Холодный май

— Ты не такая, как другие девушки… — Друг мой, я компиляция всех девушек на свете, которых я когда-либо считала восхитительными.

Рождество прошло ярко. Прямо перед ним ко мне с извинениями подходила Руквуд. Девочка как можно искреннее просила прощения, даже как-то слишком искренне… Не нравилось мне всё это, а интуиции своей в последнее время я научилась доверять практически безоговорочно. И теперь она просто вопила о приближающейся опасности. Ах, да, Рождество. Провела я его в Блэк кастле. Какая-то там годовщина, мы собирались там вместе семьёй и друзьями. Малфой встречал с нами. При родителях мы вели себя образцово, говорили исключительно о погоде и уроках, но как только нам удалось слинять на улицу… Третья мировая была не за горами. И я не думаю, что ледяное укрытие могло спасти от моих снежков. Рождественским утром я, как обычно, обнаружила рядом со своей кроватью гору подарков. С удовольствием разгребая многочисленные открытки и пакеты, я искала одну-единственную упаковку. Нашла. Медальон с нарциссами, сделанными из какого-то драгоценного камня. Сзади наши инициалы. Я, смеясь, нацепила подарок, прекрасно понимая схожесть подарков. Малфою я отправила настольную лампу в виде фонаря ручной работы. В честь имени. Думаю, он оценит. Фотоальбом с колдофото от Дженни заставил меня рассмеяться и, поджав ноги, усесться на кровати, раскрывая его на коленях. Колдографии всегда завораживали меня, казались самым ярким проявлением чуда в этом мире. Вот я, Тони, Люц и Джейн, мы сидим у Фортескью и едим мороженное, смеёмся. Вот Джейн перелистывает книгу и улыбается. Вот Тони вешает игрушку на ёлку, а Люц обхватывает его сзади за плечи и, подпрыгивая, вешает шар первым. Вот я разливаю чай. Вот снова я, на этот раз меня обнимает Люц, мы оба смеёмся. Снова Малфой, он закутывает меня в свой шарф. Вот мальчишки на мётлах. Я тихо посмеивалась, улыбалась, вспоминая каждый случай, каждую маленькую историю. Альбом был не заполнен до конца, Дженни наверняка намекала, что заполнять его дальше придётся мне. Я надеялась, что мой подарок ей понравится. Девочке я отправила кашемировый плед, декоративные свечи и томик братьев Гримм с подписью «нашей Рапунцель». Думаю, ей понравится. Встав с кровати, я подошла к окну и раздвинула тяжёлые шторы на медных кольцах, отодвинула тюль и выглянула на улицу. За окном снова кружил снег, а на подоконнике стояла пуансеттия от Беллы. Я улыбнулась, поглаживая красные лепестки «рождественской звезды». Её увлечение садоводством пришлось по душе всем домашним. Позвав домовушку, я умылась, переоделась в любимое синее платье. Сидя перед зеркалом, я болтала ногами и расспрашивала Динки о прошлых праздниках. Домовушка, осторожно вплетая мне в волосы незабудки, рассказывала о минувших балах Блэк кастла. — Просто восхитительно, милая, — ворковала она, заканчивая с очередным невянущим венком в причёске. — Множество девушек в красивых платьях, лёгкий запах сирени и гортензии, прекрасная музыка… Много, много эльфов всё это видели, много рассказывали. Я улыбнулась и заверила её, что когда-нибудь и мы на это посмотрим. Отряхнув юбку, я остановилась рядом со своей дверью и счастливо выдохнула. Сейчас я обниму маму, сестёр, Люциуса, буду печь имбирные печенья вместе с Андромедой, буду носиться по дому вместе с Сириусом, буду распаковывать подарки родственников. Моя семья. *** В Хогвартс я попала с помощью открытой каминной сети в кабинете директора. Разобрав вещи вместе с весёлой Дженни, мы отправились гулять, оставив мальчишек в гостиной. Кажется, они дописывали какое-то сочинение, которое не сдали до каникул. Выйдя на улицу и вдохнув морозный воздух, тут же чувствуешь себя более уверенно, спокойно. Всегда замечала это. Мы немного побродили по территории замка, обнявшись, немного поболтали. Девочке мой рождественский подарок понравился, она долго меня обнимала, окольными путями выясняя моё мнение относительно колдофото. В замок мы вернулись относительно быстро, всё-таки не май месяц на улице. Отправив девочку, уже переодевшуюся, греться у камина, я задержалась в спальне, перебирая гардероб. Надела одну из своих любимых тёмно-синих вельветовых юбок и белый свитер, зашнуровала ботинки и, закусив ленту, принялась сооружать на голову пучок. Взгляд мой упал на подоконник, где помимо моих кукол лежал плотный жёлтый конверт; лента змейкой соскользнула на пол, пряди упали на плечи. Подскочив к подоконнику, я схватила конверт и тут же вытряхнула его содержимое на клетчатый шотландский плед. Из конверта с характерным звуком выпал тяжёлый амулет и письмо. Побоявшись прикасаться к неизвестной вещи, я дрожащими руками взялась за лист бумаги и вгляделась в буквы. Здравствуй, Нарцисса! Спешу сообщить о ещё одной спасённой жизни. Но не могу не предупредить тебя об опасности, нависшей над твоим миром. Оберег, посланный мною, должен защитить человека, которого ты более всего боишься потерять. Используй его с умом. Одного человека. Одного. За кого я боюсь больше всего? Всё-таки собрав волосы в пучок, я сжала в руках амулет и выползла (по-другому не назовёшь) в гостиную. Уже привычно усевшись рядом с Люциусом, я сосредоточилась на предмете в руках, пытаясь понять, исходит ли от него магия. На ментальные прикосновения вещь реагировала очень охотно, отзываясь светлыми, чистыми импульсами, будто принимая меня за хозяйку. Я ещё раз рассмотрела амулет, висящий на лёгкой, но прочной золотой цепочке, потускневшей от времени. — Что это? — севший рядом Антонин заставил вздрогнуть. Я подняла на него взгляд. Мальчик, потянувшийся к вещи, тут же отдёрнул руку. — Господи, это же звезда Алатырь. — Звезда что?.. — тут же заинтересовалась Джейн. Люциус обернулся ко мне и тут же уставился на вещь, покоящуюся у меня на коленях. — Звезда Алатырь, — тут же повторил мальчик слегка отрешённо. — Ну, или крест Сварога. Это, наверное, один из самых могущественных сакральных символов древних славян. Смотрите, довольно затейливый рисунок состоит из двух крестов: прямого — он символизирует мужское начало — и косого — соответственно, символизирующего женское — образующих при слиянии восьмилучевую звезду. Восемь — магическое число Волхвов. Это оберег, его вышивают на одежде, наносят на оружие, чтобы уберечь себя в дальней дороге или спастись от чего-то действительно страшного. Но у тебя, Цисси, в руках не просто умелая интерпретация… Нет, это один из первых восьми крестов, принадлежащих Волхвам. Откуда?.. Мальчик ошарашенно взирал на амулет, лежащий у меня на коленях. А у меня пересохло во рту. Спасти от чего-то действительно страшного. Дрожащими руками я подняла амулет за цепочку и надела его на недоумевающего Люциуса. Господи, пусть только поможет. — Запоздавший Рождественский подарок, — тихо прошептала я, поправляя цепочку и убирая из-под неё волосы. — Твой же я ношу… Антонин скривился, а Люц осторожно взялся кончиками пальцев за кованый символ. — Зачем? — Боюсь за тебя ужасно, — неожиданно призналась я, поднимаясь. — Вы как хотите, а я спать. День был ужасно долгим. Уже собираясь уходить, я ощутила тепло чужой руки на своём запястье. — Цисси, — Малфой поднялся и обнял меня, неловко улыбаясь. — Спасибо и… не бойся? Неуверенный тон, скованные движения. Мне снова стало страшно. Уже в спальне Дженни сообщила мне, что её мама, болеющая в последнее время особенно тяжело, наконец выздоровела. Я вспомнила, как Белла по моей просьбе высылала им зелья от имени старого аптекаря, и улыбнулась. — Теперь мне не придётся ехать к тётке и оставаться на домашнем обучении, — девочка мечтательно улыбнулась. — Я рада, — тихо сообщила я, обнимая девочку. — А теперь давай спать… спорим, завтра по Рунам будет какая-нибудь проверочная? — Ненавижу руны, — ласково сообщила мне девочка, заставив фыркнуть. Спала я в эту ночь без сновидений. *** Снег, наконец, растаял и Хогвартс закрыло пеленой дождей. Уроки были интересными, компания — приятной, еда — вкусной, а вот тренировки по квиддичу выматывали до отказа, причём не только довольно сильную физически меня, но и мальчиков. Теперь, когда выход на улицу больше не грозил обморожением второй степени, я вставала намного раньше обычного и выходила на пробежку. Уже после неё я принимала душ, заплеталась, надевала школьную форму и бежала на занятия. В учёбе могла похвастаться тем, что все предметы были выведены на «Превосходно». Весна медленно наступала на пятки, обещая ученикам долгожданное тепло. Слизеринская сборная с моим скромным вкладом в дело разгромила гриффиндорцев. Люц поймал снитч в конце игры, чем окончательно решил её исход. Вражды между факультетами я не наблюдала, скорее дружеское противостояние. Это радовало. А вот Руквуд всё ещё не внушала мне ложных надежд и обманчивых симпатий. В последнее время девочка старалась как можно чаще оказываться рядом со мной, на что я реагировала крайне нервно. Казалось, что она спешила примелькаться, а потом и грохнуть меня где-нибудь в подворотне. Интуиция вопила сайлентхиллской сиреной, я старалась быть спокойной, но всё-таки активно защищала свою комнату от возможности проникновения в неё, отслеживала потоки магии, воздействующие на меня, перепроверяла еду. В общем, истерия, которую все списывали на приближающиеся экзамены, у меня проявлялась в довольно оригинальной форме. В один из солнечных дней я вытащила друзей к озеру. — Уроки можно учить и там, — увещевала я, заматывая улыбающегося Долохова в полосатый шарф. — Но там есть свет, воздух и даже ветерок. Ну пожалуйста! — Пойдём, пойдём, — рассмеялся Малфой, беря меня за руку и утягивая в сторону двери. Расположившись под деревом, которое уже обзавелось мелкими зелёными листочками, на расстеленном клетчатом пледе из кашемира, мы грелись в лучах переменчивого апрельского солнышка. — А как вы представляете свой дом? — неожиданно для всех спросила Дженни, оторвавшись от какой-то книги. Приглядевшись, я увидела название романа и улыбнулась. «Джейн Эйр» держала меня у своего сюжета долгие месяцы. Роман Шарлотты Бронте потряс меня до глубины души ещё в той жизни. Поскольку ощущения и чувства моей прошлой жизни уже стёрлись и чем-то походили на старые чёрно-белые полароидные снимки, я взахлёб перечитывала любимые книги. И эта была не исключением. Я прекрасно понимала чем был вызван этот вопрос, поэтому, улыбнувшись и отложив справочник по рунам, посмотрела на небо, скрытое неровной сеточкой веток и листьев. — Большой дом из белого камня. Возможно, мэнор. Лужайка, залитая солнечным светом. Столовая со стеклянными дверями, выходящими на эту лужайку. Глицинии под окнами. В столовой длинный белый стол, часть его накрыта белой скатертью. Ваза с пионами. Смех сына и мужа рядом. Счастье, — я старалась придать своим словам хотя бы оттенок тех эмоций, которые испытывала, говоря об этом. Люц потрясённо молчал, Дженни улыбалась, поглаживая корешок книги, Тони методично плёл оберег. — Дом в лесу, — неожиданно начал он. — Сосны, припорошенные снегом. Вокруг тишина, такая, что её можно резать ножом. Тёплый пол из сосновых досок; его так часто полировали, что уже показались сучки. Горящий камин в библиотеке, совмещённой с кабинетом. Шкура тигра или барса рядом с каминной решёткой. Запах выпечки, кофе, пыли и книжных страниц. — Дом. Каменный такой, увитый плющом, с мощёными дорожками и деревянными ставнями. Где-нибудь в магической деревушке. Маленький садик перед ним, с розами, шиповником, азалией и незабудками; там обязательно будет маленькая беседка. Спальня, пронизанная солнечным светом. Тяжёлые кремовые шторы на медных кольцах, тюль колышется от едва слышных порывов ветра. Деревянная кровать, кожаный чемодан под ней. На полу обязательно плетёные вручную циновки. И мурчащая кошка, — неожиданно закончила Дженни, улыбаясь. — Мой мэнор, — немного хрипло начал Люц, смотря на свои руки. — Яблоня в саду, обязательно в цвету. Открытые окна гостиной выходят прямо на неё, в комнате витает сладковатый запах уже распустившихся цветков. Камин, на полке которого множество безделушек и рамок с колдофото. На стенах Айвазовский, какие-нибудь очень светлые его работы, где море тихое, спокойное, лучистое. Ваза с пионами на тумбе рядом с креслами. В кресле девушка с золотистыми волосами, они ниспадают по её спине. Она в лёгком кремовом платье, а на её коленях огромный кот, серый с полосками, с порванным ухом и янтарно-жёлтыми глазами. И её смех. Какое-то время мы молчали. Я плела венок из недавно собранных цветов и думала. Естественно, я понимала, чей портрет он рисовал. Одно описание моего кота наводило на мысли. И что-то во мне сладко сжималось от осознания того, что я нравлюсь этому удивительному человеку. Что он, возможно, даже влюблён, но не в тело, а в душу. В меня. Мир вдруг стал очень цельным, очень ярким и правильным. Картинка будто встала на место, а воспоминания, из той, давно прошедшей жизни, резко померкли. Замкнув венок, я с удовольствием водрузила самодельную корону на голову Слизеринского принца, получив солнечную улыбку. — Пойду пройдусь, — резко бросил Антонин, вскакивая, а Дженни лишь пожала плечами. Снова запели невидимые глазу птицы, и только тут я осознала, какая глухая тишина стояла до этого. *** Обычный, вроде бы, вечер. Интуиция же орала, что сегодня светопредставления не избежать. Весь день меня мелко трясло, из-за чего я кинула в зелье пять толчёных хребтов рыбы-льва вместо четырёх, из-за чего оно стало более прозрачным. Слагхорн пришёл в восторг. Мужчина тут же предложил «гениальной леди» дополнительные занятия по Зельям. Подумав, я согласилась. В клуб Слизней меня уже записали в начале учебного года, так что дополнительную возможность попрактиковаться в варке зелий упускать не решилась. Кто ж знал, во что это выльется. На ужин я шла с Дженни, немного опаздывая. Честно говоря, есть не очень-то и хотелось. Аппетиту не способствовал и тот взгляд, которым меня наградила на зельях Руквуд. Когда мы только сели рядом с Люциусом и Антонином, блондин уже заканчивал трапезу; Долохов же, судя по запыхавшемуся виду и неровному дыханию, тоже только что сел за стол. — Ладно, — неожиданно улыбнулся мальчик и, встав из-за стола, поднял сумку с учебниками. — Приятного аппетита вам, а я в гостиную. Завтра должна быть контрольная по Трансфигурации, надо повторить конспекты, что ли… Жду вас в гостиной. Мальчик, хлопнув друга по плечу и ещё раз улыбнувшись мне, вышел из Большого Зала. Тут же, словно по невидимому сигналу, от стола Гриффиндора поднялись несколько парней и вместе с Руквуд покинули залу. Сердце болезненно сжалось. Стараясь успокоиться, я отпила клюквенного морса. Есть больше не хотелось. Не сумев справиться с всё нарастающей тревогой, я поднялась из-за стола и, пробормотав что-то о домашнем задании, направилась к выходу. Слинять незаметно не получилось. Уже в коридоре меня нагнал Слагхорн. Кажется, это далось ему нелегко. Отдышавшись, он достал из кармана мантии пергамент, исписанный крупным размашистым почерком, и сунул его мне. — Здесь кое-какая литература, я набросал названия нескольких книг. Ознакомься с ней обязательно, вся она есть в библиотеке… Только смотри, «1000 магических растений и грибов» лучше взять у меня лично, а то в библиотеке сокращённое издание. Пойдём, я отдам тебе её сразу. Мученически вздохнув, я проследовала за деканом своего факультета. Ну почему именно сейчас, когда душа так болезненно переворачивается, будто крича о наступающей угрозе. Ещё раз вздохнув, я прошла в любезно открывшуюся дверь и уселась в указанное жёсткое кресло с высокой спинкой. Мужчина, порывшись в одном из шкафов, протянул мне книгу. — Вот, держи… там есть кое-какие пометки, можешь не обращать на них внимание. Если хочешь, возьми её с собой в Хогсмид, покажешь продавцу любой книжной лавки и купишь точно такую же. Да, так, наверное, будет лучше… чаю? — Нет-нет, спасибо… Понимаете, нам столько задают, а у меня ещё и факультативов тьма… можно я пойду? — Что? А, да, конечно, иди, — мужчина махнул рукой на дверь и достал из ящика стола какие-то бумаги. Пододвинув к себе чернила, он поправил на носу очки в толстой латунной оправе и погрузился в чтение. Я медленно, будто бы не доверяя себе и своим ногам, брела по коридору. Нужно было встретить Джейн из Большого зала, но я понятия не имела, сколько времени уже прошло. Когда я уже была совсем рядом с залом, мне встретилась Андромеда. Она методично жевала яблоко и болтала ногами, вперившись взглядом в очередную книгу и сидя на очередном подоконнике. Но, будто почувствовав моё приближение, она подняла глаза и призывно помахала мне рукой, приглашая подойти. — Ты где ходила? Тебя уже минут сорок Долохов с Браун ищут, — недовольно пробормотала она, обнимая меня. Я удивлённо приподняла брови. Кажется, я пропустила мимо ушей большую часть монолога декана, раз задержалась так надолго… — Что случилось? — скорее из вежливости спросила я, примерно догадываясь о причине их поисков. Наверняка Люц не дал списать, вот Дженни меня и ищет, даже Тони припрягла. Хотя, возможно они оба были обеспокоены моим отсутствием аппетита и резкими сменами настроения. Ответ моей сестры, данный мне с удушающим безразличием, расколол мир на тысячи частей. — На Люциуса напали. Он в Больничном крыле. *** Ворвавшись в гостиную факультета с палочкой в руке, я на секунду застыла посреди комнаты, оглядываясь. Разговоры резко прервались. Катарина, поймав мой взгляд, победно усмехнулась. — Сука, — рявкнула я, оказываясь рядом с ней за доли секунды. Глаза просто застелила пелена ярости. Её мнимые подруги, взвизгнув, расступились. Притянув девушку за волосы, я приставила к её горлу палочку. Доли секунды, и в её глазах отразился практически животный ужас. — Отпусти меня! — взвизгнула девочка, пытаясь вырваться. Упав с противницей на пол, мы закрутились. На мгновение она оказалась сверху, но адреналин, так кстати вырабатываемый надпочечниками, придавал телу опьяняющую силу. Повалив девушку на спину, я зафиксировала её руки над головой, коленом придавив грудь. — Что ты с ним сделала? — голос срывался на крик. — Да не трогала я твоего блондина, — проскулила она, стараясь освободить руки. — Я выпустила в него Круцио, а… Мой рык, кажется, продрал до дрожи старшекурсников. Кто-то двинулся в нашу сторону и я, перестав контролировать стихийные выбросы магии, смела ряд кресел, находящийся рядом. — Если хоть один из вас, — я не сводила взгляда с перекошенного ужасом лица однокурсницы, — подойдёт, я за себя не ручаюсь. Минимум неделя в Больничном крыле, минимум! — Цисси, успокойся, — тихий, успокаивающий голос Беллы неожиданно ворвался в сознание. Я упрямо покачала головой. — Я предупреждала. Тронешь моё и я размажу тебя по стене. Внимание, выражаюсь… отнюдь… не фигурально, — голос от крика хрипел. — Да не смогла я ему ничего сделать, — взвыла Руквуд, извиваясь подо мной. — Меня откинуло что-то, сил не хватило. Вот близнецы Пруэтты пробили. Пока он на себе какую-то железку не сжал, они в него выпустили пару… — С землёй сравняю, — мой тихий шёпот в тихой комнате был сродни крику. — Это же была твоя идея, да? Отомстить захотелось? Меня достать через него? Я ж тебя сейчас убью, ты понимаешь, что я могу. А что будет с этими идиотами? Чем ты им там за это заплатила? Не натурой ли? Девочка всхлипнула и отрицательно помотала головой. Я расслышала тихое «отпусти». Сжав крепче палочку, я, закатав рукав её блузки, приложила древко к предплечью. — Ты же понимаешь, что я не могу отпустить тебя просто так? — Ну не надо… Блэк… Извини… Ну извини… Я дура, я знаю, — девочка всхлипывала, готовясь разрыдаться. А я просто смотрела на это холодными, пустыми глазами. Даже если она сдохнет, как последняя собака под забором, даже если я убью её сама, мне не жаль этого человека. Абсолютно. — Цисси… Люц расстроится, если ты сделаешь ей что-то, — в сознание, затопленное чёрной жижей ненависти, снова ворвался успокаивающий голос Беллы. Я сжала зубы. Тихо выдохнула. И сдалась. Шатаясь, я вставала с пола и отряхнула юбку. — Все поднимаем палочки, — ничего не выражающим голосом оповестила я, — и даём ту же клятву, что и при первом входе в Зал, где проходит Турнир Салазара. Иначе живым отсюда никто не выйдет. Все тут же повторили слова забвения. Теперь никто не имел права говорить о том, что случилось. Никто, кроме меня. Он не должен узнать от других. Так же пошатываясь, я вышла из тихой, будто уже мёртвой гостиной. Не помня себя, дошла до Больничного крыла. Без стука вошла в палату через приоткрытые двери. Возможно, мадам Помфри у директора, но меня никто не остановил. Рядом с одной постелью горела лампа. Я опустилась на край кровати, судорожно вглядываясь в так хорошо знакомые черты. Вроде бы, ничего страшного. Слегка разбита губа, чересчур бледная кожа, но ничего страшного… надеюсь. Легко касаясь кончиками пальцев его лица, я залечивала едва видимые глазу гематомы, позволяя магии беспорядочно пульсировать. Амулет, висящий на нём, покрылся копотью. Не решившись снимать его с шеи парня, я лишь протёрла видимую мне часть своей мантией и тихо выдохнула, когда по-девичьи длинные ресницы затрепетали. — Привет, — тихо прошептала я, чувствуя слёзы, катящиеся по моим щекам. — Привет, — хрипло сказал блондин, закашлявшись. Он сел в постели и тут же схватился за голову. — Помнишь что-нибудь? — вытирая щёки, спросила я. — Достаточно, — Малфой скрипнул зубами и, поморщившись, притянул меня к себе, обнимая. — Не плачь только больше, пожалуйста. — Я чуть Руквуд не убила, — помявшись, созналась я, с облегчением вслушиваясь в тихий смех. — Серьёзно? Это ты сейчас фигурально выражаясь? — В полном серьёзе, — неуверенно ответила я, сжимая ткань его школьной мантии в пальцах. — Меня Белла оттащила. Люциус промолчал, обнимая меня чуть сильнее. — Ненавидишь? — тихо переспросила я, понимая, что согласие убьёт меня окончательно. — Дурочка, — мягко ответил он, поглаживая меня по растрёпанным волосам. — Ну как тебя можно ненавидеть? — Катарина неплохо справляется, — хмыкнула я. — Она тебя просто боится, принцесса, — мальчик отстранил меня от себя, заглядывая в мои глаза. — Пообещай, что больше не будешь так делать… тебя могут… Я рассмеялась и спрятала лицо на его плече. — Только ты, находясь в Больничном крыле чуть ли не при смерти, можешь переживать о моём состоянии, Малфой… — Какой есть, — вымученно усмехнулся он. — Тебе нужно поспать, — я встала с кровати и снова, в который раз за день, поправила ненавистную юбку. Нет, войну в ней точно не воевать, помрёшь, пока одёргивать будешь. Я потрепала его по уже отросшим волосам и, улыбнувшись, вышла из палаты. Вдохнув поглубже, я медленно направилась в сторону подземелий. *** Люциус довольно быстро шёл на поправку. Амулет перенял на себя большее количество тёмной магии, чем защитил своего хозяина. Палочку, сломанную Гидеоном, пришлось покупать на Косой аллее. Происшествие замять не удалось, Руквуд и близнецов отчислили, чему я была крайне рада. От их сестры, Молли, которая было начала на меня орать, отвернулся её собственный факультет. Девушку начали гнобить и она, не выдержав, перевелась в Шармбатон, уехав вместе с братьями. На моём родном Слизерине всё устаканилось. Меня не ненавидели, не гнобили, не пытались выжить, но откровенно побаивались. Несмотря на это, общаться со мной стали охотнее, нападки на людей, с которыми я проводила большое количество своего времени, прекратились, их больше не решались подкалывать. Джейн, видевшая всё это, лишь обнимала меня теперь чуть чаще, а Антонин лишь улыбался, как-то слишком грустно для тринадцатилетнего мальчика. Близились ежегодные экзамены. Я много времени проводила на улице, готовясь к ним на открытом воздухе. Встретила и свою давнюю знакомую. Иви приползла ко мне тёплым майским вечером. Выросшая на несколько метров, она расслабленно грелась в лучах закатного солнца и подставляла мне голову для ленивых поглаживаний. С Лютиком они, как ни странно, быстро сошлись. Всегда подозревала, что он гадюка под прикрытием, уж с больно счастливым выражением морды он кусал какого-нибудь зазевавшегося однокурсника. Малфой, выводящий что-то на пергаменте своим идеально ровным почерком, сидел рядом. На его коленях, собственно, Иви и лежала. Змейку блондин признал, пробурчал что-то о странных склонностях Блэков и спокойно принял происходящее, как данность. Лето неумолимо приближалось. Старшекурсники, сдающие СОВ и ЖАБА, ходили нервные, бледные, с признаками хронического недосыпа на лице. Я тихо хихикала, листала любимые книги, посещала уроки, множество факультативов, гуляла и была абсолютно, непоколебимо счастлива. Жизнь постоянно нас учит. Нельзя бегать слишком быстро там, где скользко, можешь набить шишку. Нельзя раскрывать душу перед всеми, ведь ты можешь обжечься, причём сильно, а душевные раны заживают куда хуже и медленнее телесных. И всё-таки это главная прелесть жизни. Она заставляет нас бороться, меняться самим или менять что-то вокруг себя. Просто, если ты сейчас должен сделать какой-то важный выбор, решайся! Он обязательно изменит твою жизнь. В худшую ли сторону, в лучшую ли - не важно. Просто помни, что любое движение - это прогресс. Никогда, никогда не упускай даже самую мелкую возможность. Даже когда шансы один к миллиону. Закаты, рассветы, дожди, ураганы, тебя ждёт так восхитительно много, а ты успел так ужасающе мало, что желание жить в тебе должно быть просто непоколебимым. Живи. Просто позволь себе жить.