Бразильские ночи

Моя проблема в том, что никто не рефлексирует так часто, как я. Даже на пьяную голову у меня получается делать это лучше, чем Барри говорить что-то невпопад или Циско придумывать злодейские имена. Я буквально на секунду вспоминаю своих прошлых друзей, и сразу же тону в теплом, безветренном вечере и горячих объятиях Снарта. Злорадно смеюсь от того, что мужчине приходится тащить меня домой бразильскими улицами под недоуменные взгляды людей, но Ленни не реагирует. Ему будто всё равно: и на мои дурацкие шутки и на всё остальное, что вырывается из моего рта в эти минуты. Еще пару часов назад я для себя выяснила, что доверяю Холоду. Но меня раздирает любопытство на счет его мыслей и чувств, а я и не знаю, что и думать. Но мне это было нужно — выпить до абсурдного, хмельного тумана. Может, было нужно, как никогда раньше. Но этим самым поступком я могу забронировать себе билет домой под амплуа предателя и преступника. — Почему ты это делаешь, Снарт? — спрашиваю я, когда мы вваливаемся в комнату. Лизы — нет, Рори тоже удалился, и мы оказываемся одни в закрытом пространстве, где я очень пьяна, а он — преступник, вроде. Идеальное начало для бразильского сериала. Камера, мотор. — Делаю что? — довольно громко говорит Леонард, скидывая мою руку со своего плеча, помогая разуться. Шляпа летит за кресло, случайно, потому что я — очень меткая, а Холод глаза закатывает от моей глупости. — Всё это, — я, махнув рукой в сторону, ударяюсь о косяк двери в свою комнату, куда Ленни хочет скинуть моё нетрезвое тело, и шиплю от боли. — Может, помолчишь, пока доберемся до кровати? — усмехается мужчина, а я придумываю в голове тысячи шуток про кровать, но не говорю ни одной. Я валюсь на постель, пытаясь развязать веревки цветастого платья на спине, и смотрю, как Снарт хочет уйти. Не знаю, что движет мною, но мне не хочется оставаться одной, как и ему — я уверена. Хватаю Ленни за руку, а он удивленно оборачивается в темноте, пока я стою на своей кровати на коленях. — Если ты попросишь принести тебе еще пива из холодильника, я тебя тресну, — говорит он, поворачиваясь ко мне всем телом. — Я не настолько алкоголичка, Ленни, — фыркаю, тяну мужчину на себя, что ему приходится встать одним коленом на кровать, чтобы быть ближе ко мне. Я понимаю, как сильно хочу его поцеловать, а алкоголь придает мне храбрости для такого важного в моей жизни шага. Может, в его жизни тоже. Я приближаюсь к его лицу и аккуратно прикасаюсь к губам, насколько мне удается это сделать, шатаясь из стороны в сторону. — По-моему, — он отклоняется от меня спустя каких-то пару секунд и хмурится, — как раз настолько. — Если не хочешь, так и скажи, — хмыкаю я, отпуская его, и сажусь на кровати, отодвигаясь к изголовью. Уверена, завтра мне будет ужасно стыдно за это. Даже сейчас такое чувство, будто вешаюсь ему на шею. Кровать прогибается, и Снарт присаживается на кровать, опираясь на правую руку и глядя на меня. — Хочу, — говорит он. — Но также я хочу, чтобы ты потом это помнила, Сэмми. — Такое непросто забыть, — бормочу я, пытаясь различить его лицо в темноте. Кажется, ночи в Бразилии слишком смелые. Заставляют путаться в собственных чувствах, мыслях даже, когда ты трезв. Думаю, Холод тоже это чувствует. Помедлив пару секунд, он наклоняется ко мне ближе, а я прикрываю глаза. Мне казалось, что если он меня не поцелует, я возьму пушку Мика и поджарю его. Но оружие не пригодилось.