The darkness has not disappeared

      Тьма никуда не исчезла. Всеобъемлющая и непроглядная она сливалась с ночной темью, пожирая уличный свет и опуская на город таящий в себе опасность мрак. Завывание постепенно усиливающегося ветра нарушало воцарившуюся тишь пустынной улицы, а на мокрый асфальт изредка ложились опавшие с деревьев листья. Поистине пугающая атмосфера.       Вслед за Эммой из лавки мистера Голда, который после изгнания из него тьмы впал в кому, на дорогу выбежали все остальные и остановились позади Свон. Тьма играла в игры, пряталась, оставаясь незамеченной, и вселяла в потенциальных жертв страх, заставляя их паниковать. Они не знали, что им делать, как поступать дальше, но нутром чуяли, что лучше, чем сейчас, точно не станет. Реджина шагнула вперёд, внимательно прислушиваясь к странным и несвойственным природе звукам, и подняла взгляд на усеянное мириадами звёзд ночное небо, особенно остро в этот момент чувствуя присутствие чёрной магии. Страх сковал всё тело, когда она услышала истошный рёв, а после почувствовала, как щупальца тьмы крепко схватили её, не давая возможности высвободиться, и окутали, струясь по её телу. — Реджина! — выкрикнул Робин и подался вперёд, как вдруг остановился, понимая, что ничего не смог бы сделать в данной ситуации.       В её глазах читалась паника, мольба о помощи, а тьма беспощадно пыталась наполнить её, истребить свет. Эмма шокировано смотрела на беззащитную Реджину, прекрасно понимая, что не могла оставить всё как есть, но было безумно страшно. Неизвестность пугала куда сильнее, чем то, что сейчас происходило, но другого выхода не было. — Что происходит?! — ничего не понимая, на повышенных тонах задал вопрос Робин, не сводя взгляд с возлюбленной. — Понятно что… Тьма избавляется от света, — глядя на свои руки, произнесла Эмма и перевела взгляд на безымянный кинжал. — Ну уж нет! — выкрикнул он и решительно направился вперёд, сжав ладони в кулаки так, что костяшки его пальцев побелели.       Он не мог позволить тьме утащить Реджину — ту, что пробудила в нём любовь, поставила на правильный путь. Вспоминая слова Миллс о том, как однажды в Зачарованном лесу, ещё до её злодеяний, фея Динь-Динь напророчила ей суженого с татуировкой льва — разбойника, что воровал у богатых и раздавал бедным. Если бы не страх Реджины попытаться стать счастливой, всё могло бы сложиться совершенно иначе, чем стало в итоге.       Как только Робин подошёл ближе, поток тёмной магии отшвырнул неприятеля от себя подальше, продолжая делать то, что было начато. Больно ударившись плечом, он быстро встал и, сделав шаг, остановился. Не вышло. — Силой её не одолеть! Только так, как обуздал в своё время чародей, привязав всю силу к конкретному человеку, — Эмма крепче сжала кинжал в руке, всё ещё решаясь, а затем быстрым шагом направилась к столпу тьмы, совершенно не подозревая, что её ожидало.       Всё было решено, она — Спасительница, которая обязана обеспечить хэппи-энды всем жителям Сторибрука, даже если сама падёт в этой битве. И Эмма это знала. — Эмма! Нет! Должен быть иной выход, — отчаянно произнесла Реджина, чувствуя, как стремительно росло напряжение. Она не могла позволить Эмме пожертвовать собой ради неё, но, кажется, та не собиралась просто так сдаваться. — Его нет. Твоё обретённое счастье у тебя никто не отнимет, — Эмма стиснула зубы, жмурясь от сильного потока ветра, и замахнулась кинжалом, чтобы исполнить задуманное, как вдруг услышала голос отца: — Нет! — выкрикнул он, рукой поддерживая Мэри Маргарет, которая больше не могла сдерживаться.       Эмма повернулась к родителям, с болью во взгляде смотря прямо на них и чувствуя, как неприятный ком уже подступил к горлу, мешая нормально произнести хоть слово. — Однажды вы сумели изгнать из меня тьму. Сумеете и теперь. Вы же герои, — дрожащим голосом сказала она и посмотрела на мать, что прикрыла рот рукой, тихо рыдая. Их боль передалась и ей. Было безумно страшно, но иного выхода просто не было.       Реджина снова вскрикнула от боли, пронзающей её тело, и взгляд Эммы снова пал на неё. — Эмма! Остановись! — Киллиан вышел вперёд, тяжело дыша и осознавая то, что собиралась сделать Эмма. — Эмма… Умоляю, не надо.       Он подошёл к ней вплотную, точно так же, как и остальные, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Джонс не мог допустить того, чтобы Эмма, его любовь, превратилась в самое чёрное и безжалостное существо во Вселенной — Тёмного мага, но если она что-то решила, то её уже ничто не остановит.       Они смотрели друг другу в глаза, что говорили яснее слов, и Эмма, взяв руку Киллиана в свою, приложила его ладонь к своей груди, так же неотрывно глядя ему в глаза, словно пытаясь запомнить всё в мельчайших подробностях. Его дыхание сбилось, и он по-прежнему надеялся, что она передумает; надеялся, что она не станет впускать в себя тьму. Киллиан видел, как она колебалась, не могла решиться, но должна была покончить с этим и спасти Реджину. Спасти город от этой напасти. Эмма понимала, что другого шанса признаться в своих чувствах могло и не представиться, а потому собрала всю свою волю в кулак и, сократив оставшееся между ними расстояние, дрожащим от слёз голосом произнесла: — Я люблю тебя.       Киллиан замер на месте, отчётливо слыша собственное сердцебиение и тщетно пытаясь прийти в себя. Она призналась только тогда, когда дела обстояли хуже некуда. Она боялась, что больше не увидит его. Эмма воспользовалась моментом и, оттолкнув его на безопасное расстояние, резко развернулась, с криком вонзив кинжал во тьму. — Свон! — это было последним, что она услышала от любимого.       Щупальца стремительно струились по её руке, подбираясь всё ближе, и Эмма сильно зажмурилась, стиснув зубы так, что был слышен их скрежет. Боль пронзала её тело раз за разом, стоило только сгусткам тьмы полностью охватить её, окружив со всех сторон и не давая возможности выбраться из ловушки. Некуда было бежать. Негде было спрятаться.       Эмма видела то, с какой болью и неподдельным страхом смотрели на происходящее её родители, Генри, Реджина, Робин и… Киллиан — человек, ставший для неё всем, сумевший залечить глубокие раны и заставить её снова поверить в то, что любовь существует. И сейчас она была вынуждена от всего отказаться, потому что иначе не сможет спасти свою семью и весь город от тьмы. На то она и Спасительница.       Чувствуя, как тьма берёт верх, Эмма уже хотела сдаться, перестать цепляться за ниточки, чтобы подольше видеть родных, и провалиться в пучину небытия, как вдруг до боли знакомый голос заставил её широко распахнуть глаза и тут же скорчиться от новой порции боли. — Крокодил? Какого чёрта?! — шокировано произнёс Киллиан, глядя на осунувшегося Голда, что хватался за сердце и едва стоял на ногах, опираясь на трость.       Рядом с Румпелем стояла Белль, помогающая ему держаться на ногах и не упасть. Бледный и слабый он не был похож на того мага, которого все знали, а, скорее, на обычного беспомощного человека. Всеобщее внимание вмиг было приковано к ним, и каждый следил за действиями Голда, но никто не мог не заметить, как сильно была напугана его жена. — Нельзя… нельзя терять ни минуты, — сдавленно прохрипел он и закашлял, крепче сжав в руке трость, а затем указал пальцем на Эмму, которой было невыносимо тяжело держаться. — Тьма поглотит её. — И что ты собираешься делать? Неужели на смерть пойдёшь? — не отпуская руку Робина, громко спросила Реджина, поскольку из-за ветра мало что было слышно.       Голд ничего не ответил. Белль отпустила его, и он, ободряюще улыбнувшись ей, с трудом подошёл чуть ближе к Эмме, окутанной тьмой, и сквозь просвет посмотрел в её затуманившиеся глаза. Он точно знал, что должен был сделать. Власть — его слабость. — Эмма, — уже громче позвал он её. — Ты должна отпустить кинжал. Просто брось его. — Я… я не могу! — Свон вскрикнула из-за боли, содрогаясь каждый раз. Было страшно и холодно, и она могла почувствовать, как тьма постепенно овладевала ей. Сдерживать это стало невыносимо сложно, а силы уже были на пределе. — Просто отпусти его, — Голд вздохнул и сделал шаг ещё ближе, находясь в опасной зоне и понимая, что тьма в любой момент могла оттолкнуть его от себя, но сейчас страх волновал его меньше всего.       Эмма тяжело вздохнула, закрыла глаза и стиснула зубы, понимая — следующее, что она сделает, потребует немало усилий. Напряжение росло с небывалой скоростью, и Свон почувствовала, как по спине скатилась капля пота, а после попыталась разжать кулак, в котором крепко держала кинжал. Из её уст вырвался слабый стон, а в следующее мгновение звон клинка разрезал шум ветра. Руку охватила дрожь, и Эмма со страхом посмотрела на Голда, который, присев, аккуратно взял в руки кинжал и довольно улыбнулся. Она, как и все, догадывалась, что он затеял, но против не была. По крайней мере, сейчас. — Голд… Что ты…       Эмма не успела договорить, как вдруг Румпель замахнулся и пронзил кинжалом тьму, откинув трость куда-то в сторону. Щупальца тьмы ослабили хватку, заструившись по руке Голда, некогда бывшего Тёмным магом, и Свон почувствовала облегчение, но ненадолго. Как только тьма опустила её на мокрый асфальт, поток тёмной магии внезапно ударил её, откинув на несколько метров от Голда. Эмма перекувыркнулась через себя несколько раз и с силой упала на асфальт, содрав руки в кровь и больно ударившись головой. Последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание, — это как Киллиан бежал к ней, а за ним и вся её семья. Дальше только боль и пустота. — Эмма! — спустя какое-то мгновение снова выкрикнул Джонс, приземлившись рядом с любимой и больно ударившись коленками об асфальт.       Он аккуратно приподнял её голову и положил себе на колени, тут же заметив расползающуюся рядом лужу крови. Ужас, страх и неверие смешались воедино и мешали трезво мыслить. Киллиан смотрел на безжизненное тело Эммы и понимал, что после такого удара мало кто мог бы выжить. Тщетно пытаясь прощупать пульс, Киллиан, едва сдерживая рвущиеся наружу эмоции, снова и снова смотрел на её лицо, надеясь, что она откроет глаза. Но этого не происходило. — Ну же, Эмма… Очнись, родная, — дрожащим голосом бормотал он, краем глаза заметив, как Снежка рядом упала на колени, прикрыв рот ладонью, и Дэвид обнял её сзади.       Киллиан мог поклясться, что увидел, как по его щеке в этот момент скатилась слеза. — Нет, нет, нет, —сквозь рыдания вторила Мэри Маргарет, а затем схватила дочь за руку и поднесла её к своим губам. — Эмма, пожалуйста, нет…       Киллиан прижал Эмму к себе так крепко, как только мог, рукой перебирая её светлые и местами перепачканные в крови волосы, чувствуя, как одна пока ещё тёплая струйка скатилась по его ладони. Он не мог поверить в то, что это произошло на самом деле, и он больше никогда не услышит её голос, не увидит тот блеск в глазах и не почувствует вкус её губ на своих… Он не мог поверить, что её больше нет.       Джонс наклонился к её уху, облизав пересохшие от волнения губы, и сглотнул мешающий говорить ком. — Я люблю тебя… — одна слеза скатилась по его щеке, а за ней и вторая. — Люблю…       Он не собирался отпускать её, продолжая держать в своих объятиях, и зарылся носом в её волосах, не сдерживая эмоции, что хлестали через край. Тьма отобрала его первую любовь, и смириться с тем, что это же случилось с Эммой, было до невозможности сложно. Он не был готов попрощаться. Только не снова… — Она мертва, — осторожно произнесла подошедшая Реджина, точно так же едва сдерживая рыдания. — Не могу поверить… — Мертва, — аккуратно положив Эмму на асфальт, на удивление ровно и жёстко сказал Джонс, вставая на ноги. — Из-за Крокодила. Он во второй раз отнял у меня любовь, во второй раз, чёрт подери!       Он резко подался вперёд, видя, как Голд изнывал под натиском тьмы, но Дэвид, вовремя оказавшийся рядом, удержал друга. Киллиан делал безнадёжные попытки вырваться, но сейчас Нолан был сильнее его, и в глубине души Джонс понимал, что должен был остановиться, но не мог. Эмоции душили, разрывали душу в клочья, и это было не остановить. — Слышишь?! Ты убил её! Ты убил Эмму! — надрываясь, истошно кричал Джонс, желая, чтобы совесть вечно грызла Румпельштильцхена.       Чёрный вихорь поднял его в воздух, окружив со всех сторон, и яркая вспышка ослепила всех присутствующих. Он исчез. Кинжал со звоном ударился об асфальт и упал, предоставляя их взору красующуюся на нём надпись:

«Румпельштильцен».