Может быть...

POV Егор - Ааааа – Душераздирающий крик заставляет меня сильнее сжать железный поручень под окном в родильный зал, где сейчас из угла в угол буквально мечется Настя. Все произошло слишком быстро, да и по середине ночи. Я толком ничего и не понял, но полный мольбы и страха взгляд Насти, будто отрезвил и заставил действовать быстро. 7 утра. Уже как пять часов моя маленькая чуть ли не бьется головой об стены от боли. А совершенно ничем не могу помочь. Нет, в палату я конечно зашел и был рядом с ней на протяжении 4 часов, но вот уже как час я стою за ее пределами и не могу зайти. У Настены начались какие-то осложнения. Как пояснил врач, все из-за стрессов перенесенных во время беременности. Сейчас матка не открывается, так как требует этого ребенок. Более понятно он объяснил это так: Сейчас малышу нужно место, пространство, чтобы двигаться дальше. А организм Насти, не может дать то самое пространство. К тому же, малыш слишком крупный для нее. 15 минут назад у нее отошли воды, а раскрытие, так и не произошло. Настюша теряла сознание три раза, четвертый, может стать роковым. Сейчас мед.сестры и врачи усиленно просят мою перепугавшуюся до панической атаки девочку послушать их и согласиться на операцию. По тяжким вздохам я так понимаю, она непреклонна. - Егор Николаевич, попробуйте вы, мы не можем уговорить ее. – Полна растерянности мед.сестра просит жестом зайти в палату. - Маленькая моя… - присаживаюсь на корточки, перед Настей , сидящей на большом мяче. – Послушай, необходимо согласиться с врачами. – В ответ она мотает головой. – Нужно. Слышишь? - Нннеет. – выдавливает морщась. - Настюша, так нужно. - Я должна родить сама. – Сквозь зубы проговаривает Настя. - Ты еле держишься, как ты не поймешь, что это необходимо. - Игорь Павлович, - Обращается мед.сестра к врачу. – Сердцебиение замедляется, нужно срочно оперировать. Потеряем и маму и ребенка. Холодный рой мурашек пролетел по спине. Настя вероятно в полусознательном состоянии, ничего не понимает. Я должен это сделать. Иначе, она так и будет артачиться. - Настя, вы же понимаете, что это необходимость, а не наша прихоть. – наигранно, спокойно произносит врач. - Я сказала, нет. Вы его угробите, а после все на несчастный случай спишите. – Шипит в ответ Настя. Зачем же ты всякой чуши в интернете то поначиталась… - Значит так, - Беру девушку за плечи. – Сейчас, ты соглашаешься с врачами, и спокойно следуешь всему тому, что они тебе скажут. – Говорю жестко и твердо. Настя более-менее фокусирует свой взгляд на мне. – Ты прекращаешь упираться делая так, чтобы мой сын остался живым. Ты меня поняла? – Зрачки девушки становятся шире. Правильно, я с ней так никогда не разговаривал. – Делаешь это, забыв свое не хочу и не буду. Это мой сын. По договору, который ты подписала, ты не имеешь права на свое «Не хочу» - Е-Егор. – Чуть бормочет Настя. - Я все сказал. Сейчас поднимаешься, и делаешь так, как сказали врачи. – Поднявшись и встав ровно, смотрю на то, как Насте помогают подняться с мяча. – И запомни, МОЙ ребенок, должен родиться и быть здоровым. Твои капризы, только твои проблемы. Сказав это выхожу из палаты следуя прямо по коридору. Следом за мной на каталке вывозят Настю, направляясь в сторону операционной. Тяжело вздыхаю. Только сейчас обращаю внимание на жутко трясущиеся руки и чуть подрагивающие колени. Оседаю на близь стоящую лавочку, зарываясь руками в волосы, с силой их оттягивая. Я старался как можно уверенней говорить и смотреть прямо в глаза любимой. Сделать свой голос холоднее и неприкосновенней. Договор. Эта фраза словно отрезвила Настю. В прочем, именно такого результата я и ждал. Представляю, что сейчас эта глупышка уже успела надумать. Разумеется, его нет. Нет договора с того самого момента, когда все решилось между нами. Тогда я просто сжег последнюю копию сего документа и спокойно забыл о нем. Просто сейчас было необходимо сказать про него, чтобы хоть немного отрезвить туманное сознание Насти. Все должно быть хорошо. Хор-ро-шо. - Егор Николаевич, - Молоденькая девушка подбегает ко мне. - Пройдемте со мной. - Настя опять упирается? - с отчаянием спрашиваю я. - А? Нет, нет. - быстро тараторит девушка. - Вам необходимо пройти со мной в палату. - Для чего? - Идемте. Операция началась. Минут через тридцать вам принесут вашего сына. Так как Анастасия будет без сознания, нужно чтобы к вам на грудь положили малыша. - Понял. Куда? - Идемте со мной. Проходим в палату, которую я смотрел совсем недавно. Сюда должны привести Настю сразу после того как она родит. Но сейчас уже сразу после операции. - Раздевайтесь до нижнего белья и ложитесь на кровать. - С профессионализмом произносит девушка выходя из палаты. Выполняю то, что было велено. Раздевшись, ложусь на кровать. В палату заходит Мария, ее имя я прочитал на бейджике, и ложит мне на грудь большую, чуть теплую грелку. - Это для ого, чтобы грудь была теплая. - Поясняет мне на мой вопросительный взгляд. - Малышу нужно тепло. При рождении его прикладывают к груди матери, чтобы он почувствовал тепло мамы, а у мамы выработался "молочный инстинкт", но сейчас мы положим его к вам. - А как же Настя? - Сразу после того как ваша жена придет в себя, мы принесем ей ребенка. Результат будет таким же. Только малышу необходимо это разу после рождения. Вы сейчас накройтесь одеялом. Пусть грелка, хоть немного, но согреет, а я пошла к вашей жене. Сразу как малыш появиться на свет, я принесу его к вам. Девушка уходит, а у меня сердце начинает ускорять свой ритм. Уже совсем скоро. Буквально несколько минут и я буду держать на груди своего сына. Еще немного. Так странно. Мы готовились к появлению сына так давно, но сейчас, в самый ответственный момент, все идет не так, как мы планировали. Да и соглашусь, я был спокоен и уверен, а сейчас меня чуть ли не потряхивает от волнения и массы других эмоций. Лежу рассматривая палату и крепко прижимая к себе грелку. За окном, кружат хлопья снега. Красиво. Уже в голове у себя рисую картины, где мы с нашим малышом будем гулять и радоваться морозной зиме, яркому, солнечному лету. Как буду, когда немного подрастет сынок пускать с ним кораблики по ранним, весенним ручьям. - Так, - тихо, но быстро в палату проходит Мария с маленьким свертком на руках. – убирайте в сторону грелку. – выполняю поручение. – Хорошо. Сейчас я тихонечко ложу, а вы руки держите вдоль туловища. – делаю так, как она говорит. Мне на грудь прикладывают маленькое создание. Покорно держу руки вдоль туловища, а у самого пальцы дергаются как хочется прижать его. Мария освобождает комочек из-под пеленки, внимательно следя за моей реакцией. Он такой теплый! Ощущение, будто на тебя налили что-то теплое. Сморщенный, красный комочек! Малыш корчиться и начинает пищать. Так громко и пронзительно, что я от неожиданности вздрагиваю. Мария реагирует на мою реакцию моментально. - Все хорошо. – проговариваю я через ком эмоций. – Неожиданно просто. - Сейчас все хорошо? - Да. - Я отпускаю. – с этими словами Маша поднимает свои руки. – Прижмите его крепче к себе. Поднимаю отяжелевшие руки осторожно приобнимая маленькую спинку. Чуть прижимаю к себе кричащее чудо и малыш начинает успокаиваться. Сам того не замечаю как по виску бежит что-то мокрое. - Я вас поздравляю! – говорит мед.сестра, в ответ только киваю. – Не нужно Егор Николаевич, все хорошо. - Настя? - С вашей женой все в порядке. Совсем скоро ее переведут в палату. Через часа два-три, она придет в себя. - Спасибо вам. - Это наша работа! – улыбаясь отвечает девушка. Поправив головку маленького она присаживается на рядом стоящий стул. – Как назовете? - Илья. - Он у вас настоящий Богатырь. 4250 и 56 сантиметров. Ваша жена не смогла бы родить самостоятельно. Он слишком большой для нее. - Богатырь… - тихо отзываюсь я рассматривая сына. Илюша успокоился и прижавшись своей щечкой чуть посапывает. Родной мой. Самый красивый мальчишка, пусть конечно и чуть опухший. - А это нормально, что он такой, как шарпей? – спрашивая я, а Мария начинает смеяться. - Да. Не переживайте. Все маленькие такие. Сейчас где-то минут тридцать и это пройдет. Простите… - продолжает смеяться девушка. POVНастя Через силу раскрываю глаза. Боже, как все болит! Меня будто через мясорубку раз десять прокрутили! Туман. Смутно мысли начинают крутиться в голове. Зрение становиться более четким. Могу разглядеть потолок. Так, палата. У меня были схватки. Врачи упрашивали сделать Кесарево. Я отказывалась. Егор что-то говорил о том, что я не имею права отказываться и Его сын должен родиться здоровым. Что по правилам договора я не имею права артачиться. Договор! Значит он все же никуда не делся. А все то что было, это лишь способ меня немного отвлечь. Все для того, чтобы я просто доходила срок. Я же не имею права даже увидеть ребенка. Моего мальчика. Нет, не моего. Непроизвольный всхлип вырывается из груди. Все тело ужасно ломит, я даже не могу пошевелить пальцами на руке, но даже это не глушит то, как разрывается душа. - Эй, Настена… - сквозь мысли слышу такой до дрожи любимый голос и прикосновение теплых пальцев к моей щеке. Егор. – Ты чего плачешь? Что-то болит? Скажи маленькая… - Зачем ты врал? – смотря прямо в его глаза спрашиваю я. – Зачем? - Булаткин хмурится. После будто поняв быстро качает головой. - Нет-нет-нет. – Егор берет меня за щеки. – Родная моя, ты все не так... - Можно я его увижу? Хотя бы одним глазком, пожалуйста... - Настя, я про договор сказал лишь для того, чтобы тебя отрезвить! Ты же словно в бреду была! Никакого договора нет! Слышишь? Я не врал. Я люблю тебя. Я хочу чтобы ты была моей. А я весь, без остатка твой! Слышишь? - Слышу. Егор припадает к моим губам впиваясь до боли нежным поцелуем. После отстранившись покрывает мелкими поцелуями мое лицо. - Родная моя, - поцелуй в висок. – спасибо тебе… - Я же не сама. - А мучилась ты тоже не сама? – спрашивает Егор отстранившись. Пожимаю плечами. - Ты его видел? - Угум. – улыбнувшись пробормотал Егор. - А сейчас он где? - На осмотре. Его принесут скоро. Он до жути похож на тебя. - На меня? - Угум. Ты спросонок так же выглядишь. - Что? - Такая же, как шарпейка. - Иди ты! – начинаю смеяться, но тут же замолкаю. В районе живота, словно огнем горит. - Больно? - Терпимо. - Мамочка уже пришла в себя? – в палату заглядывает женщина лет сорока. – Отлично. Скрывшись за дверью, тут же появляется со свертком на руках. – На бок лечь можешь? – с помощью Егора ложусь боком. – Умница! Я Валентина Александровна, педиатр вашего Богатыря. – представляется женщина. – Мальчишка у вас здоровенький, развитый по параметрам срока рождения. Крупный, но на то он и мальчик. Рубашку развяжи. – быстро справляюсь с завязками на передней части больничной рубашки, тем самым оголяя грудь. – Помоги жене подушку поправить, чтобы плечо на нее упиралось. – Егор с легкой улыбкой делает так, как просит Валентина Александровна. Я тоже улыбаюсь «Жене». – Так, - ложит кроху рядом со мной. – ой, Божечки, какие масюхотные. – смущаюсь от такого высказывания. Ну да, не большие у меня груди, что теперь. – Ай, да ты не смущайся. Это хорошо. А то наделают себе пластик-шмастик, а детки мучаются. Двигайся Милая, не бойся. – чуть пододвигаюсь. – Подстройся так, чтобы грудь была на уровне губок. – пристраиваюсь. – Ага, умница. Смотри, делаешь так, чтобы его губки полностью захватили сосок. Это обязательно. Не бойся, пробуй. – делаю так, как говорит женщина. Маленький словно кутенок прерывистыми движениями ищет грудь, а когда находит, пытается ухватить. - Ой, - соска дотрагивается что-то теплое и влажное. Маленький язычок плотно прилегает к груди, а Сыночек с кряхтением пробует втянуть в себя молоко. - Не бойся, все хорошо. Сейчас он разработает сам. Молоко пойдет. И правда, через несколько мгновений, с непривычными ощущениями мою грудь начинают посасывать, внимая в себя молоко. В это мгновение для меня теряется все. Есть только мое маленькое чудо. Он такой крохотный. Такой красивый. Такой родной. Мой сынок. Мой малыш. Самый родной. - Я вас оставляю. Не отрывай от груди. Даже когда покушает пусть рядом лежит. Он тебя не чувствовал, когда только вдох сделал, сейчас ему нужно добрать все это. Как болванчик киваю. Мой маленький кроха. Я тебя никому-никому не отдам! Мой маленький… Илюша. Мы так долго спорили на счет имени. Егор хотел какое нибудь иноязычное. Такое, чтобы ни у кого не было. Я же приверженец русских имен. Пришлось набросать несколько вариантов на бумажки и бросить их в шапку. Обои вытянули «Илья» Булаткин еще расхаживал и раздумывал, но в целом остался доволен. - Он тебе ее не оторвет? – тихо спрашивает Егор, задумчиво глядя на то, как Илюша сосет грудь. Меня прорывает на смех. - Нет, все в порядке. – все еще смеясь отвечаю я. Малыш даже глазом на повел, все так же упорно кушает чуть кряхтя. - Что ты смеешься? – бурчит Егор. – Он так ее наяривает… - Все правильно. Так и должно быть… - Ты понимаешь что мы стали родителями? - Не-а. Как-то все смутно представляется. Я будто сплю и все это мне сниться. - Вот и у меня так же. - Говорят, все со временем придет. Нам просто нужно привыкнуть. - И как он там уместился? - Сама не могу понять… - Все-таки правильно мы ему имя подобрали. Илья. Как Муромец, только Булаткин! - А я сразу говорила. - Говорила она…