Две сестры

Накал противостояния, казалось, спадал – но это было лишь иллюзией. На Слизерине шла настоящая холодная война, постепенно охватывающая весь Хогвартс... Но Дамблдор её старательно не замечал – видимо, его планам это не мешало, а в то, что он пустил всё на самотёк, Гарри не верил. Не такой человек Дамблдор, чтобы что-то пускать на самотёк... Но противостояние стало привычным – и внимание школьников привлекали другие новости. В первую очередь, конечно же, чемпионат мира по квиддичу, финал которого пройдёт летом в Великобритании – кое-кто вообще ни о чём другом не думал... На втором месте с минимальным отрывом была вторая часть саги о Гарри Поттере, которая должна была выйти как раз на каникулах. Её ждали с нетерпением... Причём по обе стороны Статута. Для маглов книга Джоан была удачным городским фэнтези, «транслирующим правильные идеи гуманизма, равенства и взаимоуважения на привычном тинейджеру языке и в захватывающей форме» (эту фразочку из газетной рецензии Джоан особенно любила). Пронырливый агент, интернет и ФИДО обеспечили быструю раскрутку, несколько интервью и консультации Учителя обеспечили неослабевающий интерес... И упоминание Джоан в одном ряду с Коулом или Уэйс звучало совершенно естественно. Но всё это не могло сравниться с ситуацией в магическом мире... Гарри Поттер, а вернее, Мальчик-Который-Выжил, был для английских магов национальным героем и кумиром... Но при этом реальное положение дел никого не интересовало. Не интересовало до такой степени, что кое-кто даже не знал, что Поттер учится в Хогвартсе... Обыватель хотел красивую картинку – и наконец-то получил её. И ничего страшного, что картинка не имеет почти никакого отношения , к действительности – кому нужна эта скучная действительность? Неудивительно, что маги накинулись на книгу так, что Локхарт, будь он жив, сгрыз бы все свои портреты от зависти... А поскольку Джоан сразу же объявила, что все совпадения случайны – и придраться было не к чему. Гарри и не придирался – просто контролировал текст, время от времени правя некоторые моменты. Раз уж книга «транслирует правильные идеи», кто-то же должен проверять их правильность?.. Вот он и проверял. И время от времени добавлял свои... Работа это, конечно, долгая, непростая и ненадёжная, но в перспективе особо важная – люди постепенно привыкают к новым идеям и в конце концов станут считать их собственными. В особенности – подростки, для которых всё это и написано... Бесконечные споры о том, как преломятся события прошлого года в книге, были довольно забавными, но на вопросы Гарри не отвечал – по крайней мере, на эти. Но были и другие... Очередная встреча в пустом классе. В немного расширенном составе – со Слизерина здесь не только Дафна, есть ещё и Блейз – и как-то как раз и интересно. – Зачем мне это? – Гарри хмыкнул. – А если подумать? – Ну, насколько я знаю, в деньгах ты не особенно нуждаешься, – Блейз потёр подбородок, – значит, дело не в этом. Поскольку ты – самый натуральный слизеринец, полагаю, речь идёт о влиянии... Пропаганда? – Угадал, – кивнул Гарри. – Но пропаганда стратегическая, я хочу не просто вбросить в общество нужные идеи – люди должны считать их собственными… А это долго. И газеты здесь не помогут – новости слишком быстро забывают. А вот книга… Понравившуюся книгу будут перечитывать, каждый раз находя что-то новое, замечая пропущенные детали, в конце концов, просто повторяя уже знакомое и начиная считать его собственными мыслями. Именно этого я и хочу добиться – чтобы маги, да и маглы тоже, были готовы услышать то, что я хочу сказать. И не просто услышать, но исполнить... – Да уж, ты действительно слизеринец... – протянул Забини. – Кажется, я очень вовремя сменил сторону. – Вовремя предать – значит предвидеть, - заметила Луна. – А вот это зря, – заметил Гарри, – ни Волдеморту, ни Дамблдору Блейз не присягал, так что о предательстве речи быть не может. Но, тем не менее, он прав – быть на стороне победителей куда лучше. Гермиона, устроившись в кресле, смотрела в огонь. Гарри смотрел на неё – и не мог не признать, что зрелище было превосходным. Фигурка Гермионы ещё не оформилась окончательно, но и того, что уже было, хватало... – На что ты уставился? – Гермиона не шевельнулась, но у Гарри не было сомнений, что она его видит, причём насквозь… – Разумеется, на тебя, – честно ответил он. – Зрелище из тех, что не надоест никогда... – Да ну? – Истинно так, – даже думай Гарри иначе, он бы этого не сказал... Но он сказал именно то, что думал – Гермиона ему действительно нравилась. И это чувство приобретало в последнее время новые оттенки... – Вот, значит, как, – протянула Гермиона. – Ладно, поверю на слово... – О чём задумалась? – О Люпине, – Гермиона едва заметно поморщилась. – Поразительное сочетание компетентности и ничтожества... Будешь его дожимать? – Ага. Идеальный вариант, конечно, полностью его перепрошить под наши нужды, но нам с тобой это пока не по зубам, тут для Учителя работа... А лично меня и банальный суицид устроит. – Да уж, не стоило ему попадаться тебе на глаза... Интересно, на что он рассчитывал? – Понятия не имею. Даже если он не знал про Учителя, то уж сообразить, что рад я ему не буду, мог бы... – Мог, но ведь в мире своих фантазий куда уютнее, – фыркнула Гермиона. – А он и сейчас там. Это уже не зона комфорта, это какая-то патология. – Да там целый букет, – Гарри прищурился, – но это и хорошо. План у меня есть, начну на следующем уроке, за каникулы он, надеюсь, расслабится – и будем добивать. А я за это время доведу план до ума... План Гарри был готов, но в ход событий внезапно вмешался Снейп – да так, что выбил из колеи даже Учителя... – Поттер, задержитесь. Гарри, уже предвкушавший сеанс измывательств над Люпином, застегнул сумку и только после этого ответил: – Слушаю вас, профессор. – Эти ингредиенты нужны мне к началу триместра, – Снейп бросил на стол свиток, – если потребуется доплата за срочность – не стесняйтесь. Хогвартс полностью компенсирует все расходы. Гарри развернул свиток, прочитал, перечитал – и ошалело уставился на Снейпа. Гермиона, тоже оставшаяся в классе, тоже заглянула в список и ойкнула. Ну да, список был довольно экзотическим... Ладно, четыре галлона абсолютного спирта – странное для мага, но относительно нормальное требование, но рений и иридий?.. А венцом этого списка, несомненно, была проволока. Двадцать шесть с четвертью футов ниобиевой проволоки треугольного сечения со стороной в одну сотую дюйма... Проволока Гарри добила окончательно. Ещё раз посмотрев на Снейпа, он свернул свиток и вышел из кабинета, чувствуя себя героем абсурдистской пьесы. – Гарри, что это было?.. – Гермиона всё ещё не отошла от шока. – Зачем?! Что он хочет получить?! – Представления не имею, – ответил Гарри. – Тебе лучше знать... – Я, конечно, самая умная ведьма поколения, но даже моих познаний на это не хватает. Тем более, что о рении и ниобии маги даже не подозревают и тем более не используют. – Снейп, получается, знает... – Я думаю, мы это увидим, – вздохнула Гермиона, – потому что я от Снейпа не отстану, пока не выясню, зачем ему это всё! Гарри покачал головой, позвал сову и отправил список Учителю. В конце концов, за каникулы всё это точно не выйдет купить, так что лучше бы спихнуть всю эту хрень куда подальше... Потому что забыть это уж точно не получится. На урок они успели в последний момент – Люпин неодобрительно покосился, но смолчал. Это его не спасло... Нет, на уроке Гарри вёл себя прилично – только смотрел на Люпина. Пристально, упорно и непрерывно, старательно избегая любой попытки поймать взгляд. Такое и обычного человека раздражает, но волчья сторона оборотня считала это угрозой, засевшим в засаде врагом – и Люпин нервничал. Чего, собственно, Гарри и добивался... И, задержавшись после урока, спросил: – Профессор, вы узнали, что случилось с моим крёстным? В том, что Люпин даже и не пытался ничего узнать, Гарри не сомневался. Это же Люпин... – Знаешь, Гарри... – Люпин отвёл взгляд. – Я не узнал ничего. Пустота. Он исчез в ту ночь, и все думали, что он или бежал, или погиб... Его даже толком не искали, хотя Дамблдор распорядился его брать только живым и доставить к нему лично для допроса. И пока не случилась та история с Петтигрю, всё считали его предателем... – И где же вы искали, профессор? Люпин упорно смотрел в окно. – Понятно... – протянул Гарри. – Министерский архив, первый уровень – я угадал? Люпин промолчал. – М-да... Профессор, вы меня просто поражаете. Как вы вообще могли быть другом моего отца? – Гарри, ты о чём? Мы же были... – Профессор, я слышал о своём отце многое и от многих. Я знаю, что он вовсе не был идеалом, и немало его поступков заставляют меня стыдиться... Но и друзья, и враги сходятся в одном – его отличали неукротимая отвага и непоколебимая верность, достойные самого Годрика Гриффиндора. Я слышал, что таким же был и Сириус Блэк, и нет ничего удивительного, что они были названными братьями. Но вы, профессор, вы и Петтигрю – полная противоположность. У вас настолько нет ничего общего, что я не могу представить, как вы вобще могли пересечься. – Знаешь, Гарри, ты всё-таки ещё мал и не понимаешь, что мужество бывает разное, – Люпин резко выпрямился. – Признать свою ущербность, принять её – и продолжать жить полной жизнью! Да, это тоже мужество... – Мерлина ради, профессор, – перебил его Гарри, – какое всё это имеет отношение к вам? Принять? Жить полной жизнью? Кул вахад! Лишь одно вы сказали верно – ущербность. Вы упиваетесь этой ущербностью, профессор, но боитесь её – боитесь признать и принять, ведь это значит познать... А знание – сила. Ведь слабаком быть гораздо удобнее, не так ли, профессор? Ты никому не нужен, ни за что не отвечаешь... Ведь именно ответственность пугает вас, профессор. И в угоду своему страху вы позволяете предавать и убивать, лишь бы остаться в своей уютной ракушке... Попадание, и не куда-нибудь, а в погреба главного калибра. Вот так, походя, найти самую больную точку – это достойно Луны Лавгуд с её интуицией... Побелевший Люпин отвернулся, ссутулившись, и вышел из класса. Гарри подождал немного, чтобы не столкнуться в коридоре, и отправился в Большой зал – время обеда, и место ему, конечно, займут, но задерживаться всё равно не стоит. Люпина за обедом не было. Чем он занимался, Гарри не особенно интересовало – любой исход был ему на руку. Конечно, Люпин мог принести некоторую пользу... Но его прицельная вербовка или подчинение не стоили ни времени, ни усилий. Приползёт сам – отлично, сбежит – его проблемы, подохнет – туда ему и дорога. А тут ещё и Колин громко жалуется, что из туалета на втором этаже кто-то стащил мыло... Мыло, скорее всего, просто кончилось и обмылок выкинули, либо его стащил Пивз – выходка вполне в его духе – но вместе с отсутствием Люпина это явно навело учителей на всякие разные мысли. По крайней мере, Снейп, посмотрев сперва на Колина, а потом на пустое место, хмыкнул и весьма выразительно поднял бровь. – А и в самом деле, – Дамблдор настотороженно блеснул очками. – Коллеги, никто не видел Ремуса? – И не горю желанием, – фыркнул Снейп. – К тому же он вообще старается со мной не встречаться. – Да, кстати, он с утра не выходил из кабинета, – заметила Макгонагалл, – а последний приступ был недавно... – Может, что-то случилось? – явно без всякой задней мысли предположила Аврора Синистра... Но как раз на этом все уверились, что Люпин повесился – Гарри отчётливо видел это во взглядах и учителей, и учеников. По залу поползли шепотки, кто-то помянул проклятие, якобы наложенное на должность, кто-то даже заявлял, будто видел у Люпина верёвку. – Развесьте уши – к вам пришла Молва, – недобро усмехнулась Гермиона. – Посмотри на них – они уже уверены, что Люпин покончил с собой, хотя всё, что у них есть – несколько разрозненных замечаний да отсутствие преподавателя. Кстати, как ты думаешь, он это сделал? – Сомневаюсь, но вряд ли – для этого он трусоват, – покачал головой Гарри. – К тому же я уж точно жалеть не буду... В итоге Дамблдор не выдержал и отправил домовика – выяснить, что случилось. Люпин оказался жив, но общаться не желал – и домовик сделал только хуже. Гарри, услышав, что Люпин наорал на домовика, многозначительно поднял бровь – ничуть не хуже Снейпа... Правда, никто на это не обратил внимания – настолько все были удивлены новостью. Спокойный и вежливый Люпин – и так себя ведёт? Это странно... На этом обед и закончился – мало того, что всё съедено, так ещё и новости перебили аппетит. Шутка ли – преподаватель сходит с ума! Такое не каждый день бывает... К вечеру, однако, разговоры сошли на нет – как оказалось, с ума Люпин всё-таки не сошёл. И оставшиеся уроки провёл совершено нормально... Но его срыв запомнили. И приняли к сведению – по крайней мере, некоторые. И первыми, как ни странно, близнецы, исключившие его из своего пантеона. – Пусть он когда-то... – заявил Джордж. – И был Мародёром... – подхватил Фред. – Но теперь... – Он просто... – Ходячее... – Уныние! – А уныние, – пасторским голосом добавил Дин Томас, – самый бесполезный грех, потому что от него ещё и удовольствия никакого. От полученного удара Люпин так и не оправился – правда, заметили это далеко не все. Только Гарри со своим ближним кругом, если уж на то пошло – остальные посудачили, пожали плечами и списали всё на болезнь... Кроме Дамблдора. Впрочем, чего-то подобного он и ожидал, а потому вызову не удивился... В кабинете Дамблдора ничего не изменилось – даже Фоукс всё ещё был в отличной форме. – Вы меня звали, профессор Дамблдор, – просто констатация факта. – Звал, мальчик мой, – согласился Дамблдор. – Будешь кофе? Мне тут недавно подарили кофеварку... – Разумеется! По Слизерину ходила легенда, что Дамблдор подливает в чай какие-то зелья – состав и количество менялись от версии к версии. На самом деле подливал он только ром, да и то не ученикам... И уж точно не в кофе. – Весьма недурно, – подвёл итог Гарри, поставив чашку. – Итак, о чём вы хотели поговорить? – О твоём отношении к профессору Люпину. – Абсолютно заслуженном. – Но ведь он был другом твоего отца... – Вот именно – был, – Гарри отпил кофе. – И за все эти годы я впервые увидел его на суде, когда оглашали завещание Сириуса Блэка. И я так и не получил ответа – почему? Почему он ни разу не поинтересовался, а жив ли я вообще? Почему он не попытался приструнить Дурслей? Почему, чёрт возьми, он вообще ничего не сделал? – Боюсь, в этом есть и моя вина, – вздохнул Дамблдор, – я нередко посылал Ремуса с различными заданиями по всему миру... – И конечно же, он был так занят, что ни разу даже не попытался выкроить время и узнать, как у меня дела? Тем более, что мне прекрасно известно – возможность такая у него была... Но он ей не воспользовался ни разу. И из того, что я вижу, я могу сделать только один вывод – он трус. Он действительно в какой-то мере виновен в смерти моих родителей – хотя бы потому, что промолчал о своих подозрениях. Он испугался... И продолжает бояться. – Хотел бы я сказать, что ты не прав, мальчик мой, – вздохнул Дамблдор, – но увы, ты во многом прав. Профессор Люпин – отважный боец, но, к сожалению, взаимоотношения между людьми пугают его. И ты, не могу не отметить, лишь усугубляешь ситуацию... – Совершенно верно, – не стал отрицать очевидное Гарри. – Я полагаю, что это единственный способ изменить хоть что-то – довести проблему до такого уровня, что игнорировать её больше не получится. Не знаю, поможет ли это, но всё остальное точно не поможет. Говорить, что поможет тут только прыжок с Астрономической башни, Гарри предусмотрительно не стал. Дамблдор такого точно не оценит... – Вот как? Надеюсь, ты знаешь, что делаешь... и понимаешь, насколько это опасно. – Разумеется, профессор – Учитель контролирует мою работу, – сообщил Гарри. О том, что ему выдали фактически карт-бланш, он тоже говорить не стал. Незачем грузить и без того занятого человека всякой ерундой... О, идея! – Профессор, было бы хорошо, если бы вы намекнули мистеру Люпину, что ему следует обратиться за помощью... Разговор с директором видимых последствий не имел – а возможно, и вовсе никаких. Конечно, это было почти нереально, да и выводы Дамблдор сделал в любом случае... Но всё это оставалось за кадром, и жизнь в Хогвартсе шла своим чередом. Пятый и седьмой курс уже выпали из реальности, остальные собирались, и каникулы мало кого волновали... Кроме Гарри Поттера и его команды – у тех на каникулы были грандиозные планы. Причём не только на бизнес – Джоан жаждала затащить всю компанию на презентацию книги, и Гарри был склонен принять предложение. Вот только единодушия в компании не было... Гермиона, в общем, была не против, но особого смысла не видела. Джастин был резко против – он не желал участвовать в «тупой клоунаде» и заниматься всякой ерундой, да ещё и даром. Дафна придерживалась мнения, что лишняя реклама не помешает никогда, но презентация должен пройти по её сценарию, а Луна... Луна была целиком и полностью «за» – но тут все остальные выступили единым фронтом. Луна на презентации была просто опасна – она и друзьям-то ухитрялась стабильно взрывать мозги, а уж посторонним... В итоге компания проспорила до самого отъезда, так ничего и не решив. Зато уже в поезде долго и с удовольствием обсуждали, почему каникулы пасхальные, если пасха давно прошла, потом переключились на пасхалии... А потом Луна Лавгуд неожиданно спросила: – А вы знаете, что недостаток мозгошмыгов так же вреден, как и избыток?