Две крайности одной сущности

      В эту ночь король не спал. Нет, его не тревожила свадьба как таковая и не тревожило приобретение нового статуса. В душа копошились совсем другие тревоги. Перед взором его стояла другая. Когда-то он клялся ей в любви и до недавнего времени никто не мог затмить образ давно ушедшей возлюбленной. Возможно причиной тому было удивительное сходство сына с матерью. Характер, внешность, все в Леголасе напоминало о той, покинувшей его навсегда.       Трандуил вздохнул, налил себе вина, пригубил. Будь это просто брак ради союза — он не терзал бы свою душу, но, увы, себя обмануть король не мог. Лит заняла место в его сердце, покорила, одурманила. И от этого Владыка испытывал глубочайшие угрызения совести перед Леголасом и его давно умершей матерью, чья статуя украшала его сад, скрытая от взоров узорчатой калиткой и мраморной аркой.       Прикрыв глаза, лесной король тихо выдохнул, губы его шевелились, произнося слова старого, почти забытого стихотворения, которое он читал жене в их первую ночь. Он прощался и просил простить его. И отпустить… Отпустить душу, сердце и память…

***

      Шаги давались с трудом, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. И все же она не позволила себе дрогнуть, отвести взгляд, опустить голову. Сейчас, ступая по гулкому каменному мосту, ведущему к плато с троном, Лит была не воспитанницей старой ведьмы — она была принцессой Имладриса.       Трепетали флаги с гербами, отовсюду летели лепестки цветов, украшавших замок. казалось, сами стены проросли дивными соцветиями. Трандуил ждал ее у подножия трона. Его серебристо-серые одежды сменились насыщенно синими, оттого еще прозрачнее и ярче казался взгляд хрустально-голубых глаз правителя Лихолесья. Его корона сменилась серебряным венцом, почти столь же скромным, как у невесты, но король не потерял ни толики своей восхитительной красоты, заставляющей застыть на месте в немом восхищении.       Запахи цветов кружили голову, среди мягких и сладких отчетливо вплетались нотки полыни. Горькие, терпкие. Полынью пахло детство Лит. Заросли этой травы скрывали вход в землянку старухи, так пахла любимая настойка ведьмы, которую она вечерами зажмурившись от удовольствия дегустировала. Полынью заросло подножие башни Некроманта.       Девушка неотрывно смотрела на своего будущего мужа и с нарастающим ужасом понимала, что его нет в ее памяти, ни единого момента. Те несколько дней, что она провела в замке — не в счет. Мимолетные встречи, неуловимые взгляды, немое противостояние. он был для нее чужим, чуждым. Конечно, ее миссия заключалась не в том, чтобы полюбить гордого Владыку, а в том, чтобы самой занять его трон и все же… Все же глубоко внутри Лит противилась такому ледяному расчету, толкавшему ее навстречу тому, кто не питал к ней даже симпатии.       Трандуил сделал шаг вперед, подавая девушке руку. Ладонь Владыки была теплой, твердой, с бугорками загрубевшей кожи — следы усиленных тренировок с оружием. Губы мужчины дрогнули, обозная улыбку. Лит сделала последний шаг и оказалась рядом с Трандуилом.       — Не стоит волноваться. Церемония предельно проста. Нужно только произнести клятву, — король развернулся к замершим вокруг подданным.       Лит сделала то же самое и поразилась тому как много здесь было эльфов. Они стояли на каждом из каменных мостов, соединяющих ярусы замка, заполнили резные балконы и обнесенные резными перилами парапеты. Множество глаз было устремлено на короля и его избранницу.       — Я, Трандуил, сын Орофера, Владыка Лихолесья, беру в жены Лит, дочь Элронда, принцессу Имладриса и клянусь ей в любви и верности именем Эру Иллуватара! — голос эльфа эхом отразился от стен, наполнил замок, врываясь в каждый уголок, в каждый разум, оставляя там тень этой нерушимой клятвы.       Лит стояла широко распахнув глаза и не верила себе. Она не задумывалась о браке в таком ключе. Она никогда не считала этот брак чем-то вечным и нерушимым, предполагая его как небольшую ступеньку к достижению своей цели. И только теперь разум ее очистился от насаждающей его тьмы, в полной мере открыв то, что ждало ее впереди. Во рту пересохло. Ей нужно было произнести клятву, но губы словно онемели. Лит казалось, что еще мгновение и она задохнется от ужаса, сковавшего тело. Рука Трандуила осторожно сжала ее руку, большой палец короля нежно погладил основание ладони девушки, даря успокоение. Он словно говорил ей; «Ну же! Чего испугалась? Ты же воспитанница лесной ведьмы, а не избалованная принцесса». И Лит успокоилась. Гордо расправив плечи и смело встретив взгляды множества эльфийских глаз, она твердо и звонко произнесла слова клятвы:       — Я, Лит, дочь Элронда, принцесса Имладриса, беру в мужья Трандуила, сына Орофера, Владыку Лихолесья и клянусь ему в любви и верности именем Эру Иллуватара!       Едва ее слова затихли в вышине сводов замка, как помещение наполнилось ликующими криками и музыкой, а король, возвел ее на возвышение, где уже поставили еще один трон для королевы Лихолесья. Супруги встали перед тронами, рука об руку и к ним хлынул поток поздравителей. Первым подошел высокий статный эльф с пепельно-серебристыми волосами и спокойным, чуть лукавым, взглядом. Его сопровождали два десятка стражей с гербами Лориэна на мундирах.       — Келеборн, — приветствовал Трандуил Владыку Лориэна и предостерегающе сжал руку Лит, которая готова уже была послать родственника по известному и тернистому нецензурному пути.       — Примите наши поздравления, — эльф, учтиво склонил голову, скорее в угоду бушующей внучке, нежели ради тщеславия Трандуила. — Владычица Галадриэль просила передать этот свадебный дар супругу нашей внучки.       Один из сопровождающий вложил в руки правителя резной ларец. Эльф неспешно открыл его. На мгновение широкие рукава парадных одежд Келеборна скрыли ларец из виду, но как только он снова предстал их взору, Трандуил мог лицезреть сияющий камень, покоящийся на бархатной подушке. Лит не знала об этой традиции, поэтому с подозрением покосилась на подарок и промолчала, гордо задрав подбородок и сжав губы в тонкую линию. Родственников она не простила, но Галадриэль не зря слыла одной из мудрейших эльфийских дев — нашла способ нанести визит в обход запрета внучки. Лит чувствовала, что женщина ее переиграла, причем легко и непринужденно и от этого злилась еще сильнее. проигрывать она не любила.       Следующим поздравлять вышел Леголас. Румянец во всю щеку и мечтательное выражение лица делали его не похожим на самого себя. Он одарил отца и Лит таким счастливым взглядом, что девушке сало совестно от того, что она вчера не снизошла до предупреждения о побочных действиях лекарства. Трандуилу сын преподнес восхитительной красоты клинок, а Лит мешочек, небольшой и невзрачный, но как только девушка сунула в него нос, проверяя содержимое, глаза ее загорелись, как у сумасшедшей — Леголас знал что подарить ведьминой воспитаннице.       Череда гостей и поздравителей не ослабевала. Дары горкой складывали у подножия тронов, после получаса торжественных речей Лит перестала слушать и начала строить планы по устранению мужа. Тот косился на резко осчастливившее лицо супруги и подозревал подвох, но в целом, призывать ее к порядку не стал. В таком расслабленном состоянии от Лит было куда меньше проблем, чем если она сосредоточится.       По завершении поздравлений все отправились на торжественный пир в честь свадьбы правителя. Повара постарались на славу накрыв богатые столы. Запахи в воздухе витали такие, что любой мог захлебнуться слюной. Король и его супруга уселись во главе стола, рядом разместились немногочисленные родственники и приближенные, а уж следом и весь народ, приглашенный на торжество.       Лит никогда не была на праздниках, даже о том, что можно праздновать с таким размахом, оттого нервно покусывала губы и косилась на короля. Трандуил был спокоен, доброжелателен и даже доволен. В разговорах он позволял себе шутить, смеяться и поднимал кубок на многочисленные здравные. Лит не пила ничего кроме воды. В памяти слишком отчетливо присутствовал отвратительный вкус ведьминой настойки, которую она как-то по глупости хлебнула. Кусок тоже в горло не лез, хотя с утра девушка не ела.       Пир то перетекал в танцы, то снова за столы. Девушка нервничала все больше. Она привыкла к тишине и уединению и уже чувствовала неимоверную усталость. Только бы доползти до кровати и уснуть. Даже травить Трандуила сегодня не было никаких сил. Пусть живет до завтра. Очередное перемещение гостей к танцам позволило Лит тихо сбежать на балкон. Музыка, доносившаяся из пиршественного зала мешала полноценно прийти в себя, но это было куда лучше, чем гомон толпы. Лит прислонилась спиной к прохладной стене, прикрыла глаза, подставляя лицо свежему ночному ветру, гулявшему в кронах леса. Как же хорошо.       — Разве вежливо покидать гостей? — разрушил очарование момента певучий тихий голос и девушка, вздрогнув, открыла глаза.       Рядом стоял Келеборн и мечтательно смотрел на широкий серп луны, серебрящий своим светом верхушки деревьев. Волосы эльфа тоже отдавали ярким серебром и Лит показалось, что весь он охвачен серебряным свечением. Впрочем, восхищаться мешал тот факт, что он был ее дедом, а родственников она ненавидела всей душой.       — Боишься за свою репутацию? — зло спросил Лит, сверкая глазами.       Эльф посмотрел на Лит и вдруг рассмеялся. Тихий и беззлобный смех окутал невесомой волной, гася ярость девушки и превращая все эмоции в одну — удивление. Келеборн, отсмеявшись, коснулся ладонью макушки Лит. В его глазах плескалось такое тепло и спокойствие, которых не было ни в ком другом и даже вспыльчивая внучка поддалась его очарованию.       — Твоя кровь говорит в тебе громче, чем ты можешь себе представить, дитя, — с улыбкой сказал он. — Надеюсь валар будут благосклонны к тебе и подарят счастье.       — Больно надо, — Лит сердито скинула его руку и направилась в пиршественный зал, однако на душе стало немного легче.       Келеборн проводил внучку теплым взглядом. Она так сильно походила на Галадриэль. Даже сильнее чем Келебриан. Его не пугала ее вспыльчивость и ненависть. За века проживания бок о бок с ее бабушкой, воспитывая ее мать, он выработал иммунитет к подобным выходкам и, пожалуй, единственный мог выдержать поток ее ярости. Или даже свести на нет.       Пир грозил затянуться до утра. Лит уже откровенно зевала и, к ее счастью, Трандуил решил, что их присутствие уже не нужно гостям. Они церемонно попрощались с присутствующими и под многозначительными взглядами покинули торжество. Едва за ними захлопнулись двери зала, девушка непроизвольно выдохнула, намотала шлейф платья на руку, чтоб не мешал ходить и собралась было уже убежать в свое ведьмино логово, как рука Трандуила сомкнулась на ее локте.       — В чем дело? — сердито сверкнула глазами молодая жена.       — Наши покои в той стороне, — в глазах короля плясали огоньки факелов, освещающих коридор, но Лит показалось, что это взгляд огненного демона, не меньше.       Это заурядное «наши покои» заставило ее с ясностью осознать, что ее ждет этой ночью. И, честно говоря, Лит так далеко в своем планировании не заходила. Она затравленно огляделась и с обреченностью овечки, ведомой на заклание, побрела за Трандуилом, гадая по пути как можно отсрочить первую брачную ночь хотя бы до завтра. А завтра она его быстренько отравит и дело с концом…       Покои королевской четы поражали своими размерами. Спальня короля, когда-то показавшаяся Лит огромной, терялась в сравнении с этими апартаментами. А уж про кровать вообще стоило умолчать ибо это сооружение больше походило на отдельную комнату, спрятанную за балдахином. В связи с этим зародилась надежда, что возможно Трандуил не найдет ее на этой кровати — размеры позволяли не встретиться на протяжении всей ночи. Лит покоилась на супруга. Нет. От этого под одеялом не спрячешься. Более того, чем больше будешь сопротивляться, тем выше вероятность того, что будет все так, как он захочет.       Трандуил, не испытывая таких душевных терзаний, как его молодая супруга, легко расстался с камзолом, венцом и уже распустил завязки рубашки. Лит все так же стояла столбом, с намотанным на руку шлейфом и почти не моргая смотрела на разоблачающегося владыку. Обнаженное мужское тело ее не пугало в силу того, что она помогала старухе лечить всякого рода сомнительных типов, в большинстве своем разбойников. Ранения порою бывали в такие места, что без смеха или сочувствия и не скажешь. Так что трепет она в отношении мужчин не чувствовала. Сложно смущаться, когда приходится вытаскивать стрелу из чьего-то зада или бинтовать раны.       Король, расценив этот взгляд иначе, медленно направился к супруге и почти дошел, когда взгляд ее прояснился и она, ловко, как белка, отскочила, встав так, что их разделяла кровать. Трандуил сделал еще одну попытку приблизиться — с тем же результатом. Побегав вокруг кровати добрых полчаса, оба запыхались, взмокли и приблизились к истерике. Первого накрыло короля. Он остановился и расхохотался, глядя на свою озадаченную супругу.       — Да, первую нашу ночь я буду помнить до самой смерти, — борясь со смехом признался владыка. — Ты хоть понимаешь, что если с утра прислуга не найдет смятых простыней с капельками крови, то пойдут неприличные слухи?       — Что смешного?! — возмущенно прошипела Лит, опасливо косясь на удивительно шустрого супруга, который за полчаса умудрился так ее загонять, как не могла даже старуха. — Я тут должна на потеху твоим подданным кровью всю ночь истекать?!       О том, что происходит между мужчиной и женщиной и какие это имеет последствия, Лит знала довольно туманно. Достигнув того возраста, когда весенние игры волков в лесу вызывают особенный интерес, девочка пошла к старухе и задала свой откровенно интимный вопрос. Старуха, поперхнувшись настойкой, выпорола малявку и велела забыть о глупостях. Но Лит была неутомима в своих изысканиях. Следующий вопрос настиг уже Некроманта. Могучий чародей оказался не готов к простодушному вопросу эльфийки о том откуда берутся дети. Клубившийся многозначительно над одной из башен, он растворился сизым дымом, велев напоследок ведьме просветить Лит.       Ведьма была так стара, что о сексе помнила лишь само слово, а детей и вовсе не рожала. Попытка объяснить на примере пчелок и цветочков успеха не принесли. Старуха с горя опорожнила бутылку своей настойки и, скрепя сердце, взяла Лит, первый и единственный раз, за пределы леса.       Они оказались тогда в небольшом хуторе. Ночь и колдовство надежно укрывали обеих от любопытных глаз. Ведьма потащила Лит к ближайшему сеновалу и велела спрятаться и сидеть тихо. Эльфийка затаилась и стала ждать. Старуха довольно быстро заморочила голову какой-то парочке и они, влекомые коварными чарами, устроили настоящую оргию на сеновале. Лит сидела ни жива не мертва, зажимая уши и зажмуриваясь. Ей казалось, что процесс весьма болезненный, к тому же ужасно пугали покрасневшие от возбуждения глаза парня, ублажавшего свою подругу до визга.       А потом, в другом хуторе, они смотрели в окно, как рожала крестьянка. Зрелище это было еще страшнее первого и убедило Лит в том, что эти события тесно связаны и она не желает участвовать ни в одном. К слову, вопросов она больше не задавала.       Трандуил, воспользовавшись замешательством девушки, ловко перемахнул через кровать, оказываясь на расстоянии вытянутой руки от жены.       — Стой! — в голосе прозвучала паника, которую Лит попыталась замаскировать улыбкой и сладким голоском добавила: — Разве мой король не желает совершить омовение?       «Ее король» застыл, с явным подозрением осмотрел супругу, потом комнату. Остановил взгляд на окне, прикинул высоту. Нет, вроде выпрыгнуть не должна. Дверь заперта. Конечно, страх юной девушки трудно не понять. Владыка вздохнул и покорно направился в купальню, надеясь, что к моменту его возвращения жена сумеет привести чувства в порядок и перестанет от него шарахаться.       Лит время даром не теряла и пока супруг отсутствовал быстро откупорила бутылку и высыпала туда приготовленный вчера порошок. Вообще-то она готовила его для другой цели, но, видимо, пригодится он как раз сегодня.       Из купальни Трандуил явился посвежевший и предвкушающий. Светлые волосы потемнели от влаги и укрывали спину точно плащ. Да и телосложению лесного владыки могли позавидовать даже молодые эльфы. Он вопросительно посмотрел на Лит, заствшую возле стола с двумя кубками в руках.       — О… муж мой, — сориентировалась девушка, лучезарно улыбаясь. — быть может ты согласишься перед нашей первой ночью выпить вина?       Трандуил, уже разобравшийся в приоритетах жены, хмыкнул и присел на кровать, лукаво глядя на супругу. Она, конечно, имела бесспорно сильнейшую из всех видимых им ранее магию. Легко врала. Совершала такие поступки, от которых сошел с ума нормальный эльф. Однако разница в возрасте помогала ему довольно легко определять все ее пакости еще на этапе планирования. Вот и сейчас. С чего вдруг такое рвение? Неужели решила прямо сейчас отравить? Решив спросить напрямик, король получил честный, даже при его пристальном внимании, ответ:       — Я клянусь, что в вине нет яда! — Лит даже нахмурилась от такого недоверия.       — В вине нет, хорошо. А в кубке? — допытывался король.       — И в кубке нет! — лицо супруги стало обиженным.       — А где тогда? — владыка принял кубок и с интересом всмотрелся в гранатово-алый напиток.       — Здесь вообще нет яда! — пробурчала Лит и сделала большой глоток из кубка правителя Лихолесья, потом снова вернула напиток муж.       Тот удивленно изогнул бровь. Может он зря наговаривает? Конечно она не подарок, но сегодня такой день… Может быть она просто волнуется и таим образом желает расслабиться, сбросить оковы морали? А он тут стоит пытает бедную девушку, которая и без того боится близости как огня. Улыбнувшись супруге, Трандуил одним махом допил все содержимое кубка и тут… ноги Лит подкосились и она упала.       Сердце Владыки едва успело сделать и пару ударов, как он оказался рядом, подхватил девушку на руки и положил на кровать, похлопывая по щекам.       — Ты же сказала в вине нет яда! — в отчаянии прокричал он, тряся Лит за плечи.       — Яда нет, — еле ворочая языком произнесла новобрачная. — Есть снотворное.       Опешивший король успел еще подумать, что эту ночь он точно никогда не забудет и упал на кровать рядом с молодой женой....