Я растоплю лед в вашем сердце

Кунойти неуверенно шла по идеально-вычищенному и красному ковру. В груди бешено стучало сердце, отдаваясь глухой болью в ушах, а в руках лучница сжимала небольшую деревянную статуэтку, напоминавшую собой некое мифическое существо. -Будь, что будет, – вертелось у нее в мыслях со вчерашнего вечера. – Признаюсь господину в любви, а дальше пусть убьет меня. Девчонка крепко зажмурила глаза, останавливаясь напротив бамбуковых дверей, ведущих в личную комнату господина Мицунари. Она поднесла обе руки в груди, и настолько сильно сжала статуэтку, словно бы шла на верную казнь. Впрочем, признание в любви человеку, которого любишь уже достаточно давно и безответно, равносильно тому, что самолично приговорить себя к казни. Да и что может быть мучительней этого? Время для романтики далеко не подходящее, кругом война, восстание клана ниндзя, борьба за острова, кровопролитная политика Императора. Неужели в эту смутную эпоху для Японии, Кунойти, действительно, посмела полюбить господина Мицунари? А что он сможет дать ей в ответ? За все эти 5 лет скитаний, вечных передряг на своем пути, молодой самурай ни разу не проявлял никакой нежности к лучнице, не заботился о ней, как о своей женщине, никогда даже повода или намека на ответную любовь не давал. Им правило лишь чувство мести, убившее все то человеческое, что когда-то жило в нем до восстания. Помрачнел взгляд, огрубели чувства, притупилось сознание. Для Мицунари неподвластно было слово «любовь». Он не опасался его, не бежал, не боялся. Просто молодой самурай забыл, что это такое. Не было тех красок в жизни, способных вернуть тона и «зажечь» кровь. Просто все умерло. Тогда. В тот морозный и беспощадный день. Кунойти, дрожа всем телом, медленно открыла глаза и набрала в легкие воздух. Даже не видя юношу перед собой, не слыша его прекрасный голос, и не встречаясь с его удивительными карими глазами – лучница боялась. Она знала, что все будет безответно, и для него ее слова будут лишь пустым звуком, но лучше раскрыться, чем каждый раз копить все в себе. Не было ни сил, ни желания. Девушка устала молчать. -Господин Мицунари, это Кунойти. – голос дрогнул, когда лучница все-таки осмелилась одной рукой постучаться в дверь. -Войди. – Приглушенно ответил самурай почти сразу же. Кунойти покрылась тонкой корочкой льда, стоило ей услышать его холодный, ровный, но такой красивый голос. Если бы доля Мицунари в этой жизни выпала другой, и родившись, он в мирное и тихое время – этим голосом он затмил бы всех певцов. Аккуратно и едва ли слышно отодвинул седзе в сторону, девчонка неуверенно нырнула во внутрь довольно темного помещения с гулким сердцебиением. Статуэтку в руках она, по-прежнему, нервно сжимала, а по коже мчались табуном мурашки. Казалось, вся та уверенность, с которой лучница намеревалась признаться, улетучилась без следа. -Что тебя привело ко мне в такой поздний час, Кунойти? Мицунари стоял спиной к девушке, и, подняв голову к верху, смотрел на полную луну, что блекло освещало комнату самурая сквозь небольшое окно. И на фоне этого тусклого света, силуэт парня выглядел призрачно, как будто в тумане. Длинные, распущенные волосы, водопадом свисали по спине, достигая поясницы. Темно-синее кимоно, гармонично сочеталось с лунным светом, и казалось, будто жесткая ткань была покрыла мелкими узорами из серебра…а дополнение к этому образу, Мицунари всегда носил при себе меч или вакидзаси. -Я…я…я… - Вздрогнув, лучница практически чуть ли не выронила предмет из рук, успев его вовремя подхватить. Тело бросало не то в холод, не то в жар. Первой мыслью было это развернуться и что есть силы бежать бежать бежать…но Кунойти понимала, что назад дороги нет. Либо сейчас, либо никогда. Третьего не дано. -Господин я…я… - Продолжала заикаться девчонка, делая робкий шаг назад. Спиной она вжалась в стену позади себя, и сомкнула губы в тонкую линию. Обеими руками, Кунойти снова сжала несчастную статуэтку, будто она была всему виной. Мицунари повернул голову в бок, и длинная челка скрыла в этот момент его глаза, наполненные холодом, равнодушием и спокойствием. Молодой самурай уже примерно догадывался, что именно пыталась ему сказать девчонка, но услышать это конкретно от нее, показалось, для него забавным. Замечая ее чувства на протяжении стольких лет и игнорируя, парень уже и не надеялся, что она когда-нибудь то и признается. Да и неважно было на все это. Боль внутри была сильнее всех чувств на свете. -Кунойти, если нечего сказать, ты можешь заняться полезным делом. Например, перепиши книгу, где хранятся отчеты о продовольствии армии. – Совершенно спокойно выдал Мицунари, возвращая взор к луне. – Уверен, господину Нагамасе нужна копия. Лучницу, как молнией ударило в самое сердце. Будто ядовитая стрела вонзилась в грудь и дала там корни. Снова..снова этот холодный тон. Снова ни единого теплого слова. Хотя бы одно нежное слово, которое согреет измученную душу девчонки за столько лет… Неужели она так и останется навсегда для него помощницей и лучницей в команде? Слезы невольно навернулись на глаза девчушки, и она опустила голову вниз. Сердце в груди сжалось подобно скомканному листу бумаги. Чувства в который раз растоптаны… -Хотя бы раз… один раз. Я могу побыть для вас больше, чем помощник? – тихий, робкий шепот коснулся слуха самурая и он закрыл глаза, продолжая молчать. Все-таки Кунойти решила сдаться, так? -Хотя бы раз..вы можете обнять? Забыть свою боль? Хотя бы раз..позвольте разделить ее с вами. Девчонка с полными слез глазами подняла голову наверх, где сквозь густую пелену слез могла рассмотреть призрачный силуэт парня. Сердце рвалось наружу, предательский ком подступил к горлу, и лучнице стало трудно дышать, находиться здесь. Каждое слово, каждый вздох давался с трудом…все 5 лет упорного молчания канули в Лету. -Кунойти. – Тихо перебил ее Мицунари, и, сделав легкий выдох, повернулся к ней лицом. Взгляд оставался холодным при холодным, будто вся Арктика уместилась в нем. До сих пор для молодого самурая оставалась неясна одна вещь: почему грубить этой девчонке никогда не хотелось? Просто все эти годы он всегда был спокойным в ее присутствии, но холодным как лед, нежели с другими, при которых часто чувствовал внутри раздражение. -Не проявляй слабость. Тем более ко мне. Я умер 10 лет назад. -Нет! – резко крикнула со слезами лучница, и в сердцах уронила бедную статуэтку на пол. – Вы живой. Вы передо мной! – не переставая кричать, девчонка заливалась новыми потоками слез. На самом деле, на фоне полной луны и тусклого свечения, Мицунари, действительно, выглядел как призрак из прошлого. Будто и правда он умер вместе со своей семьей 10 лет назад, когда на дворе стояла лютая беспощадная зима. А ведь вместо брата должен был умереть он…это он должен был тогда лежать в крови в снегу, а не жить сейчас. Это право выпало случайно, не по воле судьбы… Просто случайно. Возможно, этот осколок твердо засел в сердце самурая, уничтожив в нем все…. Как в сказке «Снежная Королева». Один единственный осколок в груди, и все. Остальное тело превращается изнутри в хрустальный лед. Разве она поймет? -Нести эту боль тяжело в одиночку!! И я знаю, что вы порой пьете сакэ, но не пьянеете! Потому что ваша боль сильна настолько, что ничто не может ее заглушить из-за молчания! Скажи это она 5 лет назад, возможно Мицунари было бы не так трудно нести в груди эти болезненные чувства. Однако сейчас уже слишком поздно. Настолько поздно, что все внутри стало льдом, а снаружи просто кожа. -Кунойти, разве я не сказал тебе заняться делами? К утру копия книги должна быть сделана. Ты можешь идти. Мицунари закинул волосы себе за спину, и указал жестом лучнице на выход. Впервые за 5 лет она была такой поддавленной, несчастной и настырной, как сейчас. -Хватит уже!! – нервно закричала девчонка, оказываясь в три шага рядом с парнем. – Господин Мицунари, прошу хватит быть таким! – она судорожно вцепилась кулаками в ткань на груди самурая, и сжала ее со всей силой. Притянув на себя его, Кунойти полными глазами уставилась в такие морозные карие глаза напротив. – Перестаньте прошу…хотя бы сейчас побудьте живым. Самурай ловко перехватил запястья девушки и слегка оттолкнул ее от себя, что переполненная эмоциями и бессилием, она с грохотом рухнула на пол. Сердце, словно раскололось в груди в этот миг, и больно защемило. Этот ледяной взгляд, что впился в нее сверху, лишь добил. Контр-удар. -Не смей приближаться. – Мрачно процедил парень, обнажив меч. – И тем более разговаривать со мной в таком тоне. – Он направил его на Кунойти. – Будешь продолжать в том же духе, я тебя убью. -Так убейте!! – девчонка сама схватила лезвие обеими руками, и направила себе в грудь. По серебристой стали, выступили алые капли крови, стекая на деревянный пол. Глаза Мицунари впервые расширились от удивление. Легкий ступор охватил им, и на каком-то механизме он крепко держал рукоять меча в руке, не позволяя Кунойти вонзить клинок себе в сердце. -Лучше убейте меня! – практически взмолилась девчонка, сжимая лезвие со всей силой. Ей было глубоко наплевать, что руки давно залились кровью и жгучая боль пронзила все тело. Боль, что таилась внутри, была в сто раз сильнее этой. – Я не могу так больше жить! Лучше убейте и покончим с этим! Парень гордо молчал, пропустив эти слова сквозь себя.