Цель - выучиться и выжить

      В себя приходила я очень тяжело, все тело было деревянным, но я с упорством пыталась подняться с кровати, не обращая никакого внимания на колкие комментарии целительницы. Женщина с какой-то загадочно-ироничной усмешкой наблюдала за тем, как я пыталась справиться с непослушным телом и заставить его работать как полагается. Когда у меня получилось встать я, пошатывающей походкой пошла на поиски Киты. Хозяйка дома уже несколько часов успешно избегает разговора о ребенке и мне нужно понять почему. Что я не знаю? Почему она виновата отводит воспалённые глаза, когда я пытаюсь что-то спросить о девочке? — Не надо, девочка, будет больно, — бросила лекарка. Я вскинула голову и посмотрела в ее черные, пустые глаза. — Что вы имеете в виду? — сразу напряглась я. Если быть честной эта женщина очень сильно напрягала. В том плане, что она очень странная. Смотрит колко, что не фраза, то насмешка. Меня она, видно, с радостью отправила бы за грань, но клятва, что она давала при вступлении в ряды целителей не давала ей возможность.       Женщина мне не ответила и только зло улыбнулась. Стереотип о том, что все лекари и целители очень добрые и милые люди. Эта старуха совершенно не была ни доброй ни милой. Хотя кто я такая, чтобы судить человека? Может у нее что-то в жизни случилось, что она озлобилась на всех. И вообще если бы не она, шла бы я сейчас, здесь не стояла. Так что мне ее благодарить нужно, а я веду себя, как неблагодарная.       Киту я нашла на кухне, она сидела у печи и зажимала рот рукой, как я поняла, чтобы не выть в голос. Из ее глаз струились слезы, которые женщина поспешно утирала. Я остановилась у входа в кухню и смотрела на женщину очень удивленно. Почему она плачет? Да так, что можно подумать, что кто-то умер.       Я подошла и села рядом с Китой. Женщина так была погружена в свое горе, что даже не заметила меня. — Что случилось? — тихо обронила я. Женщина встрепенулась, посмотрела на меня безумным взглядом, а потом повисла у меня на шее, давя рыдания в мое плечо. — Да, что случилось? — поражённо пробормотала я. — Она мертва, — взвыла хозяйка. — Кто? — Принцесса, — тихо просипела Кита, а я впала в некое подобие транса. — Как? — только и могла сипло выдавить я. — Когда вы потеряли сознание, я помчалась за лекаркой, а когда мы вернулись, я зашла в комнату к девочке и нашла ее мертвой. Она уже остыла, когда я ее нашла. Я не знаю как это произошло, не знаю. Мужа дома не было, я отправила его с детьми к бабушке с дедушкой. Кто это мог сделать? — Где она? — просипела я. — В моей комнате.       Я сорвалась с места и помчалась в комнату Киты. Я даже не знаю откуда у меня взялись силы на такой маневр, ведь совсем недавно я еле ноги передвигала. Я, как вихрь ворвалась в комнаты и остановилась перед маленьким бездыханным тельцем. Девочка лежала на небольшом диванчике, я упала на колени пред ней и попыталась найти ранение или другие повреждения, но нечего не было кроме маленького пятнышка. Присмотревшись внимательней, я чуть не взвыла. Маленькое почти незаметное пятнышко пряталась в изгибе локтя правой ручки, маленькое, нежно-розового цвета. Оно почти сливалось с тоном кожи, но мне удалось разглядеть его, само пятно было в виде звезды. Такое пятно характерно лишь для одного вида яда. «Нежная смерть» — так назывался яд. Сам яд не имел ни вкуса, ни запаха, да и как-то понять, что человек отравлен почти невозможно. Такой яд очень стал популярен из-за того, что полностью оправдывает свое название. Человек принявший яд не мучается, а просто уходит в царство снов, а спустя некоторое время просто умирает. Я часто слышала об этом яде, но даже представить не могла, что столкнусь с ним лицом к лицу.       Я села прямо на пол и обняла колени. Я не могла поверить, что принцесса умерла, а с ней и надежда на то, что Белые падут. Слез не было, в душе царила пустота. Я не хотела верить, что она мертва.       Я не помню, как в комнату пришла Кита и увела меня. Не помню и того, как она отпаивала меня своим настоям на мяте, как пыталась успокоить меня. На душе было очень тошно. С этой маленькой девочкой умерла и моя надежда. А когда надежда умирает очень больно. Больно да такой степени, что хочется лечь на пол и скулить, как щенок, которого забрали от матери. Но я не могла позволить себе, этого ведь я графиня. А графини не скулят и не жалуются.       Весь остаток дня я провела, как в каком-то дурмане. Мне ничего не хотелось. Но когда на горизонте разгорелся закат, я поняла, что нужно ехать к отцу. Иначе, либо я сама сойду с ума, либо меня просто убьют. Второе, кстати, намного реальнее.       Я хотела подождать мужа Киты, но потом решила, что не стоит и вскочила на коня, поблагодарила Киту за приют и уехала. Я бы с удовольствием забыла Тиму, но он не дал. Да и куда я без своего фамильяра?       Полностью погруженная в свои думы, я пришпорила коня и пустилась галопом по направлению к замку. Погода соответствовала моему настроению. Над головой собирались тучи и с неба уже начали падать редкие, крупные капли дождя. Я очень надеялась, что идти будет не ливень, а простой дождик, но, увы, тучи говорили о другом.       Лошадь взволнована всхрапнула, я упекающий похлопала ее по шее. Я не дура прекрасно понимала, что с Августом мне лучше не встречаться и поэтому мне нужна как можно быстрее добраться до отца, там я что-нибудь придумаю. Для начала нужно удостовериться, что Август действительно жив, а его личиной пользуется другой и еще нужно узнать кто этот другой.       Вдруг я услышала за спиной лошадиное ржание, в панике обернувшись, увидела всадника. К сожалению, я не смогла разглядеть лицо, но решила, что рисковать не стоит и пришпорила коня. — Стой! — услышала я крик. Страх потихоньку заполнял мою душу, я старалась не оглядываться и удержать равновесия. Все же я не отличная наездницы. «Надеюсь я не упаду» — подумала я.       В следующий момент случилось очень странная вещь лошадь не стого не с сего стала на дыбы и скинула меня с седла. Больно ударившись спиной о землю, я попыталась подняться, но у меня этого не получилось. В голове билась одна единственная мысль — «Только не позвоночник».       Мне уже было наплевать, что скоро всадник будет возле меня, я молилась всем богам, чтобы позвоночник был цел. Если с ним что-то случится, я врядли смогу ходить и навсегда останусь прикована к кровати.       Боковым зрением я увидела, как лошадь остановилась передо мной, и всадник спрыгнул на землю. От страха я зажмурила глаза. Я не хотела видеть всадника. — Ну, привет, Викэль, — услышала я смутно знакомый голос, от удивления я резко открыла глаза и уставилась на знакомое лицо. — Лён? — просипела я непослушными губами. — Да. Встать не можешь? — Не могу, — ответила я и мое лицо исказила болезненная гримаса.       Лён аккуратно поднял меня на руки. — Куда ты направлялась, чудо? — В Грамштейн.       Грамштейн — название замка моего отца. Сначала я даже не знала, что у него вообще есть название, но оказывается есть. — Какое совпадение, я тоже туда направлялся.       Я удивленно вздернула бровь, но промолчала. Что нужно белому магу от чёрного мага? Если быть честной, то я даже представить не могу. Но если учесть, что Лен воспитывался в семье Черных магов, то, наверное, он не питает ненависть к Черным. До сих пор не могу понять, как его мама умудрилась спутаться с белым магом, да еще и самым сильным. Если бы маг был средненький, то Лён был бы не пойми чем. Ему бы вряд ли удалось овладеть хоть одной магией. А тут Лён получился чистокровный белый маг, то есть кровь белого мага вытравила кровь черной ведьмы.       Маг аккуратно уложил меня на седло моей лошади животом вниз и взяв под узды коня повел его к своему коню. — Вот скажи мне, пожалуйста, какого черта твоя лошадь сбросила тебя? — А мне откуда знать, — отозвалась я. Говорить было тяжело, все же как не крути я головой вниз вишу и еще позвоночник болит. — Ну это твоя лошадь, кому как не тебе это знать. — Не беси, — раздражённо сказала я и попыталась хоть немного поменять положения своего тело, но это оказалась плохой затеей это я поняла тогда, когда из-за моего не удачного движения боль в позвоночнике вспыхнула с новой силой, я сдавленно ахнула, не ожидая такого подвоха от собственного организма. — Не советую делать резкие движение. По твоей ауре скажу одно, что ходить ты сможешь, да и само повреждение не сильное, но не советую усугублять ситуация.       После его слов я послушно затихла и старалась не сильно морщиться от боли. Мне не давал покоя вопрос что нужно Лёну от моего отца. Я просто не могу понять, что могло связать моего отца и белого боевого мага. — Лён, а почему ты не в академии? — Так академию закрыли, — невозмутимо отозвался маг. Если бы я не лежала, то упала бы. — Почему? — Так там продавали учениц. Если Темным лордом отдавали девушек вполне законно, то на восток продавали девушек не совсем законно. В общем, если белым было безразлично, что творится в академии, то Черные те, кто имеют хоть какую-то власть забили тревогу, ведь в основном из академии исчезали именно Черные ведьмы. Королю просто пришлось закрыть академию. Раньше бы он даже не почесался, но сейчас королевства на грани войны, и он боится, что Черные не станут на его сторону. Хотя я могу отдать руку на отсечение, что Черные не станут не в каком случае на сторону Белых. Я сам на их сторону не стану. Короли угробили некогда великое и сплочённое королевство. Белые уже почти полтора века и за это время они превратили Черных в бесправных существ, только аристократы имеют права, хотя и не так много, как у Белых аристократов.       У меня от удивления брови поползли на лоб. Никогда не думала, что услышу критику Белых магов от Белого мага.       Остаток пути мы провели в молчание. Я не могла отойти от известий. Вот вам и лучшая академия магии, а что там творилось. В моей голове просто не улаживалась вся информация. Нет я, конечно, понимала, что там не все чисто, но не да такой же степени. Я просто не могу понять всю эту ситуацию. Какими же нужно быть животными чтобы так поступать. Все мое нутро восстало против таких вещей. Я никогда бы не смогла понять того человека (ну или мага, но не суть) который готов продать себе подобного.       Мне было очень интересно, о чем думает мой попутчик, но читать мысли я не умею (нет у меня дара телепатии, если с Тимой я могу общаться только потому, что он мой фамилияр), а сам Лён не торопился озвучивать то, что творится в его голове. Нет, конечно, если бы у меня был специальный амулет, я бы смогла залезть к нему в голову, но не один артефактор не может ручаться, что после того, как вы залезете в голову, ваш подопытный останется в своем уме, ведь артефакт — это не природный дар, и он всегда оставляет след на психике человека. А если у подопытного (по-другому я не могу назвать того несчастного, на котором будут испытывать артефакт телепатии) стоит ментальный блок, то в живых вряд ли останется тот ненормальный, который решит пользоваться артефактом.       Погода начала еще больше портится, из-за холодного ветра я вся продрогла, а еще меня бесили крупные холодные капли дождя. В лесу где-то выли волки и это не придавала мне радости. — Слушай, Лён, а может ты создашь портал, а то мы такими темпами к завтрашнему вечеру не доберемся, — предложила после своей очередной не слишком радостной мысли о том, что нам придется ночевать в лесу и еще в добавок под дождем. — А я все думал, когда ты это скажешь, — коротко хохотнул Лён. «Вот оправлюсь от своих „боевых“ ран и устрою тебе райскую жизнь», — подумала я, а потом меня чуть ли не током ударила. А с какого брыга я решила, что встречу его после того, как выздоровею? Я что решила, что он в замке моего отца останется? Видно, я еще в добавок головой ударилась, когда с лошади слетела.       Лён остановил лошадей, начал читать заклинание перехода. Я с удовольствием наблюдала за тем, как он творил волшбу. Вот некоторым нравится наблюдать за тем, как человек рисует, а мне нравится наблюдать за тем, как твориться волшба. Я даже не могу объяснить почему мне это нравится.       Рамка портала появилась довольно быстро. Я даже слегка удивилась тому, как легко ему далось заклинание. Августу пришлось намного тяжелее, а может это уже был и не Август. Я не могу об этом точно сказать.       Когда мы вошли в портал, я почувствовала легкий холодок, что говорит о том, что портал не слишком стабильный. Я никогда не слышала о том, чтобы портал был полностью на сто процентов был стабилен. Портал это то, в чем никогда нельзя быть уверенным, что тебя не выкинет неизвестно куда. Чтобы ощущать легкий теплый ветерок, когда ты входишь в портал нужно быть минимум архимагом.       Вышли мы уже почти возле Грамштейна. Я сглотнула вязкую слюну, мне было прекрасно известно, что, когда я оправлюсь от травм отец устроит мне взбучку. Я прекрасно понимала, что своим побегам очень сильно расстроила и, наверное, испугала отца, да и Ник, наверное, пострадал из-за меня. То, что отец понял кто, помог мне сбежать я не сомневалась и то, что Николаса как минимум посадили в темницу. Я чувствую вину и перед отцом, и перед Николасом.       Лён подвел лошадей к воротам и постучал кулаком. В маленьком окошке показалось лицо стражника. — Кто? — басом спросили из-за ворот. — Герцог Лэйкрен, — невозмутимо отзывался Лён. — Подождите.       Лён только вздохнул и посмотрел на небо, он прекрасно понял, что сейчас одного из стражников отправят докладывать, кто приехал. Меня это очень раздражает, но я прекрасно понимаю, что это вопрос безопасности и в принципе раздражать меня это не должно, но где-то на психологическом уровне меня это сильно бесит и раздражает. Я не умею ждать и терпеть и постоянно куда-то рвусь, и спешу и именно из-за этого меня бесит вся эта история с безопасностью замка. — Лён, а что с Эммой? — спросила я, чтобы хоть как-то убить время. — Да, нормально с ней все, учится магии на дому и замуж собирается, — отозвался маг. — А за кого? — За маркиза Уитмона, я с ним лично не знаком, но, вроде как, неплохой мужчина. Черные маг, правда он на двадцать лет старше Эммы, но родители не видят в этом большой проблемы, а сама Эмма боится возразить родителям. Я пытался переубедить их, но они никого и слышать не хотят. Так что скоро моя сестричка будет маркизой Уитмон.       Потому Лёна я поняла, что он не восторге от этого союза. Я с маркизам Уитмонам была знакома очень поверхностно и мало, что могла о нем сказать. Ему сорок один год, не был замечен ни в чем, что могло бы его скомпрометировать. У него уже была жена, но пять лет назад она умерла. У маркиза имеется дочь, которой шесть лет. С женой там была очень стандартная для нашего времени ситуация. После родом женщина ослабла и в скорее умерла. Три года маркиз был в трауре и два года назад снова вернулся в высший свет. Конечно, я не застала те времена, когда он еще был в трауре, ведь тогда я не была вхожа в высший свет. Говорят, что Уитмон был очень подавлен смертью своей жены.       Ворота наконец открылись и нас впустили. Не буду говорить как я краснела, когда въехала, лежа животом вниз на седле. Не знаю, что себе надумала стража, но мне было жутко стыдно. Никогда не чувствовала себя так неловко.       Лен легко взял меня на руки и понес в замок. Лошадей, как я поняла, предали конюху. Меня очень радовала то, что я чувствовала и ноги, и руки, хотя ноги очень млели, что меня очень смущало, хотя я могу преувеличивать и многого не понимать, ведь я не лекарь и не претендую на это.       Боль в позвоночнике не отступала не на минуту, но я стоически старалась не морщиться. Боли я боюсь, боюсь сильно, но с любыми страхами нужно бороться вот и я борюсь со страхом боли. Я не сильно боюсь резкой, но короткой боли, я больше боюсь долгой и ноющей боли. Сейчас у меня была долгая (если можно так говорить о боли) и очень резкая. То есть мне хотелось просто скулить, а в идеале поплакать. Очень часто лекари говорят «поплачь будет не так больно», вот у меня скоро будет возможность проверить это. Хотя я уверенна, что ничего не уменьшится.       В холле нас (скорее он даже не знает, что я приехала вместе с Лёном, ведь он не сказал, что меня привез) ждал герцога. Когда он увидел меня на руках у мага, он уставился на меня будто не веря тому, что видит. — Граф Сайфер, я бы хотел… — что он там хотел я так и не узнала потому что отец произошел все мои ожидание и страхи. — Викэль! — взревел отец. — Пап, я тебе все объясню, — пролепетала напуганная я. Отца я таким никогда не видела. Чтобы я не вытворяла, а вытворяла я многое, он всегда был спокоен и никогда не кричал на меня. — Папа? — прошептал потрясенный Лён, но на него никто не обратил внимание.       У меня в голове пыталась родиться идея как успокоить отца, но наверное я все же сильно ударилась головой и поэтому идея так и не родилась. — Конечно, объяснишь, а еще расскажешь мне какая вожжа тебе под хвост попала.       Я укоризненно посмотрела на отца и в моем взгляде читалось «Отец вы аристократ». Не знаю, то ли мой взгляд подействовал на отца, то ли он сам понял, что такое поведение недостойно аристократа. — Молодой человек, отпустите, пожалуйста, мою дочь на пол, — попросил отец, но Лён даже не подумал выполнять просьбу Ричарда Сайфера. — Возможно, у вашей дочери поврежден позвоночник, и я не рискну поставить ее на ноги. Если позвоночник все же поврежден, она не сможет, а если не поврежден, то просто из-за боли она не сможет нормально двигаться, — невозмутимо сказал маг. — Как позвоночник поврежден? — задавленно спросил отец. Не знаю, возможно, у меня проблемы со зрением или слишком богатое воображение, но мне показало, что у него поникли плечи и мне, кажется, он выглядел намного моложе, когда я сбежала. — Она упала с лошади, — пояснил Лён.       Отец чуть не упал, ему еле удалось удержать равновесие только благодаря креслу, возле которого он и стоял. Мне было нереально стыдно, и я чувствовала несмываемую вину за то, что заставило его так волноваться. — Лекаря срочно, — крикнул слуге отец. — Пойдемте, нужно ее уложить в постель, не будете же вы ее на руках держать все время до прихода лекаря.       Лён ничего, не говоря только посмотрев на меня таким взглядом, что я еще больше почувствовала себя виноватой, понес меня на верх. Я виновато вздохнула, у меня в голове, даже не было идеи как оправдать себя.