Холодный май

— Итак, что мы имеем? Вооружения — ноль, максимум закрома меноров. Идеологии — ноль. Работы в прессе — ноль. Агитации — ноль. Кадров, готовых к строительству нового идеологического общества… — Нарси, дорогая, мы не собираемся устраивать в Великобритании второй Совет… — ЦЫЦ. Итак, на чём я остановилась? Ах да, кадров у вас и тех ноль. Какое же сотрудничество, товарищ, если мне и работать не с чем? Реддл сидел во главе круглого в прямом смысле этого слова стола и держался за голову. Рядом со мной сидели Белла, Люциус и Рудольфус. Первые два — как самые сознательные, а Руди вообще от своей невесты теперь ни на шаг не отходил. Мои опасения не подтвердились, Белле на Лорда было глубоко параллельно, как и на всех представителей мужского пола, впрочем. Ну, это и понятно, она наконец дорвалась до своего счастья в виде Лестрейнджа. — Ладно, что тебе нужно, неугомонная? Я задумалась. — Доступ к архивам с подшивками газет за последние десять лет. Компромат на кое-кого, конечно же, просто так нигде не валяется, но пошукать надо… — Что сделать?.. — Том поднял от рук свою голову и уставился на меня со смесью ужаса и восхищения. — Поискать, то есть… Но это не важно. Главное, что вам будет легче перетряхнуть грязное бельё некоторых людей, чем мне. Чиновники, аристократы, члены Визенгамота. И, да, насчёт меток… Не ставьте их кому попало. Пусть «Меченными» будут только ваши ближайшие соратники, эдакий Ближний круг. — Но почему? — недоумённо спросил мужчина. — А мы из этих самых меченных потом ядро партии создадим и местное самоуправление организуем, — пояснила я, мысленно хватаясь за голову. Представьте, что перед вами сосна. Нет, не так. Представьте, что перед вами лес. У вас в руках старый топор. И вам говорят, что нужен флот. Отплытие — завтра. Вот именно так я себя сейчас и чувствовала. Хотелось вогнать этот топор кому-нибудь поглубже и свалить в закат. Но обещания нужно выполнять, да и обломиться с этой кампании мне должно было многое. В общем, Реддл информацию обещал достать, а я с чистой совестью отправилась домой с помощью выданного мне тут же многоразового портключа. Белла с Руди хотели прогуляться, я не возражала. Запершись у себя в комнате, я вызвала домовушку и попросила приготовить ванну. — После неё подашь мне ужин сюда… почты не было? — Всё ждёт вас на столе, хозяйка Нарцисса, — Динки склонила ушастую голову и улыбнулась. Я рассеянно поблагодарила существо и подошла к столу. Ну надо же, как оперативно. Свод законов, толстая тетрадь с заметками и несколько листов пергамента от Лорда, несколько писем от Риты, одно — от Флёр, два — от Фелиссии Нотт. Неловко, но отговорюсь болезнью. Приняв ванну и не став сушить волосы, я плотно поела, вчитываясь в заметки Томаса. Итак, что мы почерпнули. Министерство магии является центром власти магического мира всей Великобритании и расположено оно в Лондоне. Министерство магии Великобритании было официально учреждено в 1707 году. На должность первого министра магии попал один из Гампов, некто по имени Улик. О нём известно крайне мало, так что идём дальше. Министр магии выбирается, как и наш президент, демократическим путём, то есть путём голосования народа. Однако, были такие моменты в истории, когда какому-то человеку предлагали эту должность в критических ситуациях. И нашему Дамби такое предложение делали неоднократно, но он (естественно, из-за своего благородства и чистой души) отказывался. Интересно, почему. Подмял бы под себя всю страну на законных основаниях. Или ему в кайф уже плести интриги? Очень может быть, кстати, нужно проработать эту версию… Ладно, это лирическое отступление, но по факту известно мне не много. Определённого срока министерских полномочий нет, однако министр обязан регулярно, с интервалом максимум в семь лет, проводить очередные выборы. Министры магии занимали свои должности, как правило, дольше, чем магловские министры. В целом, несмотря на ворчание и возмущение, сообщество волшебников поддерживает своего министра в большей степени, чем это можно увидеть в нашем, магловском, мире. Возможно, это связано с подозрениями волшебников, что если они не смогут управлять своей жизнью сами, маглы непременно вмешаются. Интересная и восхитительно-бредовая гипотеза. У маглов свои тёрки, дорогие, волшебники им и задаром не нужны. Хотя кто знает, здесь тоже вопрос спорный. В общем, ухватилась я за то, что в стране вполне себе возможен политический плюрализм, а партии у действующего правительства нет. Вроде бы определилась, где рубить, а вот флотилия всё никак не получается. Ладно, думаем дальше. Сейчас у руля стоит Юджина Дженкинс. Персонаж довольно странный и неоднозначный. Канон о ней как-то не очень делится информацией, зато фанон распыляется. Причём довольно противоречиво. Чёрт. Ладно, составляем своё личное непредвзятое мнение на основе голых фактов, предоставленных проверенным источником. Итак, Юджина Дженкинс. Это двадцать девятый министр магии, является преемницей небезызвестного Нобби Лича. Тоже тип мутноватый, но о нём позже. Ушла она с поста из-за того, что не смогла противостоять Тёмному Лорду, это мы знаем, но грамотно повела себя, решив беспорядки, вызванные маршами за права сквибов. В моём мозге тут же лопнула яркая картинка фантазии-видения. Ровные ряды красивых, ухоженных домов, школа для маленьких волшебников до одиннадцати, волшебные животные, книззлы на улицах, собственные магазины в собственных городках, собственные средства передвижения, центр города заставлен мастерскими, лавками, магазинами, кафе и ресторанами, кофейнями. Ладно, Нарси, это уже ты что-то разогналась. Это будет возможно только в том случае, если ты двинешь на место министра Тома. Значит, думаем. Постепенно вырисовывался план. Нужна была грамотная агитационная кампания, будем с помощью пропаганды склонять людей к нужному нам выбору. Организуем фонд имени Томаса М. Реддла для помощи сквибам и маглорождённым, этим несказанно удивим обывателей. И если симпатий сразу же не заработаем, то репутацию уже клеить начнём. Потом осторожно повесим кое-какие дебоши на Дамблдора и этот его Орден, который, если я не ошибаюсь, уже создан. А там и Пророк подключим, напечатаем пару-тройку статеек, интервью с Волди. Представим его как человека болеющего за будущее страны (что, в общем-то, правда). Изменим только контингент, на который Волди делал удар. Вместо аристократии, которая уже практически полностью примкнула к Лорду, мы начнём обрабатывать обычных обывателей. Не нужно пока что и сеять страх, это успеется. Бояться должны начать Дамблдора, а не Томаса. Я вздохнула и отложила от себя тетрадь с заметками. Пока что получалось корявенько, но первый план уже набросан, есть над чем работать. Пока что мне было понятно только одно: знание канона не может прикрыть все дыры. У меня на руках наработки Лорда и ни о каких чистках маглорождённых там и речи не шло. Я читала и мне хотелось плакать. Школы ранней адаптации, освоение новых земель, постройка приютов для сирот-маглорождённых, обеспечение образованием сквибов, увеличение числа больниц или больничных пунктов, реформация аппарата государственной власти, корректировка довольно глупых законов… Его идеи походили на Марксизм, грамотно подогнанный под волшебный мир. Кто знает, может так и было. Впрочем, не важно, главное думать над тем, как это всё можно реализовать. Голова пухла от обилия информации. А ведь я ещё учусь в школе, всего лишь на четвёртом курсе. А там Дамблдор, уроки, тренировки и практически отсутствие свободного времени. Реддлу письма придётся передавать домовушкой, ответы получать также, иначе всю контору запалят, а несчастный случай он такой случайный… В общем, как бы я не храбрилась, как бы порой не выпендривалась, но я пока что была в теле тринадцатилетней девочки. И меня было легко убрать, даже очень легко. Нет, другое дело, что никто в здравом уме и пытаться не будет, ибо плюнешь на одного Блэка — плюнешь на всех. А тут даже не плевок, не оскорбление, а убийство. Это даже не суицидник, просто так такому человеку умереть не дадут. Пытать будут долго, со вкусом, темпом и расстановкой, привлекая к этому всех возможных родственников, друзей и знакомых. Примерно так Рода и прерывались. Но если это будет Дамби, подобное провернуть будет уже сложнее, да и какая мне то уже будет разница? Это тело погибнет и, чёрт возьми, не хочу я думать о том, что ждёт меня дальше. Вдруг опять попаду в чьё-нибудь тело, да той же самой Нарциссы! Не-ет, пожалуй, на этот раз хочется прожить долгую и спокойную жизнь, а потом так же тихо и спокойно умереть. Хватит с маленькой меня приключений, ох хватит… Я тихо посмеялась. Получилось как-то истерично, поэтому я тут же свернула самодеятельность, распаковывая остатки макулатуры. На письма ответить всё же надо. Да уж, с таким позитивными мыслями только духи обсуждать. Флёр, как ни странно, писала, что после окончания Шармбатона собирается к нам, в Англию. С Ритой они познакомились, подружились, загорелись общей идеей получения магловского образования. Я была не против, в хорошей компании я и Гарвард закончу, и Магическую академию тоже. А Люц и подождать может, замуж я раньше двадцати пяти точно не собираюсь. Волшебники живут больше ста лет, чёрт возьми, так куда торопиться? От Фелиссии пришли письма довольно странного содержания. В первом она распалялась про своего брата и моё предательство, что смотрелось довольно дико. Во втором приносила извинения и замечала, что уважает любое моё решение и будет целиком и полностью на моей стороне. Имела ли она в виду дела сердечные или политические, я не знала, но письма припрятала и ещё несколько минут сидела в глубокой задумчивости. Что-то мне это не нравилось. Забравшись в постель, я потянулась и наконец-то расслабилась. День был долгим и муторным, хотелось только одного — сна-а-а… *** А утром очередное бредовое известие потрясло нашу маленькую семейку. Помолвка Андромеды с тем самым учителем танцев, мать которого принадлежала к роду Шаффикам, оказалась разорвана. Девочка сообщила об этом за завтраком совершенно обыденным тоном. — Андромеда Ариэль Блэк, что вы себе позволяете? — вскипела Друэлла. — Я не хочу выходить замуж за последователя Грин де вальда, — рявкнула девочка, вызывая тишину за столом. — А ведь он и за Реддлом пойдёт, как и она! Дело в том, что семья уже была в курсе. В курсе ошибочного мнения, пропаганды Дамби против Томаса, о снятии печати, о моём обещании, да вообще обо всём. Взрослые и состоятельные волшебники посоветовались и решили, что я знаю, что творю, так что трогать меня не стоит. Даже помощь и лояльность пообещали, чему я была несказанно рада. Альфард, Орион и Вальбурга, Карлус и Дорея, а также тётя Мел вообще принимали в кампании довольно активное участие, добывая мне кое-какую информацию, обсуждая возможные пути решения той или иной проблемы, рассказывая о некоторых интересующих меня людях. Даже с законами магического мира помогали разбираться, что я очень ценила. И тут такой нож в спину. И от кого? От родной сестры! — Анди, — начала я, откладывая приборы в сторону, — я иду не за ним, я иду с ним. — И это ещё хуже! Правильно профессор Дамблдор говорил, — распылялась девочка, краснея, — что ничего хорошего из тебя не получится! Ну же, наверняка чем-то и Люциуса, и Беллу, и Долохова опоила! Количество выкриков резало слух. Бледный Сигнус сжал руки и скрипнул зубами. — Андромеда, — предупреждающе процедил он. — ЧТО?! Что вы мне все сделаете? Силком замуж отдадите?! — Выдадим, — холодно заявила Друэлла, а я вздрогнула. — Запрём в кастле, вызовем Алэра и поженим вас на семейном алтаре. И никуда ты не денешься, ясно тебе? — Она не могла разорвать помолвку, — задумчиво пробормотала Белла, а у меня в уме будто что-то прояснилось. — Проверьте… — голос хрипел, но меня услышали. — Проверьте её на империус и зелья, подчиняющие сознание. Мелани без слов встала и, выхватив палочку, принялась что-то бормотать. Меда же будто оцепенела. Я не могла на это смотреть. Моя сестрёнка, такая добрая, понятная и родная. И вдруг вот это. Не хотелось в это верить, не хотелось поднимать глаз. Я опустила глаза на свои руки и прерывисто вздохнула. Белла сжала моё плечо, что-то шепнув на ухо. — Два зелья, подчиняющих сознание, одно для ослабления ментальной защиты, одно для вызова неприязни к Нарциссе, одно для вызова неприязни и отторжения тёмной магии, а ещё около пятидесяти зелий доверия. Нехило, — буркнула тётя, накладывая на девочку чары сна. — Вызывайте этого вашего Алэра, пусть приезжает. Женим их, а девочку на домашнее обучение, к чёртовой матери. А то так не долго и… Она замолчала, предлагая додумать самим. Я поёжилась. Да уж, перспективы не самые радужные. — Обязательно сейчас? — деловито спросила Друэлла, поднимаясь. — На ней куча ментальных воздействий, а ритуал бракосочетания поможет выровнять все шероховатости. Если что, я буду у Анди в спальне… Нужно привести её в порядок и напоить противоядиями, — женщина нахмурилась и вызвала домовушку, что-то ей объясняя. Я покачала головой. Ситуация становится всё напряжённее и я солгу, если скажу, что мне это нравится. Дамблдор не глуп, не стоит недооценивать противников. И это страшно. *** Замуж Анди не отдали. Кое-кто из родичей поделился для какого-то ритуала своей магией, девочку освободили от всех ментальных нитей. Но на домашние обучение таки перевели. Сигнус этим же вечером встретился сначала с деканом, а потом и с директором. Так что Меда оставалась дома «по состоянию здоровья». Закончились зимние каникулы и мы с Беллой отправились в Хогвартс. Я всё также проводила много времени на факультативах и за тренировками, училась на отлично, нередко гуляла. Наконец начинало спадать то напряжение, появившееся на факультете в начале года. Вспоминались слова, произнесённые несколько лет назад в купе Хогвартс-экспресса. «Если его не поддержат Блэки — не поддержит никто». Похоже, что так и оказалось. Хотелось побыстрее закончить Хогвартс и бежать, бежать от этого места куда подальше. Путешествовать, учиться, заниматься самой собой, в конце концов. В следующем году я сдаю СОВы, а потом и ТРИТОНы не за горами. Всё также не давало покоя летнее видение Беллы о битве и взаимных улыбках с Волди. Теперь, когда мы начали вынуждено сотрудничать, оно начало приобретать смысл. Вот только спокойствия это не внушало. Из-за подобных мыслей я быстро стала нервной, огрызалась на друзей, на публике же старалась держать лицо и не отсвечивать. Преподаватели списывали это на переходный возраст, друзья тоже. Люциус, правда, переживал, что я на него дуюсь. Сначала наорала, потом извинилась и успокоилась. Мда, нужно с собой что-то делать. Медленно, но верно приближался мой День Рождения. *** — Как это ты ничего не хочешь? Джейн, нахмурившись и уперев руки в бока, возмущённо смотрела на меня. Я лишь тяжело вздохнула. — Ну вот так вот. Ничего мне не надо, Дженни, правда. — Нет, так не пойдёт, — девочка покачала головой и заехала задремавшему Антонину по затылку диванной подушкой. — Долохов, вот что ты подаришь Нарциссе? Мальчик чертыхнулся, потирая ушибленное место, и с беспокойством окинул меня взглядом. — Подарю на что? Люциус закатил глаза. — На День Рождения. Брюнет поморщился, но тут же взял себя в руки и слегка улыбнулся. — Себя. Секундная тишина. Сжавшиеся кулаки Малфоя. И слегка истерический смех Антонина. — Шучу, Люц, выдохни. Нашей белокурой принцессе нужен только принц, — он взъерошил и без того взлохмаченные волосы и задумался. — Не знаю, может, какую-нибудь книгу по Рунам. — И ты туда же, — выдохнула Джейн и рассмеялась. — Но это же так скучно… — Но ей нравятся книги, — заявил Люц. — Но ты же понимаешь, что… Они ещё какое-то время спорили. А я просто сидела, обняв себя за плечи, и украдкой следила за Антонином.

Себя.

В волшебном мире такими словами не раскидывались. Подарить себя, это не просто отдать своё тело, это даже не продать душу. Это быть с человеком, принадлежать человеку всеми своими мыслями и помыслами, это стопроцентная преданность, это горе, боль и обида, всё на него, это даже не высшая степень преданности, это даже не клятва в верности, это нечто большее. И он это знал.

Подарить себя.

Это трудно. Любить, несмотря на погоду, на ответные взгляды, на симпатии, на боль, на взаимность, на предательства, несмотря ни на что. Это невыносимо трудно, тяжело и просто невыносимо. А любить безответно… мне ли не знать, какая это мука? Но отдать свою душу, отдать свою преданность, отдать весь свой сакральный смысл бытия, это уже другое. Совершенно другое, абсолютно несравнимое. Такого никогда не делали. Это ведь рабство в самом худшем его проявлении. Ради любимого человека ты можешь умереть, ты можешь умирать раз за разом, воскресая каждый раз, когда ему понадобится от тебя хотя бы взгляд, хотя бы вздох, хотя бы протянутая рука. Но любящий тебя никогда не толкнёт в пропасть, никогда не растопчет, никогда не обрежет твои крылья. А нелюбящий может. Он может ломать тебя, ломать раз за разом, несмотря на крики, хрипы и мольбы твоей души. Потому что не стоит тешить себя ложными надеждами, не стоит держать себя в иллюзиях, не стоит строить эфемерных замков. Потому что ему плевать, на самом-то деле. И ты будешь дышать только тогда, когда он будет рядом. Ты станешь зависимой от его взглядов, дыхания, прикосновений. От лёгких поцелуев, от объятий, от тех самых бабочек в животе. От мурашек по коже. Но он будет продолжать разрушать тебя. Ломать раз за разом только что сросшийся перелом. И если не наслаждаться самой твоей болью, не извлекать из неё больного удовольствия, то, почувствовав власть над тобой, над твоей душой, тебя никогда не отпустят. Потому что он будет получать некоторую степень удовлетворения, наблюдая за тем, как ты рушишь всё ради него. Только ради него. И это ужасно. Мы так часто умираем на глазах друг друга, так часто убиваем на глазах друг друга, что все уже давно свыклись с этим, ведь страдает не телесная оболочка, а обесцененная душа. Но мы забыли, что сгоревшую спичку уже не подожжёшь. И сейчас, смотря в его глаза, зелёные, обрамлённые чёрными, пушистыми, такими по-девчачьи длинными ресницами, я понимала только одно. Он уже горит. А я тушу пожар керосином. Хотелось истерически смеяться, хотелось плакать, хотелось умирать, раз за разом, пока не почувствую ту боль, что причиняю каждый день, каждый час, каждую чёртову минуту ему. Но мои руки были просто связаны. Обещаниями, клятвами, чувствами. Но связаны. Мальчик мой. Что же я наделала?..