Давай вспомним вместе

Еще три недели я нахожусь в больнице на так званом «сохранении». И самое интересное то, что мне даже не хочется уезжать. А смысл хотеть обратно в пустую квартиру? Тут хотя бы есть с кем поговорить. Один раз, когда пришла Эшли, мы разговорились: - Когда домой собираешься? - Не знаю, Эшли, может через неделю. - Ты так говоришь уже две недели. - Я не виновата в том, что не хочу опять скучать в пустой квартире. - А мне кажется, что здесь есть еще одна причина. - Ну и какая же? – я вопросительно поднимаю брови. - Тебе нравится доктор. Этот, как его там… - Бенджамин. - Вот-вот. Так что, ты на него запала или он на тебя? - Сначала он на меня. Постоянно ходил со мной, якобы поддерживая, спрашивал про мое самочувствие по десять раз на дню, гулял со мной в парке при больнице. - В общем, стандартный набор маленького джентльмена. - Именно. - Он мне не нравится, Пеппер. - С чего бы это? – я действительно удивилась, ибо все без исключения отзывались о нем, как о человеке с большой душой. - Странный он какой-то. Не доверяю ему. - Ты не доверяешь каждому второму, - я пожала плечами и продолжила есть конфеты, которые так заботливо оставил Бенджамин Горн. - Он мне кажется, не так чист, как себя представляет. Извини, я, конечно, понимаю, что тебе надо найти кого-то, кто вышибет из твоей головы Старка, но он явно не вариант. Я раздумываю несколько минут над её словами. Вот, за что я люблю свою подругу, а иногда ненавижу: за открытость. Она сразу «рубит с плеча», что иногда даже может вогнать в сомнение её искренних чувств к друзьям. - Давай закроем тему. - Как скажешь, - Эш уже и сама понимает, что болтнула лишнего. - Скажи, - я тщательно подбираю слова. - Что сказать? - Того, кто это сделал нашли? – я говорю так тихо, что кажется, будто она даже не услышала. Но её лицо выдает все. - Нет, Пеп, не нашли. И мне опять становится дурно. Он писал в письме о том, что знает, кто за этим стоит, и не хочет, чтобы я туда совалась. Но любопытство –враг наш. Правда больше всего меня гложет то, что того, кто это сделал никогда не найдут, и это несправедливо по отношению к Тони. А если это не один такой случай? Что, если уже были подобные случаи? Кто тогда отвечал перед семьями? Как люди смотрели и понимали, что они бессильны? Как это можно пережить? Вот эти вопросы крутились в моей голове, не давая заснуть уже третью неделю. Он знал, что с ним случится. Он знал, что в опасности. Тогда почему ничего не сказал? Но, не надо себя обманывать, Тони не хотел, чтобы со мной что-то случилось. - Я пойду, Пеппер. - Да, конечно, - и она уходит, напоследок бросив ободряющую улыбку. Вместо неё в палату заходит мой врач. - Здравствуйте, Пеппер. - Привет, - я сажусь поудобнее, и принимаю из его рук горячий чай. - Вижу, самочувствие улучшилось? - Да, мне хорошо. По крайней мере, за последние месяца стало значительно лучше, - и я отхлебнула немного чая. Черт, он горячий. - Пеппер, я хотел сказать… - Ну, что же? - Ты согласна выйти за меня замуж? – вот на этих словах я действительно обожглась чаем. - Что? – глупо переспросила я. - Ты согласна выйти за меня замуж? – он повторил фразу все так же смотря в пол. - Я не знаю. Я просто не уверена. - В чем? – он с интересом и болью вскидывает свои голубые глаза и смотрит прямо на меня. – Я обещаю, что буду любить твоего ребенка так же, как и своего. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Просто поверь мне. - Я… - Подожди, я просто еще не успел сказать, что через два дня я ухожу в отпуск и улетаю в свой дом на юге Италии. Ты не хочешь со мной? Как раз и подумаешь, и отдохнешь. Делать нечего, придется соглашаться, ведь все-равно здесь больше нечего делать. - Ладно, так уж и быть, я поеду с тобой. Бог ты мой, если бы я только знала, чем это все обернется…