Поглощение

      Захват чужого тела, «овладение» им, как можно было бы выразиться абсолютно буквально, – довольно интимный процесс. Несомненно тягостный для жертвы, остающейся живой до самого конца, а в некотором смысле и после, но нелегкий и для хищника, погружающегося в нее, сливающегося с нею, контролирующего превращение каждой клетки исходного организма в некое общее с добычей жизнеспособное оптимальное производное. Это подобно горизонтальному переносу генов у низших организмов. На самом деле именно это и происходит – каждая клетка, временно обособляясь и поглощая доступную клетку донора, превращается в такой автономный низший организм, усваивающий пищу вместе с ее генетической информацией, встраивающейся в ее собственную. В некотором роде, яйцеклетки высших организмов поглощают сперматозоиды, а обладающие минимальным жизнеобеспечением сперматозоиды, со своей стороны, заражают собой яйцеклетку, чтобы воспользоваться ее благами – часть того же древнего механизма, порой делающего вопрос, кто же кого поглотил, довольно философским. Пока не вступают в силу масштабы, разница в превосходящей организации и элемент личных интересов и инициативы. И – внимание! Процесс не должен быть бесконтрольным, никто не может позволить такую роскошь жертве, как стать полноценным партнером, ментально она должна быть подавлена и поглощена полностью. И это ты тоже ощущаешь всеми фибрами: как она в страхе и неизбывном отвращении бьется внутри твоего разума, резонируя в твоих собственных нервах, будто птица в силке, а затем неуклонно заживо переваривается и растворяется в твоих, восстанавливающих целостность и единство, мыслях, чувствах, угасает в темных уголках твоего сознания, возможно, оставаясь в них навечно, как выцветшая бледная тень, останки чужой программы. Неизбежный риск – что что-то останется и станет частью тебя самого, найдет пристанище в полустертых подсознательных образах. Живые организмы – открытые системы. Как бы ни был силен иммунитет, найдется вирус, способный ему противостоять и взять свое. Найдется паразит, который сумеет воспользоваться именно тем, что есть. Просто иногда подходящим жертвам везет никогда за свою жизнь не встретиться с подходящим хищником. Некоторым удается все же вырваться и сбежать.       Доктору – повезло. Невозможно было продолжать терять время на поиски лучшего варианта. Что ж, тем меньше проблем с подавлением равноценного разума. Разум тракенца – куда более легкая добыча. Как и его тело, атакованное моими практически мертвыми клетками, жадно упивающимися, наполняющимися его жизнью, расправляющимися и разбухающими в здоровой влаге живых тканей, ассимилируемых, превращающихся в мои. Производное выйдет хуже, чем могло быть, если бы оба исходных материала принадлежали повелителям времени, но куда лучше, чем то, чем являлось в своем единственном источнике, и даже чем тело тракенца, становящееся сильнее, прочнее, моложе, вдруг встрепенувшееся в конце с изумленной радостью обновления, обретенной нежданно в липких, полных тлена объятиях мертвеца, проникших насквозь через каждую живую клетку.       Теперь можно забыть о тлене – нам обоим. Тому, кто был Тремасом: «благодарю, ты был нежнейшим деликатесом!». Тому, кто стал тем, кем был всегда – Мастером, снова подчинившим себе саму смерть!