Две сестры

Надвигающиеся экзамены надёжно отвлекли школьников от истории с Локхартом и василиском, и Гарри это обстоятельство радовало. У него и без того хватало проблем – и сам он был не последней из них. Разумеется, Дамблдору никто ничего рассказывать не стал. Гарри рассказал о находке – под клятву – только Гермионе, Луне, Дафне и Джастину, всем остальным этого знать не требовалось. Наверняка узнает младший Криви, но это особой роли не играет – судя по обмолвкам Учителя, их подозрения близки к истине. Вот ещё тоже сплошные вопросы – Доротея Сент-Жак... Учитель очень ловко проговорилась – наверняка давно всё заметила и подвела его к нужным вопросам в нужный момент, он так ещё долго не сможет. Почему именно сейчас? Только она сама и знает... Да и вряд ли это имеет значение. Ещё одним вопросом были добытые столь странным способом знания. Досталось не так много, как можно было подумать: парселтанг и с десяток заклинаний разной полезности – правда, почти все второкурснику узнать неоткуда, с их объяснением придётся повозиться... И уж точно не применять при посторонних, пока, по крайней мере – за лето что-нибудь придумается. Тем более, что заклинания не самые ходовые... Зато теперь Гарри знал, что дневник и его шрам не были единственными хоркруксами – был ещё медальон и, возможно, не только он. Всё остальное никакой ценности не представляло – сугубо бытовые воспоминания. Довольно паскудные – Волдеморт был истеричным садистом-нарциссом. К этому добавлялись совершенно бредовые политические взгляды и чудовищное властолюбие... Слово «бесноватый» тут подходило идеально. Копаться в этой выгребной яме было противно, но Гарри совладал с искушением снести всё без разбора – и не прогадал. Последние мгновения Волдеморта содержали кое-что интересное.. За мгновение до того, как зелёная молния проклятия поразила Лили, она указала на Волдеморта и произнесла слово. Одно-единственное слово, настолько чуждое, что разум просто не мог его осознать. Слово врезалось в реальность, запечатанное смертью – и миг спустя Волдеморт пал от своей руки... И оно же открыло путь Учителю – в этом Гарри был абсолютно уверен. Оставался только один вопрос: что сказала Лили Поттер? Всё это Гарри тщательно обдумал – и изложил Луне. – Покажи потом воспоминание, – ответила Луна, выслушав его. – Ты же не заметил мозгошмыгов и нарглов, а мне нужно знать, как они себя вели... И даже тогда я вряд ли смогу тебе это объяснить. Это было Слово... – Слово? – В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города... Ну... Что у Луны одинаковые с Учителем вкусы в поэзии, Гарри и раньше догадывался. А теперь, кажется, понял – почему... Как ещё выразить словами неименуемое? Во всяком случае, изрядная часть высказываний Луны приобрела какой-то смысл – знать бы ещё, какой... Так или иначе, но кое-что прояснилось... основательно запутав всё остальное. Впрочем, в магии это дело обычное, так что Гарри не стал особо заморачиваться. Рано или поздно он разберётся и с этим, а пока что есть дела и поважнее – например, Нимфадора Тонкс. Подобраться к Нимфадоре оказалось несложно – в дополнительных занятиях она никому не отказывала, а победитель василиска ещё и был интересен ей самой... На первом таком занятии Гарри только наблюдал, как и на уроках, а вот на втором выдал ответ, куда более подробный, чем можно было ожидать от второкурсника. – И зачем тебе дополнительные занятия, если ты сам всё знаешь? – хмыкнула Тонкс. – Далеко не всё, – покачал головой Гарри, – да и в учебниках не всё есть, сами знаете... – У вас же, наверно, богатая практика, профессор? – подключилась Гермиона. – Да бросьте вы эти церемонии, – поморщилась Тонкс. – Ну какой из меня профессор? Я ведь даже не аврор ещё, а так, стажёр... Меня к вам потому и отправили, что ничего пока толком не умею, зато школьную программу забыть не успела. Так-то мне ещё год учиться... — А неуклюжей зачем притворяешься? – Знаешь, Гарри, – задумчиво протянула Тонкс, – ты второй человек, который это заметил, и учитывая, что первым был Дурной Глаз, ты в хорошей компании. В общем... Самое главное правило нумерологии знаешь? – Остановись на восьми? – Вот я и остановилась. Знаешь ли, девушку-метаморфа в лучшем случае воспринимают как возможность переспать со звездой, а в худшем –соображают, на что мы способны, и... Ты ведь понимаешь, что метаморф – идеальный разведчик и убийца? Я могу превратиться в кого угодно – теоретически, на практике превратиться в мужчину у меня пока не получается, но это возможно – и поверь, это может быть абсолютно точная копия, вплоть до рисунка пальцев, сетчатки и даже магии. А если, наконец, разобраться с легилименцией, получится натуральный лицедел, как в «Дюне»... А я не хочу такой стать! И не стать не могу, потому что мне надо контролировать свои способности, иначе... Сам понимаешь, ничего хорошего не будет. – Думаю, я знаю, кто может тебе помочь, – разумеется, упустить такой случай Гарри не мог. – Дороти Сент-Жак, мой Учитель и опекун – психолог, это как раз по её части – помочь разобраться, что у тебя в голове творится и чего ты на самом деле хочешь... – Серьёзно? – фыркнула Тонкс. – Сомневаюсь я... Ну, посмотреть-то можно, хотя это уже явно на каникулах. Только этой Дороти придётся Непреложный Обет давать... – О твоей работе она тебя спрашивать не станет, – заверила Гермиона. – А вот о личной жизни... Сразу говорю: про стеснение тебе придётся забыть. – Мой отец – целитель, – хмыкнула Тонкс, – так что мне можешь не рассказывать. В общем, посмотрим... В том, что Тонкс явится при первом же удобном случае, Гарри не сомневался – хотя бы из любопытства. Тем более, она отлично понимала, что в голове у неё что-то не то... Тот самый случай, когда тараканов в голове сожрали Чужие – прямо как у самого Гарри. Правда, у него-то Чужие дрессированные... Ну а больше ничего интересного не происходило... на виду, разумеется. Подводные течения оставались невидимыми, хотя иногда о них можно было судить по результатам. Так, Дамблдор то и дело срывался в Лондон, Тонкс в свободное время носилась по замку, то и дело задавая встречным довольно странные вопросы, приходил даже невыразимец и долго беседовал с Дамблдором, а потом задал несколько вопросов Луне и ушёл. Сама Луна, кстати, от этой беседы пришла в восторг. – Представляете, – заявила она за ужином, – он знает, где водятся морщерогие кизляки! – И где же? – осведомилась Гермиона. – В Гренландии, только их очень мало осталось, – ответила Луна. – А ещё он первым делом спросил, на видела ли я каких-нибудь необычных нарглов... – Вот прямо так и спросил? – вообще-то, Гарри давно подозревал, что Луна описывает нечто реальное, а после схватки с василиском окончательно в этом уверился, но когда об этом заговаривает кто-то ещё... Ну а в том, что Луна говорит правду, может было не сомневаться. – Прямо так и спросил, – подтвердила Луна. – Наверно, он такой же, как и мы... И тут появился Рон... – Блэка признали невиновным! – заорал он, размахивая газетой. – По-моему, это было очевидно ещё на каникулах, – пожала плечами Гермиона. – Кстати, вас-то ни в чём обвинить не пытались? – Не, – Рон помотал головой. – Понятно же, что нам такое и в голову прийти не могло... Правда, там одна тётка была, в розовом, мерзкая – страх! Вот она нам верить не хотела, но она дура просто. Она всё требовала, чтобы я рассказал, кто меня подучил так говорить – вот ведь тупая!.. – Надеюсь, там ты ничего подобного не ляпнул? – осведомился Гарри. – Судя по твоему описанию, это Амбридж, помощник министра. Она не просто тупа, она ещё и злопамятна... – Да что я, дурак, что ли? – возмутился Рон. – Нет, конечно, я очень вежливый был... Как думаешь, Блэк теперь появится? Гарри, отстроившись от болтовни Рона, думал. Итак, Сириус Блэк официально признан невиновным... Но он ещё в ту самую ночь пропал без вести – был даже приказ Дамблдора в случае обнаружения брать только живым и немедленно доставить к нему для допроса. За его поимку была обещана немалая награда, и за одиннадцать лет хоть что-нибудь да нашлось бы... Но Блэк растворился без следа, словно наткнулся на Буджума. С другой стороны, Учитель однажды заметила, что в поисках Блэка нет необходимости – то есть, либо точно знала, что он мёртв, либо столь же точно знала, где он – потому что иначе был риск, что он вмешается в её планы. И Гарри подозревал, что Бродяга – тот самый «мой человек» – и был Сириусом Блэком, которому Учитель как-то промыла мозги, что она прекрасно умела даже без магии. Конечно, было непонятно, зачем Блэк мог понадобиться... Но, в конце концов, для глобальной техномагической диктатуры он лишним не будет. Правда, всё это было всего лишь подозрениями – но почему бы и нет? Да и роли это особой не играло – вопрос был в другом. Если Сириус не объявится в ближайшие полгода-год, его признают умершим... И сразу же встанет вопрос: кому достанется наследство Блэков? Ведь Сириус давно рассорился с семьёй, и вряд ли упомянул их в завещании – если, конечно, написал его. Собственно, если завещания не было, то не произойдёт ничего интересного, а вот если оно есть... Тут возможен большой скандал, и Гарри собирался очень внимательно за ним наблюдать – разбушевавшаяся юридическая стихия могла вынести со дна что-нибудь полезное или хотя бы интересное... – Эй, ты меня не слушаешь! – возмутился Рон. – Не слушаю, – согласился Гарри. – Потому что пока Блэк не объявится или не будет признан мёртвым, ничего не изменится, а значит, и говорить не о чем. И позволю себе напомнить, что у нас экзамены на носу... Гарри Поттер искренне надеялся, что норма приключений на этот год исчерпана... Правда, тщетность этих надежд он и сам понимал. В общем-то, так оно и случилось, вот только масштаб приключений всё же оказался более подходящим для школьников – на школу обрушилась министерская комиссия. Что она планировала найти – осталось загадкой, но искала она это тщательно и со вкусом, задавая всем множество вопросов, на первый взгляд абсолютно бессмысленных... И это здорово настораживало. Если тебе задают бессмысленный вопрос – кому-то нужен вовсе не ответ... Но отвечал Гарри исправно – он же умный, добрый и чуточку наивный мальчик, которому чертовски повезло... Разумеется, Учителя или кого-нибудь из своих он бы не провёл – но перед ним были мелкие чинуши из Министерства, самоуверенные и необразованные. Особенно в этом плане отличалась та самая Долорес Амбридж, у которой Гарри после тридцати секунд общения заподозрил параноидную психопатию, а возможно, не её одну – настолько причудливо в том, что заменяло ей разум, переплетались неимоверно раздутое самомнение, вера в непогрешимость Министерства, жадность, злоба и садизм, приправленные откровенно низким интеллектом. Жаба была мерзка – и при этом могла представлять серьёзную опасность... И поэтому её не ждало ничего хорошего. Была и ещё одна подозрительная деталь – тот, кто составлял вопросы, знал, что делает... И это точно была не Учитель – уж её стиль Гарри узнавал моментально. Да и слабовато это было для Учителя... Но ещё один психолог в магической Британии был явно лишним. И потому в воскресенье Гарри Поттер внаглую воспользовался своими новыми привилегиями и отправился в Хогсмид – посылать письмо из Хогвартса, пока в нём орудует комиссия, было просто глупо. А заодно – на случай расспросов – приобрёл запасные перья, чернила и прочие мелочи, но в первую очередь – кофе. Кофе в его случае был самым удобным предлогом... Который оказался исключительно к месту, когда на обратном пути он столкнулся с Амбридж, которая торчала в воротах – возможно, подстерегая именно его. – Так-так... – пропищала она. – Мистер Поттер, за нарушение Устава Хогвартса вы... – Прошу прощения, мадам Амбридж, но о каком нарушении идёт речь? – перебил Гарри. – Не притворяйтесь дурачком, Поттер, вам это не поможет. И сдайте палочку – она вам больше не понадобится! – Мадам Амбридж, – Гарри повысил голос, – я всё ещё не слышу сути ваших обвинений. – Не сметь пререкаться! – истошно взвизгнула Амбридж. – Я... – Что здесь происходит? – Снейп Бэтменом спикировал на Амбридж. – Вы очень вовремя, профессор, – заявила Амбридж. – Этот студент был задержан при наглом нарушении правил и... – При всей моей нелюбви к Поттеру, – перебил её Снейп, – Знак Отличия позволяет ему посещать Хогсмид в любое время и вообще покидать Хогвартс по воскресеньям. Поэтому вы сейчас оставите его в покое и отправитесь к директору, где мы подробно обсудим с мистером Скримджером ваши действия. И не только эту выходку, но и всё прочее... Проводив их взглядом, Гарри пожал плечами и отправился в башню. Было бы странно, если бы он не сообщил Учителю об этом инциденте, так что школьная сова никого не удивит и не заинтересует, а если и заинтересует, то ничего не даст... – Бред какой-то, – изрекла Гермиона, выслушав рассказ Гарри. – Поддерживаю, – согласился Джастин. – Жаба, конечно, идиотка, но не до такой же степени?! – По идее – да, такой идиоткой она быть не может, – согласился Гарри. – Но это факт. Следовательно, произошло нечто, что привело её в такое состояние... И я не думаю, что она просто напилась или закинулась. Нет, здесь что-то другое, и мне бы очень хотелось знать, что именно... – Есть несколько зелий с похожим действием, – сообщила Дафна, – но сказать, какое из них здесь использовали, я, конечно, не могу... Но могу спросить родителей. – Это, конечно, интересно, – Гермиона покосилась на Луну, – но не о том думаете, коллеги... Кстати, Луна, что у неё с мозгошмыгами? – Они все умерли и засохли, а нарглов совсем нет, – сообщила Лавгуд, – и не было никогда. – Звучит неприятно, – поморщился Джастин. – А выглядит ещё хуже, – заверила Луна.– А ещё у неё глаза в серую тряпочку завёрнуты. И лоб тоже... То есть, на Амбридж была наложена сложная иллюзия, причём явно давняя... И никак с Поттером и Хогвартсом не связанная. Странно... И возможно неверно – но другого варианта нет, по крайней мере, пока. Проверить всё равно не получится – кто бы им позволил обследовать помощника министра... – Принимаем как рабочую гипотезу, что её заколдовали, – заявил Гарри. – Кто и зачем? Сразу говорю: тупой домовик отпадает, они к менталу не способны. – Ридл? – предположила Сьюзен. – Очень сомнительно, – мотнула головой Гермиона. – Мы все видели, что без дневника он ничего не мог... Если нет чего-нибудь ещё, конечно. – Совершенно точно есть, – сообщил Гарри. – Ограничиться одним хоркруксом ему бы паранойя не позволила, так что их совершенно точно несколько штук. Знает ли об этом Дамблдор – понятия не имею, а вот Учитель точно в курсе. Но вряд ли это наш случай – ничего подозрительного я у неё не заметил и не почувствовал... Да и почерк совсем другой. Нет, я думаю, это её собственное, только усиленное и без тормозов. Правда, всё равно непонятно, кто и зачем это устроил... Ну да от комиссии мы это точно не узнаем – не удивлюсь, если она уже убралась из Хогвартса и теперь не скоро появится... Если вообще когда-нибудь появится. – Я вообще не понимаю, откуда она взялась, – добавила Сьюзен. – Тётя очень удивилась, когда я ей написала – а она должна была хотя бы слышать про неё. Тем более, Скримджер – начальник Аврората, без ведома тёти такими делами заниматься не должен... Очень уж это странно. – И поэтому я предлагаю пока что просто внимательно смотреть по сторонам и готовиться к экзаменам, – подвела итог Гермиона. – Это пока что не наш уровень, и сделать мы ничего не можем – мы даже толком не знаем, что происходит... Но, думаю, это ненадолго. О странной комиссии и её исчезновении моментально забыли почти все – экзамены успешно вытеснили всё остальное из голов школьников. Правда, Поттер и компания ничего не забыли – но и они не выделялись на общем фоне. Во-первых, раз уж решение принято – оно обязательно к исполнению, а решено молча слушать... А во-вторых, экзамены никуда не делись, и готовиться к ним надо было всерьёз. Пятый и седьмой курсы вообще пребывали в полной прострации, да и остальные от них не слишком отставали... Самого Гарри экзамены не слишком волновали – в своих знаниях он был уверен, преподавателей, включая Снейпа, не боялся, даже шпаргалками запасся, хоть толку от них и не было – о чём беспокоиться? Вот с таким настроением Гарри Поттер и его компания и встретили первое июня тысяча девятьсот девяносто третьего года, первый день экзаменов.