Старушка Петти

      Учить парней магии было здорово. Петунья с удовольствием делилась знаниями, что-то пришлось смотреть в своих тетрадках. Она нашла даже конспект книги «Магия основ» 1608 года, где очень хорошо освещались заклинания. У Петуньи была такая же на втором курсе, что очень помогло ей и Лили на чарах и трансфигурации. Они даже подумывали изобрести свое собственное заклинание, однако не успели. То были защитные чары, в идеале способные заслонить от самых сильных боевых заклинаний. Кроме Авады, конечно. Теоретическая база для них была почти завершена, жаль, что записи теперь пропали. Интересно, может, Лили довела его до ума? Если она это сделала, то понятно, как выжил Гарри. Возможно ли это? Они не замахивались на что-то настолько сильное, но… Ну должно же быть этому объяснение! Как младенец смог выжить? Хотя бы выжить, не говоря уж о том, чтобы победить Темного Лорда? Рациональный мозг Петуньи впустую искал причины. Как мало она знает! Вот в чем проблема. Ведь кроме школьной программы женщина практически ничего так и не успела изучить. Хорошо еще, что Мародеры им с Лили показывали боевые заклинания на седьмом курсе — иначе с вечно меняющимися преподавателями Защиты Петунья была бы сейчас совсем беспомощна. Но практика ей бы не помешала. Ей самой предстояло многому научиться.       У нее есть полгода. Она должна стать той, кто сможет защитить Дадли. И Гарри. Пришлось посетить Косую Аллею немного раньше, чем Петунья планировала. Мальчики так увлеклись волшебством, что хотели попробовать все заклинания. Петунья еле их остановила, сказав, что для практики нужна сначала теория, знание о составлении заклинаний, принципе их работы и значении движений. Дети приуныли, но она пригрозила, что отнимет палочки, если увидит несанкционированное ею волшебство. Гарри тотчас принялся за учебники, а вот у Дадли их не было, что едва не привело к драке, так что Петунье пришлось срочно покупать второй комплект, да и еще пару книг в придачу. В то, что Дадли будет их читать, она почти не верила, но само наличие книг пресечет вражду. Как и хотела, она купила по две «Истории Хогвартса» и «Книги о худших тварях». Заодно Петунья зашла на почту. Она не очень доверяла общественным совам, но иного выхода не нашла. Написав письмо и заплатив за аренду совы, женщина отправила птицу в полет. Было ли ее решение опрометчивым? Сову могут отследить. Этому человеку вряд ли вообще кто-то писал. Но отпускать Гарри в неизвестность она не могла. Оставалось ждать.       Через три дня, нагрузив мальчишек заданием по магии, Петунья снова вызвала «Ночной Рыцарь». Это уже начало немного надоедать, хотелось аппарировать, но практиковаться она немного боялась — не чувствовала, что вспомнила магию в достаточной мере. Хорошо еще, что их новый дом был пусть и не сильно, но все же ближе к Шотландии, чем предыдущий — Петунье снова удалось усмирить взбунтовавшийся желудок. Выйдя на улочке Хогсмида, она полной грудью вздохнула запах своей школьной жизни.       Воспоминания проносились перед ее взором, словно кино. Вот они с Лили идут в «Три метлы». Вот Дэннис с Рейвенкло обстреливает их снежками на пятом курсе. Вот на шестом, будучи старостой Хаффлпаффа, она останавливает третьекурсников, решивших пролезть в Визжащую хижину. Гриффиндор, конечно. Она тогда еще не знала про Ремуса, но правила есть правила. Впрочем, что есть правила? Вон в том переулке на окраине она отчаянно пыталась отобрать у Сириуса и Джеймса косячок.       А вот за этим домом слизеринский подонок пытался изнасиловать магглорожденную пятикурсницу Медди. Она, Лили и Эдвард (тоже староста Хаффлпаффа) тогда случайно заметили возню в темноте и пошли проверить — времена были неспокойные. И хорошо, что они это сделали, позвать на помощь Медди не могла. Сволочь тогда получил три оглушающих разом, а Эдвард потом еще и что-то тихо нашептал над поверженным. Петунья была уверена, что это проклятье, какое-нибудь заковыристое и семейное, и закрыла тогда на это глаза. Сама она хотела незамысловато врезать ублюдку по яйцам, но важнее было оказать помощь Медди. Как ни просила ее Лили, та не стала обращаться к учителям — многие этого не делали тогда. По некоторым магглорожденным то, что их считают даже не третьим сортом, ударило очень сильно. Они уже не верили магии, проклинали ее, и все, чего они хотели, — это уйти в мир обычных людей и забыть Хогвартс, как сон.       Как будто туда за ними бы не пришли. Сторонники Волдеморта были настроены очень серьезно. Петунья с Лили это понимали и готовились защищать своих близких, и многие готовились к тому же. Сколько из них выжило? Что стало с теми, кто тихо слинял? Кто был прав, в итоге? Горечь застила глаза, и Петунья начала отчаянно их тереть. Не надо об этом думать, сейчас все хорошо, чертов Волдеморт, даже светлые воспоминания изгадил!       В «Кабаньей голове» было темно, неуютно и пахло пивом. Петунья поморщилась. Это место стало еще более захламленным за прошедшие годы, хотя это казалось невозможным. Ну хоть раз убраться-то можно было? Маги, тоже мне. Но назначать встречу в «Метлах» было чревато — мадам Розмерта сплетница еще та, а это было Петунье ни к чему. Да и ее визави смотрелся в этом антураже весьма гармонично — потрепанный жизнью старик в добротном, но старом сюртуке, наверное, впервые увиденный ею без кошки. Она широко улыбнулась. Этот «дух Хогвартса» все еще жив и здоров, все еще бдит в гулких коридорах. Дети под присмотром.       — Добрый день, мистер Филч! — поприветствовала его Петунья. Старик недоуменно воззрился на нее.       — Это вы меня сюда пригласили? Вы журналистка? Та, что пишет о проблемах в школе?       — Именно так, — сказала Петунья, присаживаясь за столик. Перед ней появилось меню, и она пододвинула его завхозу. — Прошу, заказывайте, все за счет газеты.       — Небось грязью поливать будете наш Хогвартс, — пробормотал Филч, читая меню. — Подкупить старика решили. А вот я поем на ваши деньги и ничегошеньки не расскажу!       — Ешьте-ешьте, а там посмотрим, — подмигнула ему Петунья. К ней снова вернулось хорошее настроение. Один вид этого брюзги был таким уютным для нее, напоминая о безопасности школьных стен. Всегда он был где-то рядом, на периферии зрения, невидимой тенью следил за ними. Нашел ее тогда, заплаканную и потерявшуюся, на первом курсе, в каком-то забытом классе, куда ее втолкнули четверокурсники и заперли дверь. Сам лично руководил их отработкой. Тогда Петунья нашла в нем, можно сказать, некоего защитника и часто обращалась со своими проблемами. Не избалованный вниманием завхоз сначала от нее отбивался, считал, что она издевается, но потом понял, что Петунья интересуется всерьез, и начал отвечать на вопросы — не про магию, конечно, про жизнь.       Никто им не рассказывал, каков этот волшебный мир, куда их пригласили. Показывали заклинания, зелья, рассказывали про восстания гоблинов, но про реальность, как она есть, многие узнавали, только выпустившись из школы. Конечно, дети рассказывали про свои семьи, но полноты картины это не давало. А Филч был в этом плане бесценен. Он знал все. Чем живут и дышат все курсы. Что сейчас в моде. Какую музыку крутят по радио. Кто премьер-министр, и почему именно он. Какая обстановка, какие семьи враждуют (семьи! враждуют! — это тогда так потрясло Петунью, словно она попала обратно в прошлое), почему, как вести себя, чтобы ни на кого не нарваться. Он был взрослым, который знал этот мир. Ни у кого из магглорожденных не было такого проводника. А у Филча не было никого, кто бы его слушал, интересовался его жизнью и дарил подарки на праздники. Петунью считали странной, замечая в компании завхоза, но ее и так считали странной из-за позднего поступления. На репутации это не сказалось, а потом и вовсе оказалось плюсом, когда Петунья стала старостой — всегда предупреждена, всегда вооружена, всегда ее подопечные выходят сухими из воды благодаря такому знакомству. Но сейчас, конечно, этого никто не помнит. Интересно, кто по «новой версии» был старостой? Дженни? Она ж слабовольная, у нее младшие курсы бы на головах стояли! Анна? Это было бы смешно! Хулиганистая Анна — и староста! Да за ней самой нужен был глаз да глаз — странно, что она не в Гриффиндор попала! Надо будет спросить у однокурсников, когда они ее вспомнят.       Филч сделал заказ: что-то мясное и шотландское, Петунья попросила себе того же и сидра им двоим. Напитки принесли быстро.       — Итак, — прищурился Филч. — Где ваше прытко-пишущее перо?       — Мое что? — опешила Петунья. Завхоз погрозил ей пальцем.       — Думаете, я не узнал вас, мисс Скиттер? Выпили оборотное и думаете, что можете обмануть старика? Я всех журналюг знаю! Они все через Хогвартс прошли, а вас вижу впервые, значит, вы под обороткой. А значит, вы — мисс Скиттер, потому что только она может выкинуть такой трюк — я газеты читаю, знаете ли. Я пусть и сквиб, но не лопух, как говорят детишки.       Петунья засмеялась.       — Вы как всегда прозорливы, мистер Филч! Но я не мисс Скиттер, кстати, не знаю, кто это. Но вы правильно сказали, все прошли перед вашими глазами. И я тоже. Я — Петунья Эванс. Сестра Лили. Староста Хаффлпаффа. Та, что общалась с вами в школе. Вы помните меня?       Старик замер с кружкой у рта. Его глаза лихорадочно забегали, словно он просматривал что-то в быстрой перемотке. Наконец, он отхлебнул сидра и дрожащей рукой поставил кружку на стол.       — Петти, — хрипло проговорил он и поднял на нее заблестевшие глаза. — Они и это отняли?       — Не только у вас, — тихо проговорила Петунья. — Все забыли. И я сама забыла. Жила как маггла. Умирала от того, что не колдую.       — Понятно. Да, лихие были времена… А сестру твою, ты ведь знаешь?..       — Я воспитываю ее сына.       — Это хорошо, — проговорил Филч и протер глаза. — Как ты, девочка моя?       — Сейчас лучше, — вздохнула Петунья. — Но какой я была магглой… вспоминать стыдно. Совсем ничего от меня-волшебницы не осталось. Сейчас прихожу в себя.       — Совсем плохо было?       — Нет, жизнь-то была тихой, мирной и вполне устойчивой. Но я была такой противной! От себя тошно. И я ж еще детей воспитывала… теперь стараюсь исправить свои ошибки.       — Детей? Много?       — У меня сын, Дадли. Тоже волшебник. Но письмо ему не пришло, не знаю, почему. И Гарри. Гарри Поттер. Он едет в школу в этом году.       — О да, знаю, — хмыкнул Филч. — Все преподаватели на ушах. Да и страна тоже. Они, конечно, молодцы, байки про Поттеров травили, дети играли в Гарри, но… не могу припомнить, чтобы хоть кто-то искал его. Живет где-то и все. А, нет, вот та Скиттер в начале карьеры выпустила статью «Где Поттер?», да на том все и закончилось. Хотела эпатаж вызвать, но все Дамблдор подпортил, сказал, что в надежном месте. Все и поверили.       — Зря, — горько сказала Петунья. — У меня в семье для него было паршивое место. Не хочу об этом говорить… словно кто-то хотел, чтобы мальчика ненавидели, понимаете?!       — Магическим вмешательством?       — Да…       — Значит, твоей вины нет, — Филч сжал руку Петуньи, лежащую на столе. — Ты хорошая девочка, правильная, вежливая, это маги во всем виноваты. Они ж ни с кем не считаются, — с болью сказал он.       Петти вздохнула.       — Сейчас я в это практически верю. И вот поэтому я решилась открыться. Со мной провели ритуал, чтобы меня забыли. Гарри устроили адское детство. Он едет в школу. Вдруг… Вы же знаете, не все зло остается за стенами. К кому еще я могла бы обратиться, кроме верного Филча?       «Не к Дамблдору же».       Филч хмыкнул.       — Верный Филч… Так меня давно никто не называли. Кроме как «проклятым стариком», меня вообще редко как называют.       — Вы все еще гроза школяров?       — Теперь у меня есть конкурент за это звание! Снейп. Помнишь его?       «Сообщать или не сообщать ему о том, что Снейп приходил?»       — А то, — уклончиво ответила Петунья.       — Он теперь Ужас Подземелий. Преподает зельеварение. Школьников гоняет так, что они часто у меня день заканчивают. Но этот хоть в узде их держит, не то, что остальные. Потакают мелюзге, как могут, мда… У меня ж тут смена Мародерам выросла, представляешь. Ну этих хоть всего двое. Близнецы, мать их, Уизли. Мелкие еще, а постоянно то в Запретный лес рвутся, то еще куда. По коридорам ночью — ежедневно! Я их уже и так, и эдак, и даже про дыбу говорил — ничто не стращает! Всего два года учатся, а я уже устал.       — Стареете, — заметила Петунья. — Джеймса и Сириуса вы вытерпели семь лет.       — Задор еще был! Даже интересно было, что они в этот раз выкинут. Прям азарт. А тут уже больше не поиграть хочется, а связать их и выпороть, чесслово. А этих Уизли все больше и больше. Семь детей и уже почти все отучились на Гриффиндоре. Старшие хоть нормальные, Перси вон вообще старостой сделали, а эти два оболтуса в кого, непонятно. А в этом году шестой Уизли едет, да еще твой Гарри, да еще отпрыск Малфоев, а они ж с Уизли враждуют… Я уволюсь, честно.       — Да вы каждый год грозитесь, — пошутила Петунья.       — Эх, кто я без Хогвартса? Привык уже. О, ты ж не видела мою Миссис Норисс! У меня колдофотографии есть, парочка. Отнял у одного недожурналиста с шестого курса камеру, он девок пытался в душевой фоткать, ну и сделал себе пару снимков. Показать?       — Давайте!

* * *

      Полный воспоминаний день подошел к концу. Со старым завхозом Петунья снова погрузилась в школьную жизнь, вспоминали Мародеров, их выходки, любовные ссоры на курсе, старых учителей. Рассказывали то, что не могли рассказать тогда в силу разности положений. Пара баек про учителей со стороны Филча, пара случаев нарушений со стороны Петуньи. Это было здорово. Договорившись писать друг другу о Гарри, они расстались в темноте Хогсмида, и Петунья отправилась домой спокойная и умиротворенная. Гарри под присмотром. Все будет хорошо.       Гарри и Дадли встретили ее в прихожей. Оба были очень серьезными.       — И где ты так долго была, ма? — недовольно спросил Дадли. Петунья аж опешила.       — Ходила по своим делам. Что за тон? Что-то случилось?       — У нас новый сосед, — ответил сын. — Он сегодня переехал в дом напротив.       — И что?       — Мы с Гарри играли в футбол на лужайке. Уходить же нам нельзя.       — Правильно.       — Он все это время пялился на нас! Особенно на Гарри! Он маньяк-педофил! — заорал Дадли, и Петунья поняла, насколько напуганными были мальчики. Только сейчас она заметила, что в руках оба сжимают волшебные палочки. — Он маньяк, а мы не можем защититься! Ма! Надери ему зад!       — Может, вам показалось…       — Нет! Все, как описывал Пирс, а он смотрел передачу про таких! Смотрит и смотрит! Ма!       — Я разберусь.       Только этого не хватало. Гарри всхлипывал. Видимо, тоже испугался. Да что ж такое-то! Ух, она покажет этому…       Петунья решительно отправилась к дому напротив. Волшебную палочку она спрятала под курткой, перекинутой через руку. Неженственно, но надежно. Этот психопат, если мальчики правильно все поняли, даже не узнает, что произошло. Свободной рукой она громко постучала в дверь.       — Сосед! Это из дома напротив. Пришла познакомиться! — еле сдерживая стальные нотки в голосе, прокричала она. Если этот козел захотел ее детей… ему не жить. Она постучала еще раз. И еще. Наконец дверь открылась.       — Здравствуйте, — прозвучал смутно знакомый голос. — Рад встрече, как вас зовут? Я Ремус.       На нее смотрели добрые желтые глаза.