Старушка Петти

      — Вот так вот мы и попали в Хогвартс, — закончила свой рассказ Петунья. — Как видите, и маги могут ошибаться, да и история смерти родителей Гарри показывает, что далеко не все они хорошие. Я хочу, чтобы вы не питали иллюзий, что волшебный мир — это сплошная сказка. Увы, но это не так.       — Так ты узнала, кто помешал письму прибыть вовремя? — спросил Дадли.       — Расследование ничего не дало, если верить Попечителям, кроме того, что, возможно, я была не одна. В те года ужасно мало магглорожденных поступили в школу, но ничто не говорило о том, что кто-то нарочно их не приглашал — по спискам все на месте. Но дальше делу ход не дали. Я хотела сама во всем разобраться, да вот только… ну, вы знаете.       — А тот дядька, которого я приложил, — начал Дадли. — Это случайно не друг… тети Лили?       — Он самый, — кивнула Петунья и усмехнулась. Дадли вжал голову в плечи. — Не волнуйся, ты все сделал правильно, ты защищал семью, — она ласково потрепала сына по волосам.       — А почему вы дрались с другом мамы? — спросил Гарри.       — Еще в школе они поссорились. Крупно. И Северус — так его зовут — стал, по слухам, заниматься темной магией. Я не могу сказать точно, честно, я немного запуталась, но в организации Темного Лорда он состоял. Зачем — другой вопрос. Директор уверен, что Северус за силы добра, но я разучилась доверять словам Дамблдора безоговорочно. Как и Северусу. Так что… я испугалась за вас, испугалась, что нас нашли сторонники Лорда. И защищала вас, как могла. Увы, — она развела руками, — выходило весьма плохо. Я — не боец, никогда им не была.       — Все равно вы супер! — горячо сказал Гарри. Вчера он весь день наблюдал за занятиями Петуньи по трансфигурации. — То, что вы делаете каждый день, это нечто!       — Спасибо, Гарри. Жаль, я пока не в форме. Я бы вам показала, — улыбнулась Петунья.       После провального боя со Снейпом она решила взяться за себя и полностью восстановить свой магический потенциал, а потому отводила много времени на практику чар дома. Ее старые конспекты ей в этом очень помогали, потому что многого она уже не помнила. Особенно тяжело давались правильные движения палочкой — руки, убитые ежедневным трудом по дому, забыли, как нужно двигаться. Теперь по хозяйству Петунье помогали чары и быстро нашлось время и на тренировки, и на такие разговоры с сыном и племянником. Их надо было подготовить, потому что, чего ждать от школы, «самого безопасного места в Британии», она не знала. Директор… что он задумал? Верить в его причастность все еще казалось дикостью, не из-за пиетета перед ним, каким некогда обладала Лили, а скорее от непонимания зачем. Но надо быть настороже. Если вокруг них велись игры, а они велись, надо следить за каждым шагом.       — Извините мою маму, — вдруг сказал Гарри. — За историю с письмом.       — Уже давно простила. Ей просто ударило в голову, что она не такая, как все. Это бывает по первости с маглорожденными. Я встречала таких в школе. Давайте лучше выпьем чаю, и я вам расскажу о факультетах.       — Эту нудятину, — заныл Дадли. — Типа, математика, английский?       — О, нет-нет. Это же волшебники! Они не могли все сделать так скучно, — усмехнулась Петунья. — У них совсем другая система. Школу Хогвартс построили два мага и две ведьмы: Хельга Хаффлпаф, Ровена Рейвенкло, Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин. Они были великими волшебниками, очень сильными и умными. До них магию в Британии никто не преподавал централизованно. Ну, то есть, в одном месте. Учили на дому, кое-как, а маглорожденные… как повезет. Обычно не очень-то и везло… А тут открыли школу. И стали набирать себе учеников. Каждый по своему вкусу. И завещали, чтобы так было и впредь. Так что, на факультеты попадают по характеру. Смелые и отважные — в Гриффиндор. Как Лили и Джеймс. Трудолюбивые и верные — в Хаффлпаф, как я, тетя Церера и дядя Янус. Умные и охочие до знаний — в Рейвенкло. А хитрые и амбициозные — в Слизерин. Каждый факультет — это как большая семья. Ну, по крайней мере, так было у нас. Старшие смотрят за младшими, все вместе зарабатывают баллы для факультета, чтобы в конце года выиграть Кубок школы. Различий же в программе обучения нет.       Должна сказать, что во время моего ученичества Слизерин и Гриффиндор враждовали. Возможно, это потому, что на Слизерине было много чистокровных волшебников, некоторые из которых потом примкнули к Темному Лорду. Гриффиндор же достаточно либерален в этом плане. Да и, честно сказать, гриффиндорцы весьма горячие головы. Вот и отвечали на ехидство слизиринцев, не подумав. Война была… чем старше, тем отчаяннее. Конечно, это была школьная вражда, но так уж вышло, что она вылилась в жизнь на войне. Тем не менее, мой вам совет, не судите никого по принадлежности к факультету. Нас, например, все считали тупыми. Разве это так? — Мальчики синхронно покачали головами. — И кстати, была у меня знакомая со Слизерина… Гринграсс. Мы в последние годы общались по продвинутому курсу чар, и никакого снобизма с ее стороны я не чувствовала, а ведь она чистокровная. Твоя мама, Гарри, хоть и была гриффиндоркой, но осторожность ей была присуща. По крайней мере, пока она помнила обо мне. Так что, смотрите на человека, а не на факультет, — подытожила Петунья, наконец, смакуя чай. Мальчишки ели печенье.       — А на какой я попаду? На Гриффиндор, да? — спросил Дадли, все еще гордый своим поступком.       — О, я этого не знаю. Это обнаружится на распределении. Иногда все сразу ясно, но бывает, что в человеке есть те качества, о которых даже он сам не подозревает. Но я не удивлюсь, если твоим факультетом окажется Гриффиндор, ведь ты храбрый.       — А как проходит распределение?       — А вот этого я рассказать не могу. Родителям нельзя об этом говорить. Традиция! В мире магии много традиций, порой странных даже для нас. Мне это объясняли так: в предвкушении и незнании дети больше раскрываются и лучше видны черты их характера. Наверное, это так и есть.       — Если надо кого-то победить, то я это сделаю! — воинственно провозгласил Дадли. Гарри съежился.       — Не волнуйся, Гарри, все проходят Распределение. Еще никто не провалился, — утешила его Петунья. — Это не тест, который можно завалить. Любой… скажем, ответ, будет правильным. Даже проигрыш. И ты запомни это, Дадли, — обратилась она к сыну. — На всякий случай.       — Я не могу проиграть! Я — сильный маг, ты сама сказала!       — Конечно, дорогой. Но сила — это, конечно, многое, но не все. Ее надо уметь применять. И не только в стрессовой ситуации. Видишь, сколько я занимаюсь? Это чтобы вспомнить и отточить навыки. Можно знать уйму заклинаний, но не уметь их применять. А можно иметь силу, способную свернуть горы, но не суметь передвинуть чашку. Для всего нужна учеба и практика.       — Зачем мне двигать чашку? — пробурчал Дадли.       — Это пример, — вздохнула Петунья. — Суть в том, что силу нужно уметь направлять. Этому и учат в школе. Там вам объяснят основы, и магия станет понятной, а раз так, то вы сможете ее правильно применять. А не сносить дом, — она притворно сурово посмотрела на Дадли. Тот задумчиво откусил печенье.       — Тетя, — подал голос Гарри. — А то заклинание, которым та тетя обнаружила, что вы волшебница… вы можете его применить?       — На ком это? Я же говорила, что твои выбросы уже свидетельствуют о том, что ты — маг.       — Я не про себя, — тихо ответил мальчик.       «А, это он о своем друге,» — догадалась Петунья.       — Понимаешь, если я применю заклинание к магглу, ему придется стирать память — никто не должен знать, что маги существуют. А я не смогу, я пока недостаточно восстановилась. Придется вызывать авроров… да, мальчики, Дадли, я все хотела вам сказать, но не знала как начать.       Дадли внимательно посмотрел на мать.       — Помните, я упоминала, что плохие волшебники сделали так, что я забыла, что я — волшебница, и окружающие тоже забыли?       Мальчики кивнули. Несколько раз эта тема всплывала в разговорах, и Петунья всегда просила прощения за свое поведение.       — Дело в том, что я до сих пор не знаю, кто это был. Жив ли сейчас этот маг или маги. Чего они хотели. И поэтому нам надо быть осторожными. Вы скоро поедете в школу. Никому нельзя рассказывать, что я — волшебница. Пусть злодей думает, что ему все с рук сошло. Не упоминайте, что знали про магию до письма. Да, это сложно, но я прошу вас, — «они еще малы для таких игр». — Иначе этот маг или маги могут снова нам навредить, — Петунья сглотнула. «Или убьют». — Хорошо?       — Да, — нестройно ответили мальчики.       — А твоего знакомого, Гарри, — снова спокойно, как ни в чем не бывало, сказала Петунья, — можно спросить, случались ли с ним необычные вещи. Впрочем, не факт, что тебе расскажут. Но все равно все подростки едут в Хогвартс. Там точно поймешь.       — Спасибо, тетя.

***

      Гарри очень нравились эти тихие вечера с тетей и Дадли, которые они теперь проводили за разговорами. Дадли вел себя прилично в это время, даже не задирал Гарри. Тетя рассказывала об их с мамой детстве. Показывала фотографии. Дадли было скучно, обычно, и он старался слинять, но, все равно, это было… по-семейному? Наверное, так. Он никак не мог понять новое чувство тепла в груди. А еще тетя рассказывала про магию. Это было очень интересно и увлекательно. Новый мир, который находится совсем рядом. Который ждет его. И мальчику очень хотелось, чтобы в этом новом мире был еще и Том. Прошло немного времени, но Том стал первым настоящим другом Гарри. Да, больше он не боялся называть его другом. И терять его даже ради волшебного мира не хотелось. Вот бы… вот бы Том оказался магом! Это же возможно? Тогда они ходили бы вместе в школу, наверняка поступили бы на один факультет, но если нет, это не страшно! Они могли бы быть настоящими магами, как Гэндальф и Саруман. Нет, Саруман был предателем… как Гэндальф и Владыка Элронд! Том немного походил на эльфа. И был темноволосым, как нолдор. Но вот узнать, маг ли Том, было сложно. В лоб спросить было нельзя — тетя Петунья рассказала про Статут Секретности еще тогда, когда Дадли оглушил незнакомца. Но ждать до Хогвартса было просто невмоготу! Потому в один день, когда он и Том сидели на качелях, Гарри, набравшись храбрости, спросил       — Том, с тобой происходило что-нибудь необычное?       Друг усмехнулся:       — Типа, засыпал нормальным, а проснулся полуголым и с рожей на груди из зубной пасты? Было дело.       Гарри подавил смешок. Дело было важным.       — Нет, я имею ввиду… — он замялся. — Ну… например, волосы отросшие за ночь.       — А, это было. Правда, оказалось, что это Роберт во сне надел на меня парик бабушки Бэтси, но я тогда реально испугался.       — Да нет же! Что-то… необъяснимое. Не связанное с твоим братом.       Том резко помрачнел. Такое с ним иногда случалось, и из веселого парнишки он превращался в замкнутого и нелюдимого. Гарри привык, но все равно такие изменения его пугали, хотелось вернуть обратно смеющегося немного безбашеного друга.       — Со мной — нет. С отцом — да. И давай не будем на эту тему. С чего ты вообще задаешь такие странные вопросы? С тобой… тоже? — тихо спросил он.       Гарри замер. Вот и что ему отвечать на это? Правду? Но ведь нельзя.       Том слез с качелей и подошел к Гарри.       — Ничего страшного. Мне ты можешь рассказать.       — Не могу, — с горечью ответил мальчик. Несправедливо!       — Это секрет? Что-то, связанное с семьей?       Гарри кивнул. Он явно зашел на запретную территорию и надо было выбраться без потерь.       — Понятно, — протянул Том. — У всех семей есть свои секреты, — изрек он явно взрослую мысль. — Но ты, главное, не давай им себя сломать.       Гарри поежился.       — Нет, Том, это — не страшный секрет! — горячо уверял он друга. — Это просто… секрет. Прости.       — Да проехали, — махнул рукой Том. — Знаешь что, а давай махнем завтра на ночь в лес! С палатками? Я уговорю Роберта пойти с нами. Разведем костер, поджарим сосиски и зефир… песни попоем. Как Арагорн, Леголас и Гимли, когда до Рохана шли. А? Будет круто!       — Я спрошу у тети, — радостно ответил Гарри. Опасную тему они миновали.       Однако осадок остался. Он всегда знал, что у Тома был секрет. У него самого он был. Нет, не только магия. Гарри никому никогда не расскажет, что жил в чулане. Это был не просто позор, ему не хотелось, чтобы кто-то плохо думал об его тете. Она же не виновата. Она все им объяснила. Теперь она другая. И неприятностей для нее Гарри не хотелось. Но секрет Тома явно был мрачнее. Особенно раз уж он связан с отцом. Гарри очень хотелось как-то помочь другу, но он просто не знал, как. Своих родителей мальчик потерял так давно, что боль уже притупилась, особенно теперь, когда у него была тетя Петунья. А Том явно еще переживал. Слова для поддержки просто не находились. Он даже осмелился (да, теперь это было возможно!) спросить совета у тети, но она лишь покачала головой и сказала, что лечит только время. А потом испекла им с Томом пирог, который они съели на импровизированном пикнике в парке. К себе домой Том его никогда не приглашал.       На удивление, тетя согласилась на ночной поход с Томом. Гарри этого не ожидал. Только попросила надеть на себя порт-ключ, объяснив, как им пользоваться. Кулон с розочкой был девчачьим, но Гарри его спрятал под футболку, грела сама забота тети о нем. Тетя Петунья купила ему спальник, чтобы нормально заночевать и продиктовала, что брать с собой. В списке было слишком много носков, но Гарри не возражал. Когда он паковал в рюкзак деревянный меч, в комнату зашел Дадли.       — Ты правда на ночь идешь в лес? — спросил он.       — Ага. С Томом и его братом.       — Круто… — протянул кузен.       Гарри закрыл рюкзак и прикинул его вес. Вроде не очень тяжелый. Нести все равно недалеко, глубоко они не забредут. Дадли мялся на пороге. Что еще?       — А зачем тебе деревяшка? В лесу их полно!       — Это меч. Я — Арагорн, — ответил Гарри.       — Ара — что?       — Это из книги. Властелин Колец, — терпеливо ответил Гарри, не понимая, к чему клонит брат.       — А-а-а-а… та книга, с которой ты все время бегаешь?       — Она самая.       — Ты играешь в книгу? Совсем больной что ли?       — Ну, это интереснее, чем сидеть в комнате! — парировал Гарри и чуть было не ойкнул от своей смелости. Раньше он никогда не отвечал Дадли.       — Зато меня комары не покусают, — буркнул Дадли и просто ушел. Пронесло.