Продюсер и актриса

Старая сказка, время стихов и снов, Тихо под маской в дверь постучит любовь, Только не спугни её, держи её.(с)

В кабинете царил полумрак: за окном уже стемнело, а искусственное освещение включать здесь никто не торопился. Мгновения назад тут было невыносимо жарко: горячие дыхания наполняли воздух, теплоты добавляла испарина, всё пространство буквально пропиталось неуправляемой страстью, взявшей верх над маленькими мирами и соединив их в один единственный. Ничем не примечательный кожаный диван стал на время пристанищем для двоих, потерявшихся в собственных жизнях и судьбах. Сейчас же буря в очередной раз утихла, временами слышались только, как воспаленные губы завершали поцелуи. Сергей и Настя лежали на разложенном офисном диванчике, прилипнув к нему обнаженными телами. Их одежда была разбросана вокруг этого предмета мягкой мебели в хаотичном порядке. — Жарко, — прошептала Настя и отодвинулась от Сергея, улегшись на бок, лицом к нему. — Я даже не хочу знать, сколько сейчас времени… — Судя по темноте, за шесть точно перевалило, — расслабленно и лениво проговорил мужчина, слабо улыбнувшись — он тоже повернулся на бок, чтобы видеть ее. — Как я не хочу никуда отсюда уезжать, — она протянула руку и погрузила ее в его взмокшие волосы. — Как я не хочу домой… — И не уезжай, — Сергей поймал ее руку и поднес к своим губам. — Оставайся со мной. — Конечно, — она печально рассмеялась. — Именно это я и сделаю. — Нет, ну, а что? Может же такое быть, что у нас съемки затянулись, ты застряла в пробке… А потом… — он задумался. — А потом… Не знаю, что потом. — Вот именно. Съемки у меня уже затянулись, я обещала в это время уже вернуться, — произнеся это, Настя зажмурилась, как от боли. — У тебя телефон даже не зазвонил ни разу. — Ты уверен? Я сомневаюсь, что услышала бы его, будь там на звонке даже полицейская сирена. — И то верно, — Сергей пододвинулся ближе и снова поцеловал ее. — Признаюсь, не ожидал от тебя такой…хм…инициативы. — От меня? — она впервые заговорила в голос. — Что-то я не помню, чтобы я тебя сюда затаскивала. — Слушай, да не затаскивал я тебя никуда! — морщина между его бровей стала глубже. — Я серьезно планировал поговорить. Мне не дает покоя эта твоя ситуация. — Хватит врать, — Настя шутливо ударила его кулаком в грудь. — Уже сейчас-то можно не рассказывать сказки? — Ну, раз так хочешь, не верь. Когда я понял, что ты уходишь, то действовал уже как-то машинально, не особенно включая мозг. — Ну, естественно! Жена за порог — ты сразу во все тяжкие решил пуститься. Неисправимый, — безрадостно заметила Анастасия. — Разве не так? Стал бы ты заманивать меня в кабинет, если бы тебя ждали домочадцы к новогоднему столу. Как меня… — Настя, я не думал вообще ни о чем, — Сергей снова целовал ее ладонь. — И ни о ком. Кроме себя, — добавила она. — Ты эгоист. — Ну всё, начала, — он расстроенно поморщился. — Не ругайся, а? Ты даже не представляешь, как это тебе не идет. — После всего, что ты устроил, я имею полное право говорить и делать, что хочу, — Настя снова заговорила шепотом. — И ты точно меня уже не остановишь. — Хорошо, — Сергей оперся головой о согнутую в локте руку, приготовившись слушать. — Говори, мне очень интересно. — Ты идеально устроился, — она перевернулась на спину, с трудом «отклеившись» от дивана. — Проводишь вечер в свое удовольствие, никто тебя не ограничивает. Домой можешь приехать, когда угодно. Не нужно придумывать, где ты был и почему так задержался. Не нужно виновато прятать глаза от семьи, не нужно делать вид, что ничего не случилось, не нужно сохранять непринужденность и изображать радость от встречи Нового года. А ты не задумывался, как ты подставил меня? — Настя, — протянул он и резко прижал ее к себе. — Я знаю, знаю, я всё знаю, — говорил он в перерывах между поцелуями в ее плечо, шею, щеку. — Прости меня. Ты права, я эгоист. Я думал только о том, что хочу тебя. Так хочу, что выть готов от невозможности этого… Прости меня, прости… — Довольно уже извинений, — она чуть наклонила голову и прижалась к нему виском. — Ты в последнее время только и делаешь, что просишь прощения — то за одно, то за другое. А я только и делаю, что обвиняю тебя. При этом сама была на все готова. Сама и буду расхлебывать то, во что попала… Господи, какой сумбур у меня в голове… — Поехали ко мне, — вдруг предложил Сергей, приподнявшись над ней. — У нас еще есть время, тем более, до твоего дома там рукой подать. — Ты рехнулся? — она отодвинула его, всматриваясь в его лицо, пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно. — К тебе в квартиру? Ты за кого меня принимаешь? Я и раньше себе такого позволить не могла, а сейчас и подавно. — Знаешь, по сравнению с тем, что мы уже натворили, это уже как-то меркнет на фоне, — Жигунов лег на спину. — Ничего не меркнет… — Как бы я хотел, чтобы мы встретили этот Новый год вместе, — произносил он, глядя в темный потолок. — Думаешь, я этого не хочу? Лучший Новый год в моей жизни был с тобой, — терять уже было нечего, и Настя разоткровенничалась, снова к нему повернувшись. — У тебя в Абрамцево. С Анечкой, Майком, еще такими маленькими. Ты тогда подарил им кучу игрушек, но больше всего они пришли в восторг от машины… Помнишь, они катались на ней всю новогоднюю ночь, мы никак не могли уложить их спать. — Это был первый наш Новый год, — прошептал Сергей, и она увидела, как в темноте заблестели его глаза. — Первый… из тех двух… Конечно, я помню. Не представляешь, как я тогда был счастлив, что могу привести тебя в свой дом, позволить тебе быть в нем хозяйкой, радовать твоих ребятишек играми и подарками, видеть, как они довольны, и от этого получать массу удовольствия. — А мне впервые за долгие годы было так спокойно, так уютно… Как сейчас помню ту теплую погоду, заснеженный день, сугробы на твоем участке, в которые мы падали вместе с детьми, и так много смеялись. В ту ночь я загадывала только одно — чтобы это продолжалось вечно… — Почему мы это не сберегли, Настя? — слезы в глазах Сергея уже норовили покатиться по щекам. — Как так вышло? За что сами себя наказали? — Я не знаю, Сережа… — ее голос тут же задрожал. — Тогда мне казалось, что я делаю все правильно. Я не видела для нас никакого будущего. — Наверное, этого мне никогда не дано будет понять, — он тяжело вздохнул. — Это твое замужество, это непонятно кому нужное венчание… Цепочка таких поступков, за которые, я думал, уже не смогу тебя простить. Сначала мне казалось, что это все постановка, просто постановка, чтобы заставить меня ревновать. — Я не соображала, что творю, — Настя всхлипнула, произнеся это. — Я хотела сбежать от тебя, и сбежать так, чтобы не иметь ни единой возможности вернуться. Хотела приковать себя к другому навечно, чтобы ты был не в силах это разрушить. — Но почему? — он растягивал каждый слог. — Почему? Неужели я такой монстр, с которым было невыносимо? Ты же была счастлива! Я видел это и знал. — Если я начну объяснять, не думаю, что это будет конструктивно, — она вытерла слезы и постаралась успокоиться. — Есть вещи, которые ты как не понимал, так и не поймешь. К сожалению, но, может быть, к счастью. В тайне я надеялась, что в последний момент ты не допустишь всего этого. Знаешь, как в кино… Наивная идиотка, представляла себе красивые сцены… — Как это глупо, Настя, как это глупо… — Не буду даже отрицать. Но я была слишком уверена, что этого не случится, более того — я не сомневалась, что у нас с тобой все так никогда и не сдвинется с мертвой точки. Мы же пытались сойтись, пытались как-то решить наши проблемы. Ничего ведь не изменилось. — Твоя импульсивность тебя и губит, — удрученно сделал вывод Сергей. — Если ты бы оставляла себе время хотя бы чуть-чуть подумать… — А я, по-твоему, вообще не думаю? — обиделась Настя. — Я тогда специально улетела отдыхать, хотела побыть одна, остаться наедине с мыслями и понять, как быть дальше. Но тут прилетел Петя с этим кольцом… — Поэтому я и говорю про импульсивность. Как еще назвать твое решение выйти за него? Ты его даже не знала еще толком! — Зато он действовал куда решительнее, — выдала финальный аргумент Анастасия и замолчала. — И что? Это принесло тебе счастье? — усмехнулся Жигунов. — Нет, — коротко ответила она. — И чего тогда рассуждать? Первое время я надеялся, что ты все-таки счастлива. Уже смирился, думал, что, раз тебе хорошо так, то мне нужно просто забыть, что у нас с тобой что-то когда-то было. Просто забыть и жить дальше, быть спокойным, что у тебя все в порядке. А потом стало ясно, что это всё только напускное. У тебя же на лице написано, что счастьем никаким и не пахнет. И тебя настолько это изменило… Вот лишь теперь, с тобой рядом, я вижу, что ты, на самом-то деле, осталась прежней… — Я замерзла, — сообщила Настя, поднялась с дивана и стала искать свою одежду. — Мог бы побеспокоиться о наличии какого-нибудь пледа. — Да ты что? Дорогая моя, я понятия не имел, что он мне тут может понадобиться, — Сергей поднялся вслед за ней. — Ты же всегда такой предусмотрительный, — она отыскала нижнее белье, быстро надела его, а потом продолжила поиски, при этом не включая свет. — Не до такой уж степени, — Сергей быстрее справился с задачей и уже застегивал брюки. Громкий сигнал мобильного телефон напугал обоих — они вздрогнули, а Настя кинулась к своей сумочке, брошенной на полу. — Алло, да, Петя, я скоро приеду. Знаю, извини, не успела тебя предупредить. Съемки затянулись, потом мы немного отметили. Неудобно было сразу уехать. Да, да, пока на студии еще. Буквально несколько минут и выезжаю. Что поделать, не приготовлю, так не приготовлю. Думаю, наши мамы и так нас всех накормят. Ты только помоги им там. Да, да, конечно. Ну, всё, до встречи! — Анастасия закончила разговор и еще несколько секунд стояла на месте, сжимая в ладони телефон. Опомнилась она, когда Сергей оказался рядом с ней и протянул ей брюки и блузку. Она стала нервно одеваться, не произнося ни слова. Жигунов остался там же, где стоял, и молча наблюдал за ее действиями. — Как я могу так поступать с ним… — Настя внезапно сорвалась на слезы. Сергей осторожно подкрался к ней сзади, обхватил руками в районе живота и опустил подбородок ей на макушку. Он чувствовал, как она дрожит, как тело отзывается на каждый всхлип. — Мы оба хороши, — Сергей говорил спокойно. — Я тоже поступаю, как последняя сволочь. Не думаю, что Вера подозревала, что ее якобы наказание в виде моего одиночества обернется вот так. Как бы она ни сердилась на меня, она доверяет мне. И это самое ужасное. Она доверяет, а я…я нагло этим пользуюсь. Не переживай так, Настя. Твой Петя даже не поймет ничего. А вот моя Вера… — То, что у тебя все тоже невесело, отнюдь меня не успокоит, — Анастасия высвободилась из его объятий, но только для того чтобы повернуться. — Думаешь, я радоваться буду, что тебе хуже, чем мне? — Просто пытаюсь тебя успокоить, — Сергей пожал плечами. — Не нужно, — она вытерла слезы. — И как я поеду в таком виде… На лице непонятно что, на голове тоже. Надо пойти в гримерку, смыть все… — Какая гримерка? Тебя здесь уже не должно быть! — напомнил Сергей. — Иди в туалет, вон та дверь, умойся там. Конечно, косметических средств там не найдется, но хотя бы просто водой. — Хорошо, — печально выдохнула она, но не делала ни шага. — Меня больше волнует, как ты поедешь за рулем в таком состоянии. Может, оставишь машину здесь, а я тебя довезу? — Нет, даже не предлагай. Нормально я поеду. Скажи только, как тут пройти, чтобы нигде не засветиться. — Ты умойся сначала, потом я тебе все объясню. — Ладно, — она кивнула, и нехотя посмотрела в сторону двери, ведущей в туалет. — Ну, что такое? — он опустил ладони ей на плечи и внимательно вглядывался в ее лицо. — Опять собираешься плакать? Она поймала его взгляд, активно кусая нижнюю губу. Подбородок задрожал, глаза снова наполнились слезами. — Я никуда не хочу, — выпалила она, кинувшись ему на грудь. — Никуда не хочу… Сделай что-нибудь, пожалуйста, сделай… Он онемел от происходящего и смог только крепко обнять ее, сам едва удерживаясь от эмоций. — Поехали в Абрамцево, — спустя какое-то время предложил Жигунов. — Плевать на все и на всех. Сядем в машину и уедем. — Ты же знаешь, что это невозможно… — Сегодня уже случилось много невозможного. — Я не могу! Не могу бросить их так! — в отчаянии выкрикивала Настя. — Как ты можешь даже предлагать мне? — Ты сама сказала, что не хочешь домой… — Дело ведь не только в Пете, там моя мама, там мой сын. Кем я буду, если позвоню и скажу, что не приеду встречать Новый год? — Да я понимаю, — Сергей сильнее прижал ее к себе. — Просто на секунду показалось, что мы вольны делать, что хотим, что все можно как-то устроить… Мой мозг уже не очень соображает после всего, будь снисходительнее. — А я ведь уже начала думать, как это можно сделать, — Настя подняла на него взгляд. — Мне нельзя делать таких предложений. Сам говорил про импульсивность… — Тогда надо собираться и ехать. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, — Жигунов попытался отпустить ее. — Сережа, — она отошла назад, но не убирала рук с его спины. — Боже, я не знаю, что делать… — Давай-ка я все-таки тебя отвезу, — обеспокоился Сергей, и только хотел добавить еще что-то, как Анастасия вдруг прильнула к его губам. После неожиданного поцелуя — нежного, усталого, уже не такого страстного, как еще совсем недавно, она заглянула ему в глаза и шепотом выделила: — Я люблю тебя. — О, Боже мой, — это был возглас отчаяния, смешанный с радостью: Жигунов тут же снова начал ее целовать. — Люблю тебя, как же я люблю тебя, — повторяла Настя каждый раз, как их губы разъединялись. — С ума сошла… Ты с ума сошла… — бормотал он, упиваясь поцелуями. — Девочка моя, — он впервые назвал ее так, как называл когда-то, — Моя девочка… — в этом любовном безумии они медленно, но верно снова подбирались к дивану. Одежда полетела в разные стороны, неожиданные признания превратились в томные вздохи и неразборчивые слова. В кабинете становилось всё жарче, и останавливаться ни собирался ни он, ни она.