Сон наяву

Ты здесь — я точно знаю. Мне только нужно найти тебя и никогда, никогда больше не отпускать. Мы обязательно встретимся. Ты здесь? Тонкими пальцами женщина едва касается нежной ткани тюли. Прохладный осенний воздух играет с ее волосами, заставляя те вздыматься и опускаться в такт мелодии ветра. Она старается как можно меньше создавать движения, чтобы никто из зевак ненароком не подумал, что в башне дворца обитает приведение. Хотя именно таковой ее и считают, ведь она никем непонятая незнакомка, которая вечно прячется в темноте.  — Кто же я, если не приведение? Забавно. — С.С. отходит от окна. Забавляло и то, что Сузаку старался пресечь подобного рода слухи. Но для себя ведьма решила, что уж лучше она будет призраком, чем именитой дворянкой. Дворянка, прачка, врач… эти роли были скучны, поскольку все это она уже проживала по несколько раз. Тогда… в то время, когда не знала его. Его… Говорят, нужно постараться избавиться от вещей, что хранят в себе память об ушедшем в иной мир, чтобы унять боль от потери дорого человека. Это как перезагрузить самого себя, начать все сначала, выбрать новый путь. Но разве можно перезагрузить свои чувства, воспоминания, эмоции? Вещи может быть и уйдут к другим владельцам или превратятся в прах, сотрут телесную память о прошлом. Но ведь с людьми все иначе. И пусть она нестареющая своенравная ведьма, пусть ее тяжело назвать человеком, но разве это отнимает у нее право на мысли, чувства, память? Ведьма помнит. Помнит очень отчетливо. Каждый миг, каждую секунду. И, вопреки своему принципу забывать еще одну прожитую жизнь, она точно знает, что сердце не забудет. От потока воспоминаний женщине становится мало воздуха, ей тяжело сделать вдох, еще тяжелее — выдох. Она глотает воздух, но не может им насытиться. Торопливыми шагами спускается вниз по ступеньками, стараясь не наступить на длинный подол черного платья. Платье, которое он подарил ей. Немного восстановив дыхание, она замирает у большого зеркала. С.С. любуется этим нарядом. Длинное в пол черное платье, подчеркивающее стройную фигуру, с длинными рукавами, что немного прикрывают тонкие изящные плечи. Ведьма поворачивается в бок, и огненно красные камни начинают сверкать в свете заходящего осеннего солнца. Подобные камни были и в его белоснежном наряде «Кошмарного императора». Лелуш как-то признался, что ненавидит этот белый наряд. Ему нравились темные цвета, да и сам белый цвет претил всему его существу.  — Черный… как и моя душа, — возможно добавил бы он. Зеленоволосая ведьма осторожными шагами направляется в сад. Из-за прохладного воздуха теперь здесь немноголюдно. Но холод не останавливает ее. Сегодня она хочет побыть здесь. Она всегда приходит сюда, когда мысли о Лелуше становятся невыносимыми. Она надевает подаренное им платье и скорбит о нем в одиночестве, воскрешая в памяти каждую изученную черточку его лица. С.С. присаживается на резную лавочку около кустарника пятилисточника. Заходящее солнце нежно играет лучами на небольших бутонах, а те в знак приветствия весело качаются в ответ. Тишина, спокойствие, умиротворение. Ведьма закрывает глаза и погружается в сладостную дремоту. Шаг. Тишина. Еще один шаг. Будто бы их обладатель раздумывал продолжать движение или нет. Вновь шаг и замирание. Вздох. Шаги становятся увереннее. С.С. точно знает, что это он. Звук его походки она узнает из тысячи разных шагов. Они тихие, но при этом уверенные, слегка тяжеловатые, выдающее с головой характер обладателя. Он целиком соткан из сотни противоречий, но именно этим он и привлекателен. Интересно, он когда-нибудь сам задумывался об этом? Спиной женщина чувствует, что он находится в нескольких сантиметрах от нее, но она не желает открывать глаза и ждет, что же он предпримет на этот раз. Теплые руки обхватывают ее лицо, закрывая при этом глаза. Он наклоняется к самой мочке уха и шепотом произносит:  — Угадай кто? С.С. не спешит отвечать и решается вести свою игру. Она осторожно водит подушечками пальцев по его руке, исследуя каждый сантиметр от длинных тонких пальцев до кисти руки: — Даже не знаю, кто же это может быть… — усмехается ведьма, — Может быть сэр Джеремия?  — Нет, — так же смеясь отвечает он.  — Хм, тогда Оги?  — Снова не угадала.  — Неужели Тамаки? Тогда собеседник наклоняет голову. Его дыхание согревает ее шею и останавливается невесомым поцелуем у плеча: — Ведьма, скольких мужчин ты знаешь? Я начинаю ревновать. От его прикосновений по телу разливается приятное тепло. Ухватившись обеими руками, она плавно перемещает его ладонь ниже уровня глаз и утыкается в нее щекой: — Сам же меня с ними познакомил. — Вот ты и попалась! — Неужели ты думал, что я тебя не узнаю? Лелуш? Но ответа не последовало.  — Лелуш? — вновь произносит ведьма, но слышит только тишину. Она больше не чувствует ни его тепла, ни его присутствия. Вновь становится холодно, и она медленно приоткрывает глаза.  — Вы меня слышите? — взгляд медленно фокусируется, и расплывчатое изображение преобразуется в фигуру гвардейца.  — Да, я вас слышу, — выдыхает С.С., не сдерживая своего разочарования. Она начинает осматриваться, но глаза не находят ничего, кроме кромешной тьмы, — Всего лишь сон?  — Вам лучше вернуться во дворец. Уже поздно.  — Да, конечно. — ведьма привстает, но ноги отказываются нести ее обратно во дворец. Все ее существо будто кричит, что нужно остаться, еще раз осмотреться. Качнув головой, она прогоняет это чувство, мысленно приводя себе кучу аргументов того, что это просто не имеет места быть.  — Вы кого-то ждете? — вновь обращается к ней гвардеец, вероятно желая лично удостовериться в том, что С.С. благополучно вернется к себе в комнату.  — Нет, совершенно никого. — голос едва дрожит, но даже она слышит в нем нотки горечи. ***

Она вновь стоит у окна, а ее волосы кажутся почти белоснежными в сиянии Луны. Челка разлетается в разные стороны, открывая лоб с красным символом. Янтарные глаза блестят, но в этот раз лунный свет тут совершенно ни при чем. Сейчас она может позволить себе побыть слабой. Переполненные слезами глаза выпускают наружу тоненький ручеек горьких слез. Он перемещается по щеке, и капля за каплей маленькие бисеринки теряются в складках черного платья. Женщина прикасается ладонью к влажной щеке, где еще недавно, как ей казалось, прикасались руки Лелуша:  — Если это был сон, тогда почему я до сих пор чувствую твои прикосновения? Глупый мальчишка… Если тебя нет, почему я до сих пор никак не могу тебя отпустить? Я чувствую, что ты где-то рядом… Ты здесь, Лелуш?