Шляпа

Огромный чёрный пёс выскочил внезапно из-за ближайшего угла, прерывая тихим рычанием пространные речи бетайласа. Внезапно для Кристофа: Босхет почуял духа, хоть и не замолкал всю дорогу, и даже опередил его на доли секунд, выпрыгнув наперерез и успев рубануть саблей, прежде чем тот вцепился в руку бетайласа. Существа беспорядочной кучей откатились в сторону, а из того же переулка плавно вышел старый знакомый – Ругерт. – Вот так встреча! – криво усмехнулся он. Кристоф молча призвал искрящийся зелёным боевой топор. Ругерт уже сжимал рукоять своего оружия и двинулся навстречу. Ночь расчертили отблески магии Кадаверциан и Лудэр, разогнали тишину звон лезвий, рычание духа-пса и явные ругательства бетайласа на языке, которого чешской земле не доводилось слышать. Наконец ритм боя сместился: некромант резко ушёл вправо, сбивая алебарду в противоположную сторону. Ругерта по инерции шатнуло вслед за оружием, чем не преминул воспользоваться Кристоф: перекинув топор в левую руку, он ударил, метя в голову. Острое лезвие, казалось, разминулось с лицом лудэра едва на волос, и теперь уже кадаверциану пришлось спешно уворачиваться от метящей в бок алебарды. Под ноги ему метнулся пёс, пришлось отпрыгивать, но ожидаемой атаки со стороны Ругерта не последовало: топор всё же не разминулся со смуглым лицом заклинателя и рассёк его почти пополам, жаль, неглубоко, и лудэр был занят тем, что утирал мешающую видеть кровь. Его чёрный дух дёрнулся в сторону Кристофа, но тут же был придавлен Босхетом и схвачен за горло. Тело, занятое бетайласом, выглядело ужасно: левая рука отсутствовала, грудь, живот и ноги покрыты рваными бескровными ранами, а часть головы над бровями вообще отсутствовала. Пёс под ним был в лучшем состоянии, но ему это не помогла: Кристоф воспользовался помощью Босхета и одним ударом отсёк голову духа, лишая его связи с этим миром. Когда некромант поднял взгляд, Ругерта уже не было, лишь пара капель лудэрской крови блестела на месте их сражения. Что ж, этот раунд определённо был за Кристофом. Выпрямившийся Босхет ещё раз длинно выругался, уже на чешском, и с досадой коснулся головы: тело ему нравилось, и если с одной рукой он мог продолжать им пользоваться, то без половины черепа уже нет. Бетайлас вопросительно посмотрел на хозяина, но тот словно не заметил этого. Кристоф подождал, пока помощник поднимет шляпу, не иначе как чудом уцелевшую в схватке с псом, и кое-как пристроит её, пытаясь хоть немного прикрыть рану, и пошёл по улице в обратном направлении. Сегодняшние дела хоть и не срочны, но требовали приличного вида, так что придётся вернуться в убежище и сменить костюм: этот уже никуда не годился. На подходе к Петринскому холму многострадальную шляпу снесло порывом ветра: Босхету так и не удалось удачно её пристроить, и, хоть он и придерживал её, удержать не смог, так как на уцелевшей руке всё же не хватало пальцев. Тут же раздался истошный визг: в густой тени раскидистого клёна скрывалась воистину бесстрашная романтическая парочка. Юный влюблённый едва успел поймать свою даму, лишившуюся чувств, и пришла уже очередь Кристофа ругаться сквозь зубы: в ярком свете полной луны отчётливо виделась некоторая некомплектность его слуги. Сбоку послышался шум голосов, явно привлечённых криком. Бетайлас предложил быстренько избавиться от парочки, заодно и тело поменять, но колдун счёл за лучшее другой вариант: стремительно отойдя в ближайший проулок, короткой формулой он отпустил Босхета в родной мир, а оставшееся пустым тело развеял в прах ещё до того, как оно упало на землю. Выйдя из проулка с другой стороны, чтобы не привлекать внимание давешней парочки ещё раз, Кристоф продолжил свой путь, думая, что надо было отпустить слугу сразу после боя. А через несколько дней рассказы о гомункулусах на пражских улицах обросли новыми яркими подробностями.