***
Ночная тишина и свет в окне, исходящий от полного лунного диска. Как не странно, сна не было ни в одном глазу. В небольшой мастерской юного художника стоял надоевший запашок краски и лака. По телу разливалось напряжение от кончиков пальцев, по спине и отдавало в голову, тревожными мыслями: «Нужно идти домой. Все волнуются. Уже поздно», — но до действий так и не доходило, и мне только и оставалось, что продолжать думать об этом. Он лежал рядом, крепко обнимая сзади своими теплыми и нежными руками. Ровное дыхание щекотало шею, его было не трудно услышать в абсолютной тишине. Все слишком хорошо, чтобы уходить. И почему я не могла просто уснуть, как он? Полностью расслабится и отдаться в объятия Морфею. Так бы я и сделала, если бы не покидало чувство разливающегося по всему телу волнения, как пять минут назад. Или пол часа? А может быть и час. Это уже не важно. Кажется, что время остановилось в этом здании, потеряв какое-либо значение. Его темные, вьющиеся волосы, мягкий взгляд, от которого сердце начинает биться быстрее и обворожительная ухмылка — все это мелочи, которые при сложении в общую картину вызывают шквал эмоций, который приходится сдерживать, сохраняя маску невозмутимого служителя порядка. Аккуратно, чтобы не разбудить, я убрала его руку с себя и села на краешек не особо большой кровати с огромным сердечком у стены. «Интересное дизайнерское решение. Жаль, что от этого она не становится просторней и удобней», — быстро промелькнула незначительная мысль в голове. В комнате было темно, и пришлось долго искать раскиданную на стуле одежду, обувь, валявшуюся на полу, и крючки, на котором было пальто. Не покидало странное чувство какого-то детского стыда. «Наверняка, дедушка не одобрит мой поздний приход. Он точно сейчас волнуется, тем более в связи с тем, что по городу ходит убийца.» И действительно было позднее время, несмотря на то что я на машине, идти одной не хотелось. «Нет, я не буду будить Влада из-за такой ерунды. Добежать до машины не сможешь, Соня? Ну ты и трусиха.» Влад действительно спал очень мирно: не храпел, не бормотал во сне и даже не ворочался. Я могла бы остаться на всю ночь в его объятиях и проснутся с ним вместе, но это было бы не справедливо по отношению к дедушке, плюс, завтра надо было рано идти на работу, а Черкасов не любит опозданий. Быстро натянув на себя верхнюю одежду, я уже собиралась уходить, если бы в голову резко не ударило предположение, заставившее меня застыть на месте у самой двери. Резко развернувшись к вешалке, я тихонько подошла к ней, закусив губу от волнения. Мои догадки подтвердились. Пуговицы на пальто Влада были острыми. О такую легко можно поцарапать щеку по не осторожности, а мальчик, Слава, который был главным свидетелем, говорил как раз о том, что он поцарапал щеку о пуговицу убийцы. Выражение моего лица приняло вид глубочайщей озабоченности. Нет! Я даже не думала о том, что Влад может быть как-то связан с этим убийцей, это просто не возможно. Влад абсолютно нормально себя ведет, он вменяем, адекватен, он не может быть связан с теми зверствами, что творятся сейчас в городе. Но все же тонкая тень сомнений пало на мое к нему отношение. Ведь на самом деле, что я знаю, о Владе Вихрове? Он актер театра. И даже не просто актер, а чертовски очаровательный актер! И это все, Соня?! Господи. Как же мне стало страшно и стыдно с осознанием всего этого. Стыдно от того, что я совсем не знаю человека, с которым у меня отношения; страшно от того, что он так же почти ничего не знает обо мне. Теперь Влад действительно казался настоящей темной лошадкой, и вопросов к нему появилось гораздо больше. Я посмотрела на него еще раз. Он продолжал спать, только теперь на другом боку, повернувшись к стене. — Ира? — чуть слышно, сквозь сон пробормотал он — Ира, это ты? После этого у меня подкосились ноги, благо рядом был стол, чтобы опереться о него рукой. Дышать стало как-то трудно, что-то неприятно щипало в груди. Почему он вспоминает об Ире? Сам же говорил, что не любит ее. «Может осадок остался?» Вот сейчас мне и правда хотелось уйти, быстро и бесповоротно, если бы не одно маленькое «но». Мне абсолютно не хотелось подозревать Влада, но подозрения сами собой напрашивались. Нужно проверить хотя бы для того, чтобы убедится, что все эти подозрения не действительны, иначе я вовсе не засну этой ночью. Решено. Мне нужно осмотреться в кромешной тьме и при этом не разбудить самого Влада. Так себе задние, Соня, но ты же, вроде как, ничего противозаконного не делаешь, а если он проснется, просто скажешь, что потеряла перчатки. Вот и все проблемы решатся. Это просто проверка. Не больше. «Лучше начать с шкафа, вдруг там есть что-нибудь необычное», — подумала я, потянув за деревянную дверцу, и мысленно выругалась, когда она отвратительно заскрипела. Быстро кинув взгляд на Влада, я обнаружила, что он все еще спал, отвернувшись к стене, и я со спокойной душой начала исследовать содержимое шкафа. Первое, что бросалось в глаза — это одежда. Различные костюмы, брюки, кофты, строго висели на вешалках и загораживали собой стенки шкафа. Пощупав основную стенку рукой, я поняла, что там, вроде, нет потайных, шпионских дверей и мысленно усмехнулась своим догадкам. Внизу, в шкафу, лежали коробки с обувью и различным барахлом. Кажется, ничего нет, по крайней мере в этом месте. Я уже хотела оставить осмотр шкафа, как вдруг что-то с железным треском упало на его дно, когда я задела одну из коробок. Моментально разогнувшись, я отошла от шкафа. По телу как будто прошла волна электрического тока, оседая на кончиках пальцев и волос. «Какая же ты трусиха, Соня!» — подумала я, стараясь прийти в себя, но сразу же вздрогнула от недовольного голоса. — Что ты делаешь? Меня снова дернуло от страха, когда я повернулась в сторону проснувшегося Влада. Не знаю, как он так бесшумно сумел приблизится. — Так что? — повторил он снова, что заставила меня очнуться. Холодный, хмурый взгляд и поджатые в недовольстве губы выдавали его раздражение. Его фигура была неподвижна, а лицо было какое-то ни такое… Оно было суровое,но в то же время какое- то непробиваемое. — Я… — версия про перчатки сейчас, явно, отпадала, а все возможные варианты улетучились, как будто больше не имели значения, когда он смотрел на меня вот так. — Ты в чем-то подозреваешь меня, Соня? — меня поразила прямота вопроса, ровным, четким голосом, от чего я просто тупо стояла с приоткрытым в удивлении ртом, не зная, что ответить. Мне даже казалось, что он сам все понял, лучше меня и добавить что-то от себя было не лучшим вариантом, но необходимым. Потупив взгляд, я еле выдавила из себя ответ: — Я просто домой собиралась, не хотела тебя будить… — мой взгляд был направлен вниз, несмотря на это я чувствовала на себе недовольный взор Вихрова. «Что за бред Соня? Собиралась домой, беспардонно копаясь в его шкафу?» — промелькнула укоряющая мысль у меня в голове, и я мысленно выругала себя за проявленную неаккуратность. Сердце снова бешено колотилось в груди, и мне казалось, я его даже слышу. Мы так и стояли, молча, друг перед другом, пока он не разорвал тишину все тем же железным голосом. — Ты домой собиралась? Вот оно что, — голос его нервно дрогнул, а губы искривились в раздрожении. — А в шкафу ты что забыла? Ордер на обыск, да? Я быстро подняла удивленный взгляд на него. Как будто он понял, что я его подозреваю. Ему это не понравилось, сразу было видно. Вылупился на меня, сжав губы, и как будто сдерживает себя, чтобы не сорваться. — Влад, что происходит? Ты меня пугаешь… — в моем голосе звучало откровенное непонимание происходящего, но взгляд оставался тот же, испытывающий. — Ничего, Соня, не происходит. Вот только зачем тебе нужно было рыться в моих вещах? Это все из-за Иры, да? — он отвел взгляд в сторону шкафа, и опомнившись, поспешно закрыл дверцу. — Я думал, ты мне доверяешь, как и я тебе. А оказывается, все не так. — Не говори ерунды, я доверяю тебе! — стоять на месте и тем более смотреть ему в глаза было невыносимо трудно, не знаю почему. Он упоминул об Ире, значит вот почему он беспокоится? Неужели думает, что я рылась в его вещах из-за ревности? Не знаю как относится к тому факту, что я соврала ему. Может, это свидетельствует о том, что я боюсь его или своих предположений. Боюсь совершить ошибку второй раз. Тяжело выдохнув, я стала придерживать рукой висок, чувствуя, как подступает головная боль. Страшные мысли как будто тяжелыми камнями ложились на рассудок и всего, чего мне хотелось сейчас — уйти. — Я лучше пойду, Влад. Кажется, я не в себе сегодня, всякие дурные мысли лезут в голову, — последние слова я произнесла с усмешкой на губах. Все подозрения показались мне нелепыми и не существенными. И правда, у скольких еще людей могут быть такие же пуговицы, как и у убийцы? Внезапно его руки упали ко мне на плечи и уверенным движением двинулись к шее, как будто он действительно пытался расслабить меня. Через мгновении он уже поцеловал меня в губы. Ответа с моей стороны не последовало. Честно говоря, впервые я чувствовала такое странное отталкивающее чувство к нему. Попыталась отпихнуть, и он сделал шаг назад. — Что-то не так? — Влад глядел с удивлением, а на губах застыла почти незаметная нервозность. Что-то не договаривал, юлил. Я бы провела допрос с тобой, Влад, приставив лампу к самому твоему лицу. Все бы выведала, не оставив ни единой тени сомнения. Вот только лампочки не было и стула с веревкой тоже. И Черкасова… Нет. Все таки дела с убийствами требуют больших нервных затрат. Просто нужно отдохнуть и обдумать все на свежую голову. — Я не собираюсь играть с тобой в игры, Соня! Мне не двенадцать, чтобы я разбирал все эти глупые обиды. Объясни мне, что не так? — голос Влада нервно дрогнул. — Влад, прости, — боль в голове усилилась, а стыд за свое непонятное поведение заставил сильно смутится. Я посмотрела на него снова. Черты лица были напряженными. — Мне с тобой очень, хорошо, — сделав шаг вперед, я положила ладонь на его щеку и улыбнулась. Его выражение лица смягчилось, но губы все равно нервно подрагивали. С силой прижал меня к себе, а я положила голову на его грудь, прильнув вплотную. — Больше так не буду говорить. Но пообещай, что со временем ты объяснишь мне все, что остается для меня сейчас тайной. — Можешь не беспокоится об этом, — его нос зарылся в моих волосах, обжигая горячим, ровным дыханием макушку.***
Что было дальше? Как после дурного сна, как будто все эти дни я спала и только совсем недавно очнулась. Странно не правда ли? Ведь служителю правопорядка нужно быть в разы жестче, наблюдательней и осторожней. Прямо как Черкасов. Не винить себя за оплошность? А жертвы, которые могли бы прекратиться раньше? Честно сказать, если бы не Черкасов, на моей карьере красовалось бы огромное черное пятно, закрывающее мне все дороги в дальнейшей работе по расследованиям. Огромная ошибка, я запомню ее, наверное, на всю жизнь. А может, мне не нужна такая работа вовсе? Ведь весь мир теперь перевернулся с ног на голову, как будто я действительно видела страшный сон, который стал реальностью. И так, мы поймали убийцу. Как только его личность раскрылась, и не было никаких сомнений, все кусочки пазла были сложены в общую картину, которая казалась теперь настолько очевидной, что было стыдно почти всем за некоторые оплошности, не только мне. Убийцу поймали, и вот сейчас он сидит за решеткой в одиночной клетке, как дикий зверь. В общем-то он и был сейчас похож на загнанное в угол существо, только глаза его блестели теперь далеко не любовью. — Я могу увидеть его? — в моем голосе звучала горечь, хоть я и пыталась ее подавить как могла. — Привет, Соня. А зачем тебе? И что-то ты какая-то бледная. Загонял Черкасов вас, наверное? — Мне по делу, — я уже начала сомневаться, но решила идти до конца. — Да, простыла. Сейчас грипп по городу ходит, так что не мучай меня, Никит. Чем быстрее я закончу, тем лучше. Охранник лишь пожал плечами, все-таки следствие это не его дело, и он молча открыл дверь в помещение и прошел со мной. Длинный коридор, здесь было темно. По одну сторону стояли тюремные клетки в ряд. Я прошла вперед, нервно сглотнула. Освещение было очень плохим, но это не помешало мне увидеть его. Я остановилась на середине. Он заметил меня, сразу же как только я пришла. Наши взгляды встретились. — Подсудимый, — я чуть заметно облизнула пересохшие от волнения губы, и отведя взгляд на прутья, продолжила, — вы должны ответить на вопросы для разъяснения деталей… — Я отвечу на любой, твой вопрос, — сказал Влад, стоя напротив. На его лицо падали тени от железных прутьев. Он смотрел напряженно, и не моргая. Меня пугал этот взгляд и сама суть происходящего. Но вот он! Факт, чистый, сухой как соль на рану. Все так, как и должно быть, но это не честно! Почему он? Почему не кто-то другой? Сделав шаг назад, я опустилась на стул и дрожащими руками достав из сумки блокнот, принялась писать на нем дату и пункты. Влад тоже сел, только на жесткую, тюремную скамью. Я чувствовала его взгляд на себе. Я задавала вопросы касающиеся улик, которые мне пришлось устанавливать на первом убийстве. Он отвечал, нервно ухмыляясь, раскрывая все карты и не скрывая уже ничего. Мне было не по себе, как будто все, что происходит здесь нереально, а просто чья-то злая шутка. Затянувшаяся. Не поймите не правильно, я просто не могла в это поверить. Но пришлось и стало только хуже морально. Кому я теперь смогу доверять, когда тот человек, которого я подпустила так близко, всегда действовал только в своих интересах? — Соня, ты бледна, — он произнес это абсолютно серьезно и будто бы обеспокоенно. — Тебе бы нужно отдохнуть, а то совсем замоталась с этим делом. Я вздрогнула, когда он так обратился ко мне, ни с того ни с сего, как будто мы сейчас сидели не здесь, а где-нибудь на скамейке в парке. Хруст снега, вечер, морозная свежесть и его ровный, увлеченный голос. Как будто бы нет ни убийства, ни следствия, не расстрела на следующее утро. Но нет, все это было. Очнись же уже наконец, Соня! Этот человек — кровожадный убийца, он монстр! Маньяк. Псих. Как же холодно тогда стало, может, отопление отключили? Раз так, взяли и перекрыли его. Кажется, меня подташнивало, я действительно переработала, он прав, или это от волнения, которое подступало к груди? — Заканчиваем, Соня? — сказал охранник, до этого безмолвно стоял около двери в тени. — Заканчиваем. Я встала, но ноги были ватными, мне захотелось снова упасть на стул и уйти только тогда, когда с души упадет камень боли и разочарования. Не стоило мне сюда приходить, ведь теперь он будет снится мне в кошмарах. Со своей дурацкой ухмылкой. За решеткой… — Соня? — он подошел в плотную к решетк, обхватив прутья руками. — Подожди ты! Неужели ты ничего не скажешь на прощанье? Я остановилась, словно меня поразило током. Наверное, я бы упала от помутнения рассудка, если бы у меня за время расследования не появился иммунитет к жутким вещам. Я развернулась и посмотрела на него, из-за всех сил сдерживая эмоции. Его взгляд был опечален, не тени былой насмешки. Губы дрогнули, как будто он подбирал слова, но не знал, что сказать. — Любил? — чуть слышно спросила я, не веря, что решилась задать этот вопрос. Чувствуя, как будто земля уходит из-под ног. Сердце бешено билось, не желая успокаиваться. — Нет, — сказал он серьезно, снова нервно усмехнувшись. — Иру? — Да. Остальные вопросы так и застыли на губах. Мы стояли так еще секунд двадцать, смотря друг на друга. — Прощай, Влад. — До свидания, Соня Тимофеева. Разговор окончен. Мы вышли с Никтой, и он тут же серьезно поглядел на меня. — Что это было, Соня? — он нахмурил брови. — Я, конечно, не скажу никому, но… Ты знала его? — Нет, я его совсем не знала.***
Не помню, как смогла заснуть той ночью, но помню как пришла домой. Как шла по улице быстрым шагом. Мысли в голове крутились в беспорядке и смятении. Мне казалась, что я скованна, что я чего-то не договорила и что-то не доделала. Еще бы пару вопросов, еще бы пару взглядов и ночей и я бы, наверное, смогла смириться, но мысль того, что его не станет совсем скоро, не давала мне покоя. Странное чувство тревоги, его бы не должно быть к этому монстру. Подсознательно у меня было желание сделать что-то, чтобы предотвратить его смерть, но потом я понимала — это невозможно. И не нужно. Я проходила по той же улице, по которой мы когда-то ходили, только было светло. Люди шли мне на встречу, парочки, дети. Все было, как обычно. Так же светило солнце, и работали магазины, и это казалось странным для меня. Ведь завтра его не станет. Совсем. — Соня, придешь на мое выступление? Я обещаю, что постараюсь достать тебе самые лучшие места. Ах, Сонечка, я прямо сейчас готов встать на колено и петь тебе самые лучшие серенады! Только попроси. Голова кружилась. Погода была на странность хорошей, правда морозной. Жаль Влад больше не подержит меня за руку во время прогулки. И Влад не прижмет к своей груди внезапно и крепко. А я не буду больше весело и открыто смеяться, когда он рассказывает очередной анекдот. И не спрошу его о том, как прошла очередная репетиция. Но это все бред! Тот Влад, которого я знала был лишь иллюзией! Все ложь. — Знаешь, мне иногда хотелось побыть актрисой хотя бы один день. Но это ведь непросто, для этого нужен талант и тренировки. Когда я вижу тебя на сцене, я даже и не представляю, смогла бы я выступать перед целым залом полным народа. Это настоящее искусство! — По началу может быть непросто, Сонечка. Просто ты должна осознавать, что они пришли посмотреть на тебя, на то, как ты себя покажешь. Неожиданно пошел снег. Слышала радостный детский крик. Дети бегали во дворе, играя в снежки и катаясь на заледенелой горке, и тут мне сразу же вспомнилось убийство того мальчика. Он смог убить его, решился. Чудовище. Я проснулась уже утром по будильнику. Помнила только, как долго лежала в комнате с выключенным светом. Дедушка подумал, что я просто вымоталась и мне нужно отдохнуть, а я еле сдерживала стон подушкой, которая была уже мокрая от слез. Быстро посмотрела на часы: семь часов и тридцать минут. Его уже нет. Он мертв. Встала с кровати и медленно направилась в ванную. Умылась и принялась одеваться на работу.Его нет. Он умер.
Позавтракала немного, но этого хватило бы, чтобы восстановить силы. — Прощай, Влад. — До свидания, Соня Тимофеева. А ведь он мне снился сегодня. Мы сидели на скамейке в парке, и он, прижимая меня к себе, шептал, что любит.