Фиолетовые ромашки

      Хочу поведать Вам, господа, о замечательной волшебной истории, которая изменила жизнь одного парня…

* * *

      В комнате пахло терпким кофе, шоколадом и лавандой. Юноша протянул руку к белой кружке и сделал глоток бодрящего напитка. Он сидел перед своим ноутбуком и думал. Молодой человек размышлял о будущем, о ценностях, о смысле жизни. В ноутбуке был открыт документ, который содержал примерно сто страниц художественного текста. Он прокручивал страницу за страницей, проверяя, оценивая и думая о своем будущем. Оценивал каждое слово, после закрыл документ и откинулся на спинку стула.       «Слишком сухо, скупо, неинтересно. Чего-то не хватает… Чего-то яркого, живого, интригующего. Все такое скучное и серое…» — Пронеслось в голове у парня. Юноша закрыл ноутбук и снова глотнул кофе. Вдруг раздался телефонный звонок. Молодой человек поднял трубку.       — Алло? — проговорил парень.       — Привет, моя черная лошадка, как ты там? — раздался до жути знакомый голос, юноша понял, кто побеспокоил его в такой час.       — Почему ты до сих пор зовешь меня так? Черная лошадка? Джебом, это совсем не смешно.       — Во-первых, потому что ты брюнет, во-вторых, я до сих пор помню спектакль в школе, где ты играл лошадь. Это кличка преследует тебя с начальной школы, боюсь, что навсегда, — на том конце раздался звонкий смех. Брюнет закатил глаза и продолжал слушать друга.       — Но твой смех больше похож на лошадиный. Почему лошадка я? Джебом? Ты вообще ржешь, как конь. Логичнее было бы подарить эту кличку тебе, не думаешь?       — Может, поговорим о чем-то серьезном? У нас роуминг, между прочим. Я в Корее, ты в Норвегии, знаешь, сколько с нас могут содрать бабла? Так что не тратим время впустую, а разговариваем на очень важные темы. Зачем ты вообще туда поехал? Тебе ведь надо отнести в английскую редакцию перевод книги этого ушлепка, а ты торчишь в Норвегии, денег-то не жалко? — спросил Джебом.       — Нет, когда у тебя несколько издательств только в Сеуле — не жалко. В Англии душно, там много людей. Я решил, что остановлюсь в спокойной и великой Норвегии, а когда закончу работу над его переводом, то приеду в Англию и отдам им готовый текст, — спокойно произнес юноша.       — В Великобритании тоже есть спокойные места. Например, Ливерпуль. Там так тихо, не то, что в Лондоне, — Джебом искренне не понимал, почему его друг решил жить именно в Норвегии.       — Ливерпуль — родина битлов, не думаю, что на их родине мало народу. Мировые люди, основатели такого музыкального направление, как рок. Ты, конечно, в курсе, что они были первой рок группой. Народу там много. В Норвегии же спокойно даже в столице. Красивая природа и тишина, что может быть лучше для автора-переводчика, который ищет вдохновение? Мне здесь нравится, хотя я прилетел сюда только вчера, но тут все же прекрасно. Осло такой красивый город, — юноша снова поднес к губам белую кружку и сделал глоток.       — Ну, раз там ты вдохновился, значит, успел написать новую главу своей книги? А? Пак Джинён?       — Им Джебом, я только распаковал чемоданы, только выспался в своем коттедже, только сел за ноутбук, и знаешь… Вдохновения ноль. Буду переводить книгу Ким Шина. Ведь он учился со мной на одном курсе, а уже так знаменит. А я? Всего лишь печатаю его книги, перевожу и никак не могу издать свою историю, — он печально вздохнул. Успех однокурсника явно не радовал Джинёна, а ударял по самооценке. Ким Шин выпустил свою первую книгу, когда Пак ещё учился. Шин ушел после четырех лет обучения, а брюнет хотел получить полное высшее образование. Да, на жизнь он не жаловался. Но самая главная его мечта до сих пор не осуществилась.       — По мне так ты лучше самого Харуки Мураками! Честно! Джинён, не расстраивайся, в любом случае ты лучше Ким Шина, ты будешь популярнее самого Стивена Кинга и Джоан Роулинг. Кстати, никогда не любил «Гарри Поттера». Люблю Гёте, особенно «Фауста». Просто забудь и пиши. Я уверен, что ты войдешь в историю и будешь любим. Вот японцы не очень относятся к русским, потому что русские отвоевали у них Сахалин и Курильские острова. Но Пушкина любят все, даже японцы читают. Харуки Мураками точно любит. Понимаешь, к чему я клоню? Литература — она не знает национальности, пола, возраста, потому что это искусство. Всем будет совершенно наплевать кто ты, где ты родился. Всем будет важно то, что у тебя написано в книге. О чем ты расскажешь там людям. Как раскроешь там себя, сможешь ли ты красиво извлечь струны их души, понимаешь? И всем будет наплевать, кто это написал, важно как, и о чем. Так что не унывай, расслабься, найди музу и твори, твори, пока не сдохнешь.       — Ты всегда найдешь нужные слова. Спасибо, Джебом, за поддержу. Жаль, что тебя нет рядом. Мы бы с тобой вместе посмотрели всю Северную Европу. Почему ты не поехал со мной? — слова друга заметно подбодрили юношу. Теперь он улыбался. Он ничуть не сомневался, что посветил свой первый рассказ их дружбе.       — У меня жена, дети, работа. Кто будет читать лекции студентам? Я все-таки декан Исторического факультета в Сеульском университете. Мне нельзя просто так взять и уехать.       — Теперь я понял, почему ты привел пример про войну. Русские отвоевали всё у японцев после окончания Второй мировой войны? — Джинён громко засмеялся в трубку.       — Ха-ха, именно. Как историк я обязан знать это. Не принимай это близко к сердцу, это же не значит, что японцы ненавидят русских.       — Конечно, нет. Ты просто сказал это, чтобы меня подбодрить, я всё понимаю, — Джинён сделал ещё один глоток кофе.       — Именно так. В общем, я жду твоего шикарного романа. А сейчас прости, я вынужден покинуть тебя. Нору надо накормить.       — Ты возишься с этой кошкой, как с ребёнком. Ты, наверно, Нору больше любишь, чем Чжухо, — Джинён смеялся. А Джебом, похоже, обиделся.       — Не смешная шутка, мистер Пак. Вообще-то своего сына я люблю больше, чем Нору. Прости Нора, ты этого не слышала. Я что виноват? Чжухо уже пять, он может кушать сам. А кошка, извини меня, ложку держать не умеет и открыть холодильник не может. Мне надо идти, вдохновения тебе, мой гениальный писатель.       — Спасибо тебе за всё, спасибо.       Джинён скинул трубку и снова взглянул на ноутбук; сделал глоток кофе. Слова Джебома придали ему сил, но почему он до сих пор был расстроен? Почему от слов поддержки ему ещё больше захотелось удалить все свои «недоработы»?       Пак боялся не оправдать надежд, надежд Джебома и всех, кто в него верил. Чувство страха засело где-то глубоко внутри. Он боялся того, что любая выпущенная книга не станет хитом или бестселлером, а станет его провалом, первым и последним провалом. Слишком много сомнений забралось в его голову. Слишком много страхов вырвалось наружу. На душе стало гадко. Юноша не смог поверить в себя заново. Он раздраженно закрыл крышку ноутбука. Пак был обижен на самого себя, на весь мир, на всех людей. Они не принимали его творчество, как и он не принимал самого себя. Тяжело писать в мире, который не понимает. Джинёну было очень трудно, но всё равно продолжал, всё равно хотел осуществить свою мечту. А сейчас… Возможно, просто у него творческий кризис или что-то вроде того? Пак не понимал, что с ним вообще происходит. Просто гадкий и липкий ком застрял в его горле, наполненный неуверенностью и страхом. Парень решил «убрать» это мерзкое чувство.       Он встал из-за стола и направился за своим «лекарством». Джинён открыл ящик и достал оттуда бутылку виски, что купил два часа назад в магазине, налил алкоголь в стакан и выпил залпом. Вроде ему стало чуточку легче, если это, конечно, было не самовнушение. Пак взял свое «лекарство» в зал, где и продолжил распитие. Юноша расположился на белом кожаном диване, на журнальный столик поставил стакан, а в руках была бутылка. В глазах его читалось полное отчаяние. А в голове промелькнула мысль:       «Неужели я никогда не добьюсь признания? Никогда не стану хорошим писателем?»       В этот самый момент парень послал всё к черту и прилип губами к горлышку бутылки. Он всё пил, пока не осушил сосуд полностью. Человек в состоянии депрессии и творческого кризиса способен на всё, даже на такое. Насколько же он был расстроен? До какой степени? Что вот так просто взял и выпил целую бутылку? Людям плохо становиться от того, что они также выпивают бутылку воды, что уж говорить о виски. Видимо ему было настолько больно и обидно, что уже было наплевать, что это было: вода, виски, да хоть водка. Нужно было забыться в пучине собственных чувств, отойти от реальности и впасть в небытие, в забвение. И неважно, каким именно путем, но он это сделал.       В голове путаница, в глазах пустота, в сердце временно заросшая боль. А заросла ли она сейчас? Когда юноша уже принял свое «лекарство»? Добился ли он своей цели?       Ответ был отрицательным, судя по его действиям. Следующее, что он сделал, так это разбил бутылку и закрыл лицо ладонями. Зачем пить, если боль так не ушла? Она наоборот, вылезает наружу, давит на виски, на сердце. Зачем люди это делают? Зачем Джинён это сделал? Толку ведь нет никакого, вот он сидит, полный переживаниями, обидами, ненавистью к самому себе. Он выглядит никчемным, слабым парнем, который пошел не тем путем, который вместо того, чтобы добиваться своей мечты распустил нюни и сидит, чуть ли не плача. И кто он после этого? Мужчина? Писатель? Карьерист? Так каждый должен добиваться своей мечты? Плача, выпивая, нюхая и вытворяя подобные вещи? Нет! Нужно идти напролом к своей мечте, идти до последнего, пока можешь двигаться, надо идти! Джинён думал точно также. Не знаю от этих ли наставлений, или такие идеи сами пришли к нему в голову. Но что-то глубоко внутри у него «щелкнуло». Бум! И теперь он стал решительным, наверное, градус прибавил смелости, но сейчас это не играло никакой роли. В этот момент важным стало его осознание. Джинён переосмыслил свои возможности, ценности, мир и людей.       — Что я хуже Ким Шина? Что я хуже любого писателя? Нет. Я в чем-то могу уступать, но я и в чем-то силен. Я могу достичь того же успеха, и плевать я хотел на все эти тупые трудности. Я завоюю сердца публики, — Пак встал с дивана и сел за стол, открыл крышку ноутбука и стал что-то вводить в строке поиска:       «Как быстро добиться успеха в любой области?»       Что же, у каждого свои тараканы в голове, а у писателей их полно, надо же откуда-то брать сюжеты для своих книг. Опьяненные тараканы самые главные друзья для любого писателя. Джинён не являлся исключением. В этот раз они подкинули чудную идею.       — Погугли, — сказали они. — Там ты найдешь ответы на все свои вопросы, — а Пак послушался, ведь в большинстве случаев они, и, правда, давали дельные советы.       Парень открыл первую попавшуюся ссылку и начал читать про себя, он, конечно же, видел, но смутно, выпитый алкоголь давал о себе знать:       «Вы хотите добиться успеха в любой области, но не знаете, как это сделать? Я экстрасенс, потомственная ведьма Ким Сохён, помогу Вам. Обратитесь за помощью к феям. Они живут преимущественно в лесах, у озер, у рек, у морей. Выберитесь, например, в лес. Захватите с собой белую свечу, любую Вам дорогую вещь. Важно взять с собой очень дорогую Вам вещь. Иначе феи или нимфы рассердятся на Вас и сделают только хуже. В полнолуние выйдите в лес, зажгите свечу. Рядом с ней положите вещь. Произнесите своё самое сокровенное желание вслух. Говорить нужно в настоящем времени. То есть не „я хочу, у меня будет“, а „у меня есть“, „я владею“. После капните на вещь воск из свечи, потом потушите свечку, все вещи оставляете там, после встаете и идёте, домой не оборачиваясь. Если Вы все сделали правильно, то волшебные духи обязательно откликнуться. Ритуал не воскрешает мертвых! С его помощью нельзя получить настоящую любовь! Если Вам помог этот ритуал, то я прошу Вас перевести какую-нибудь сумму на этот счет…»       После этих слов Джинён закрыл вкладку и долго обдумывал прочитанный текст. Он встал из-за стола, взял из ванной свечу, а после порылся в своем бумажнике и нашёл фотографию.       — Это единственное, что у меня осталось в память о ней, — произнёс Пак.       Он решил всё же провести этот обряд. Почему? Ответ прост. В каждом из нас живет маленький ребенок, который до сих пор верит в чудо. И сейчас парень тоже поверил. Юноша ведь был пьян, хотя бутылка была наполовину пуста в тот момент, когда Джинён достал её из шкафчика. Алкоголя в крови у него было достаточно для того, чтобы совершить любой нелепый и дурной поступок. Будь он трезвым, юноша точно бы стал творить, улучшать свои навыки, а не прибегать к глупым гаданиям и ритуалам. А сейчас… В это самое время Пак мог прибегнуть к чему угодно для того, чтобы осуществить свою мечту.       Он накинул на свои плечи пальто, вышел из своего двухэтажного маленького коттеджа и отправился вглубь леса. Хорошо, что его домик находился на окраине города и располагался рядом с ним. Для человека творческой профессии это просто идеальное место. Кругом тихо, спокойно, красиво. Ничто не мешает созидательному процессу, наоборот, способствует благоприятному протеканию цикла. Сейчас в лесу было очень тихо, но светло, так как на небе восседала полная луна. Джинён уверенно шел, несмотря на то, что не знал дороги. Он вышел на поляну, где был пень, вокруг которого располагались ели, сосны и пихты. Дальше только густой, мрачный и темный норвежский лес. Он поставил на пень свечу, зажег её, положил фотографию.       — Я… Чёрт… Что я вообще делаю? — он сидел на коленях перед пнем и смотрел на огонь, в котором видел собственное отражение. — Ладно, соберись. Я признанный всеми писатель и переводчик, — он капнул немного воска на фото, затушил свечу и… Ничего не произошло.       — Мне ведь уже не двенадцать лет, почему я занимаюсь такой херней?       — Джинён… — кто-то позвал его шепотом. Он заметно напрягся. Думал, что ему показалось, но вновь услышал чей-то женский голос. — Джинён… Я здесь…       Возможно, это были просто галлюцинации, ведь парень был в состоянии алкогольного опьянения, но эти галлюцинации являлись уж очень реальными. Пак сидел на месте и осматривал поляну, вглядывался в каждое дерево, после повернул голову к алтарю. Сзади послышался шорох, парень не обернулся. Он медленно встал. Вдруг Джинён ощутил чью-то ладонь на своем плече. Пак медленно обернулся и увидел… девушку. С черными волосами и карими глазами, на голове у неё был венок из ромашек, одета она была в какую-то непонятную одежду, сделанную, по-видимому, из лепестков цветов.       — Я здесь, Джинён… — она коснулась его щеки, а после сказала. — Я помогу тебе, только если ты исполнишь одно мое желание…       Он неуверенно кивнул. Пак всматривался в неё, старался запомнить. Она вся светилась и парила в воздухе. Джинён однозначно понял, что перед ним сейчас не просто девушка, а та самая фея. Она убрала руку и улыбнулась. После того, как фея испарилась в воздухе, парень долго не мог выбросить из головы её светящиеся глаза и обворожительную улыбку.