся.       Она засунула руки в карманы, придерживая книгу подмышкой, и нащупала там что-то. Это оказался блокнот в черной обложке, на котором было выведено серебряными буквами: «Теодору Нотту на память».       Теодор Нотт, вот как его звали! Джинни закусила губу. Ей вдруг захотелось посмотреть что внутри, но она пересилила это ужасно глупое желание. Она не должна трогать чужие вещи, вещи, которые ей не принадлежат.       Девушка аккуратно убрала блокнот назад и с явным сожалением направилась к замку. При входе сняла мантию Теодора Нотта, а сверху застелила её своей, чтобы ни у кого не возникало ненужных вопросов.       Она направилась к совятне. Вокруг громко раздавалось уханье сов. Пачка чистого пергамента и чернила общественного пользования приветствовали её.       Джинни Уизли никогда не любила писать письма. Они всегда выходили у неё криво и нескладно. Испортив несколько листов пергамента, она в итоге вывела следующее: «Большое спасибо, мистер Нотт, но мантия — ваша вещь, а я не беру чужие вещи».       Записка была короткая, может чуть сухая, но это был наилучший вариант из тех, что она придумала.       Прежде чем уменьшить мантию в размерах, Джинни, удовлетворенно вздохнув, ещё раз уткнулась носом в теплый мех. Он всё также отдавал запахом дыма и кофе.       Отправив с совой всё, что нужно, девушка спустилась вниз. В гостиную идти не хотелось, а на ужин она уже опоздала. Решив, что терять нечего, она отправилась на Астрономическую Башню.       Тишина. Вот её любимое слово, что бесконечно существует только тут. Покой. Она уселась на каменный пол и внимательным взглядом впилась в небо. Темно-синее, с маленькими светлячками в виде звезд, оно производило неизгладимое впечатление. Джинни сидела не шевелясь и смотрела на небо. Пошёл снег. Огромные снежные хлопья повалили с неба, падая на плечи, лицо, ресницы, волосы, но она не обращала внимания. Она думала о Гарри, о Гарри Поттере. Любила ли она его? Она не знала. Раньше Джинни Уизли могла бы с уверенностью сказать, что да, но не теперь. Теперь её любовь к Избранному не представлялась ей такой естественной, такой настоящей, а казалась даже немного глупой.       Вмиг стало холодно. Джинни уже хотела уйти, но заметила приближающуюся к ней черную точку в небе. Сова.       Она получила мантию и записку: «Теперь она твоя».       И всё, больше в записке ничего не было. Джинни удивленно взирала на мантию, увеличила заклятием и счастливо вздохнула. Облачко пара вырвалось из губ, и она только сейчас осознала, насколько замерзла.       Утро начиналось как всегда, но в тоже время в нём было что-то новое. Ожидание новой жизни и нового дня неожиданно настигло Джинни Уизли прямо в постели.       — Джинни, вставай, — пропела у неё над головой Лаванда Браун, радостно руша всю утреннюю красоту.       — Уже, — коротко откликнулась та.       Она решила не идти сегодня на прорицание, поэтому сидела на подоконнике в коридоре и читала Зельеварение. Впервые толком сосредоточившись на учебнике, она поняла тему и даже смогла ответить на дополнительные вопросы в параграфе.       Мистер Снейп был не в настроении. Нет, он всегда был не в настроении, но сегодня было слишком даже для него!       — Здравствуйте. Сегодня готовим зелье от зубной боли, но, — это «но» заставило класс дружно подпрыгнуть на стульях, включая слизеринцев, — по пожеланию директора эта неделя объявлена неделей «Дружбы Факультетов», — последние два слова он выплюнул. — Поэтому слизеринец сидит с гриффиндорцем и наоборот, — радостно закончил профессор, и класс дружно застонал.       Джинни в пару досталась Астория Гринграсс, скромная и тихая девушка. Только глаза у неё были синие и ярко выделялись на бледном лице.       — Давай я схожу за ингредиентами, а ты разожжешь огонь и поставишь воду? — предложила Джинни. Астория лишь кивнула. — Я понимаю, что вражда между факультетами и всё такое, но давай на время сегодняшнего урока это оставим в стороне, заключим перемирие, чтобы была нормальная работа, — не выдержала Джинни молчания соседки.       — Астория, — протянула руку та.       — Джинни, — пожала девушка руку в ответ.       Так оказалось намного проще и удобнее. Конечно, они обменивались фразами исключительно деловыми и никакими более, но лёд чуть тронулся, и в конце, когда все стали расходится, Гринграсс даже чуть улыбнулась и заметила на прощанье:       — Было приятно с тобой работать, до свидания.       — Взаимно, до свидания, — улыбнулась Уизли.       Довольные собой и друг другом, они покинули класс.       Следующей у неё была свободная пара, и девушка решила подняться в комнату за учебниками, которые забыла там прежде. Мантия бросилась ей в глаза. Красивая и изящная, будто из другой жизни, Джинни не ведомой. Она запустила руки в карманы и с удивлением вытащила оттуда блокнот. «Неужели мистер Нотт забыл его? Надо вернуть».       Совятня была пуста. Джинни, уменьшив блокнот и завернув его в своеобразный конверт, отправила хозяину без всякой записки. Все и так было понятно.