История Катаклизма - 1. В Зин-Азшари.

Битый час Джайна пыталась произнести имя своего маленького спасителя. Издаваемые Джайной звуки были ужасны и походили на хриплый кашель и отрыжку вместе взятые, а сам виновник угорал от смеха. Смеясь, он издавал еще более странные звуки, но выглядел при этом очень комично. Он держался передними лапками за живот, весело подрагивая задними, а бездонный рот распахивался, будто китовая глотка в миниатюре. Повторить название города Джайна даже не пыталась. Горизонт за их спинами озарялся разноцветными всполохами. Среди безжизненно темного Глубоководья ни с чем нельзя было спутать особое магическое свечение королевства Зин-Азшари. Похожие на северное сияние переливы толщи воды завораживали, притягивали и даже успокаивали. Джайна начинала понимать, что испытала Азшара, оказавшись на дне Великого Моря после Взрыва Источника, и почему наги так маниакально украшали каждый сантиметр города яркими самоцветами. На дне моря волшебный свет был им жизненно важен, почти как воздух когда-то. Резкий поток холодного течения снес их в сторону. Плотная соленая вода обволокла ледяной тьмой. Переливающиеся дома наг скрылись во мраке. - Осторожней, - сказал он. – Мы приближаемся…. Внезапный грохот поглотил его слова, и раскаты грома продолжались один за другим. Ей не нужно было переспрашивать, она и сама поняла. Они приближались к Водовороту. Вспышки молний озаряли черную вспененную поверхность колоссальной воронки, и ее центробежная сила расшвыривала их искрами в разные стороны. Небывалый гром от постоянных молний не стихал. Безразмерное тело Водоворота почти не имело четких границ – его основание клубилось где-то внизу на дне, в вихре не стихающих песчаных бурь. А верхний конус, тяжело, с гулом смещаясь из стороны в сторону, тянулся к самой поверхности Великого Моря. Они были невообразимо далеко от него, но даже там ощущали всю неуемную, дикую мощь Водоворота. Тусклое пятно света вынырнуло из темноты подводного мира и замаячило впереди. На песчаном и пустом дне стали появляться коралловые скалы. Сначала мелкие, только недавно выросшие, а затем – все крупнее, ветвистей. Среди кораллов мурлоки и построили свой город Йегхан-тлеи. На одном из самых крупных коралловых рифов, как бы возвышаясь над копошащимся городом, красовалось перевернутое деревянное днище корабля, сплошь заросшее водорослями и морскими звездами. Разломанные мачты и остатки древесины, даже рваный парус - все пошло в ход для постройки этого многоярусного дома. Соленая вода настолько обесцветила ткань паруса, что уже невозможно было различить, каков был его цвет и кому – Орде или Альянсу, - когда-то принадлежал погибший корабль. Вокруг странных и неухоженных построек сновали мурлоки разных цветов и размеров. Домики мурлоков были похожи на строения, возводимые ими на берегах Азерота, - неказистые, маленькие, только без острых крыш. Большинство домов заваливались на ближайшие коралловые рифы и были до ужаса кривыми. Порядка в градостроительстве искать не стоило, каких-то примерных дорог тоже не было. Хижины лепились одна поверх другой на свободных ветвях кораллов, словно скворечники. Строили мурлоки из всего, что можно было найти на дне морском и что можно было выменять у других существ Глубоководья. У одних домов одна или две стены были выложены из грубых необтесанных валунов, которые мурлоки, вероятно, позаимствовали у дворфов. А две другие стены могли быть свиты из прочных водорослей. Такая неоднородность материалов, должно быть, вполне их устраивала. У наг мурлоки выменяли их волшебные светящиеся камешки, и их хаотичный, неоднородный город переливался теми же цветами радуги, что и величественный Зин-Азшари. Завидев людей, жители города удивленно квакали и показывали в их сторону пальцем. Их провожатый сначала пытался отвечать каждому. Для этого он останавливался, терпеливо выслушивал собеседника и начинал пересказывать прошедшие события. Каждому. С самого начала и до этого момента. Пока его не пресек понимавший язык мурлоков мужчина. Мурлок встал на защиту мурлочьих традиций, объясняя, что отсутствовал дома с давних времен и что многие его разыскивали, а теперь ему все необычайно рады… Йегхан-тлеи был настолько рад их провожатому, что, казалось, весь город теперь следовал за ними по пятам, когда их провожатому строго-настрого запретили раскрывать рта. Лишенные информации мурлоки приставали к тем собратьям, которым повезло больше, и квакающий пересказ приключений, которые уже довелось пережить Джайне, все не утихал. - Куда мы плывем?! – спросила волшебница мужчину, стараясь перекричать гул голосов. - К королю мурлоков! – прокричал он в ответ. – По-другому нельзя, иначе это безумие никогда не кончится! В днище разбитого корабля и располагался дворец короля. Дворец возвышался над снующей толпой подданных и их неухоженных, готовых рухнуть в любой момент домиков, и его стены светились ярче других. Переговоры и веселье горожан резко оборвались. Круглый мурлок раза в три больше остальных со странным украшением из ракушек и жемчужин на голове плыл в их сторону. Позади следовала многочисленная свита. Оглядев Джайну с ног до головы, король хитро прищурил выпуклые глаза. Потом что-то сказал мужчине, стоящему рядом с ней. Тот благодарно кивнул. Джайна вопросительно посмотрела на него. - Говорит, как мне повезло, - мрачно ответил мужчина. – Его величество знает толк в женской красоте. Его тридцать жен сейчас сопровождают его. И он не прочь еще одной жемчужины в своем гареме. Сдерживая смех, Джайна улыбнулась королю. Король погладил ее руку и хрипло расхохотался, затем развернулся к прибывающим со всего города мурлокам и стал величественно и монотонно изъясняться с подданными. - Что происходит? – прошептала Джайна. - Король рассказывает, какую печаль ему довелось пережить, когда… Каков хитрец! Наш боевой друг не только колдун, он еще и сын любимой жены короля, его первый наследник и главный претендент на трон. Когда мирмидоны похитили обожаемого принца, мурлоки предприняли несколько попыток вернуть сына королю, но наги никого не пощадили. А сейчас он вернулся сам. Теперь король объявляет о невероятном бессрочном празднике по этому поводу. Король остался доволен своим выступлением. На своем грубом лягушачьем языке он снова обратился к мужчине, тот кивнул в ответ. Его величество вместе с тридцатью женами направились обратно во дворец. Город мурлоков стих только на время выступления короля, и теперь, как в развороченном ульев, в нем снова кипела жизнь. Мурлоки носились во все стороны, беспрерывно булькая и образуя невозможный гам. Должно быть, они уже начинали приготовления к празднику. Про путешественников все будто позабыли. На всех порах к ним несся знакомый мурлок, - наследный принц! - и рот его тоже не закрывался. - Веди, - коротко ответил ему мужчина. Они выплыли на окраину города, где среди серых песков в тиши лежала на боку небольшая лодка. Гораздо меньше корабля, ставшего королевским дворцом. - Это наш дом на сегодня, - спутник Джайны без эмоций перевел слова мурлока, со счастливым видом наворачивающего круги вокруг Джайны. - А чему он так радуется? – спросила она. - Это особый дом. Мурлоки его очень ценят и предоставляют только очень важным гостям. И молодоженам, - добавил он. - Но мурлоки же многоженцы… - Да. И нам очень повезло, что дом оказался свободен. Изнутри низкий сводчатый потолок обвивали множество цветущих красно-желтыми бутонами водорослей. Свободное от растений пространство на потолке и стенах корпуса лодки украшали морские звезды и перламутровые ракушки. Округлые стены перевернутого судна напоминали чердак. Стоять в полный рост было невозможно, в самой высокой точке потолок был от силы метра-полтора. Поэтому, как только они зашли, мужчина сразу опустился на подобие кровати, огромным прямоугольником занимавшее все свободное место в комнате. С десяток жестких деревянных балок, оставшихся с очередного кораблекрушения, составляли каркас кровати и были покрыты бесцветным покрывалом парусов, какое они видели в городе мурлоков. По обе стороны от кровати тускло светили большие, наверное, редкие из-за размеров, жемчужины. - Они очень спешили с приготовлениями, - сказал он. – Но успели сделать человеческую кровать. Джайна села на край импровизированной кровати. Ложе больше походило на стол с короткими ножками как по своей «мягкости», так и по внешнему виду. Несмотря на жесткость и неудобство, мужчина с наслаждением лег и закрыл глаза. Все-таки ее спутнику не чужда усталость. Ей ничего не оставалось, как вытянуться рядом. Когда они бежали из Зин-Азшари, только зарождалась ночь. Должно быть, рассвет уже близок. Подумать только, сколько ночей без сна она провела в Тераморе! И лишь судно вышло в море, бессонница тут же покинула ее раз и навсегда. Джайна зевнула. Мужчина лежал на спине, глаза его были закрыты. Джайна даже приподнялась на локте, чтобы лучше рассмотреть его. Его глубокие черные глаза таили опасность, придавали жестокость выражению его лица. Сейчас, с закрытыми глазами, он казался другим. Джайна видела ровный, очерченный профиль, едва приоткрытые губы, длинные ресницы. Он казался таким… человечным? Обычно он совершал движения резко и неожиданно, как затаившийся хищник, как взведенная пружина. Сейчас его одолела усталость, мускулы утратили напряжение. Он оставался хищником, но казалось, он допустил ее до себя, доверился и потому позволил себе расслабиться в ее присутствии. Возникни сейчас опасность, в то же мгновение он окажется на ногах, чтобы сражаться, защищать ее. Кто же он такой, во имя Света? И почему именно в глубоководном королевстве ожившей легенды Азерота им суждено было встретиться? Джайна уснула.

***

Миром овладела смерть. Трещали ломающиеся кости. Истошно ревели боевые животные. Шипящий, заполняющий сознание шепот, как плотный туман, не оставлял очертаний прошлого и настоящего. Под воздействием голоса его кровь превращалась в лаву. Текли пылающие реки по телу, проникая в каждую клетку. Внутри него бушевал огонь. Вокруг него были только смерть и разрушение. Шепот перерос в звенящий крик, доводящий до судорог. Не останавливаясь ни на секунду, он истерично орал в его голове. Орал разными голосами — тонкими женскими, грубыми мужскими, писклявыми детскими, — и все они сливались в единое целое. Пальцами он раздирал кожу на своем теле, пытаясь добраться до голоса. Но не кровь, а обжигающая лава смертоносным потоком текла из его ран. Крик, звериный и бессильный, вырвался из его уст. От собственного крика он и проснулся. Джайна спала рядом. Ее лицо было спокойным, веки едва подрагивали. Мужчина тяжело дышал. С самого начала кошмары не оставляли его. Он стал избегать сна, и обычно ему это удавалось. Но навечно от него отказаться даже ему было не под силу. Вдруг что-то изменилось. Сердце забилось быстрее, лоб покрыла холодная испарина. Кошмары настигли его, ему опять придется испытать их. Теперь наяву. Волна жаркой боли накрыла его тело. Вскипела в жилах кровь. Казалось, вены сейчас прожгут ставшую тонкой и прозрачной кожу, чтобы, как во сне, пролиться огненной лавой. Пламя сжигало его изнутри. И так же резко, как появилась, боль исчезла, оставив его опустошенным и недоуменным, как если бы внезапно у него исчезла правая или левая рука. Свои резким исчезновением боль ясно давала понять, что теперь без нее ему будет не комфортно, что именно она, а не какие-нибудь конечности, неотъемлемая часть его тела. Он знал, что это еще не конец. Шепот, сначала нежный, тихий и нерешительный, прокрался в его разум. И в один миг окрепший, взорвался звенящим криком. Его мышцы окаменели. Но он пытался сохранить прежнее положение тела, чтобы не разбудить девушку. Для него прошла вечность прежде, чем голос оставил его. И после пережитого наяву кошмара он все вспомнил. Вспомнил прежнее имя, от которого сам же отказался, и то, как нарек себя после. От каких сил скрылся в огненном убежище. Он поднялся с кровати. Оставаться рядом с Джайной было чистой воды безумием. С другой стороны отчаянно хотелось разбудить ее, чтобы рассказать правду и не тешить себя надеждой. Вряд ли она сама останется рядом, если узнает. Сейчас он ненавидел себя так же, как когда-то ненавидел целый мир. Сколько он способен выдержать на этот раз?