История про альтер эго

Чашка кофе с коньяком, чтобы успокоится и привести расшатавшиеся нервы в порядок. Пальцы теребящие край галстука, чтобы унять дрожь. Заботливые взгляды со стороны Мэри и едкие комментарии с твоей стороны, хотя слышать их могу только я. Эта неделя выдалась напряжённой. Выход первой книги о приключениях Шерлока Холмса в свет всколыхнул целую волну рецензий самого разного сорта. Всю неделю я читал мнения критиков о моём творении, моём детище, их мнения о тебе, Шерлок. Ты заглядывал мне за плечо и презрительно фыркал как на положительные, так и на отрицательные отзывы. -А тебе то что, Джон? Тебя вообще не должно волновать их мнение. -Но волнует, Шерлок. Я же не ты. -Твоя вина. Ты меня таким сделал. -Кто сказал, что я жалею об этом? Я писал блог. Пытался писать о себе, но всё, что приходило мне в голову, казалось глупым и никому не нужным. После Афганистана со мной не происходило совсем ничего. Я так и сказал своему психологу, а она посоветовала мне придумывать истории, сделав себя самого главным героем... Чепуха, никогда не мог представить себя в качестве главного героя. Какая бессмыслица! Потом, в баре, когда я пытался утопить в очередной пинте пива осознание собственной никчёмности, судьба послала мне знакомство с Грегом Лестрейдом. К своему возрасту он не смог добиться ничего большего, кроме как сидеть в архиве Скотланд Ярда и разбирать отчёты по завершённым преступлениям. -Я только и делаю, что бумажки с места на место перекладываю! В прямом смысле.- с горечью в голосе и под действием большой порции алкоголя, жаловался Грег.- Единственное, что меня там радует, что ещё не уволили и разрешаю читать интересные преступления. Я иногда даже делаю копии и домой забираю, почитать. -А разве так можно?- удивляюсь я опрометчивым пьяным откровениям. -А их оно не трахает! Дела закрыты, журналисты уже получили свою порцию плюшек, а пока я приношу их на место — всё нормально. Я же не на МИ-5 работаю, с их секретными заданиями! После некоторого времени он достаёт из рабочего портфеля свежие ксерокопии и показывает мне. Дело было уже довольно старым. Оно шумело в газетах ещё тогда, когда я был в Афганистане, а потому я ничего о нём не знал. Да и многие уже позабыли о ряде непонятных самоубийств, которые произошли один за другим при одинаковых обстоятельствах. Это было странно, но дело меня заинтриговало, а потому я смог выпросить его у пьяного и очень сговорчивого Лестрейда. Придя домой, в свою маленькую и скромную обитель, я принялся за изучение дела и был поражён, как полицейские смогли чуть не запороть такое интересное, но при повторной экспертизе, такое простое дело! Детали отчётов и анализов от коронера завораживали меня. Фотографии помогали перенестись на место преступления, а показания свидетелей - составить окончательное мнение о том или ином событии. Ночь уже подходила к концу, а я всё не мог успокоится. Я ворочался в кровати, возмущался недальновидности людей при выполнении служебных обязанностей. Может мне не давала покоя та военная привычка, что если ты будешь не аккуратен, то можешь заплатить за этой жизнью, а может, уже тогда, во мне пробудились первые признаки тебя... Шерлок. Когда ты одинок... ты осознаёшь, что никому не нужен. Есть такой особенный, довольно поганый вид одиночества, когда начинаешь осмысливать всю свою жизнь, потому как ничего другого то и не остаётся, и понимаешь, что никто не опечалится, если тебя вдруг не станет. А от этого осознания становится совсем хреново... Каждому нужен кто-то. Даже психопатам нужны люди, чтобы было на ком практиковать свою «творческую натуру». А как же! Иначе они не психопаты, а так, унылое говно... Впрочем, сейчас речь не об этих, так сказать, активных психопатах. Сейчас идёт речь о подавляемом психозе, который так и рвался наружу, когда я осознавал, что просто бесполезный мусор, выкинутый на помойку. Именно это со мной сделали после Афганистана. Отправили туда, где со мной не сможет больше произойти ничего особенного. Война была ужасной, меня до сих пор мучают кошмары о ней, но там, на фронте, я ощущал себя нужным. Парни ни за что бы не справились без меня и я спасал жизни. Это помогало мне засыпать по ночам. Осознание того, что сегодня я спас чью-то жизнь. Наверно поэтому, по прибытию в Лондон, меня начала одолевать бессонница. Некого было спасать. Никогда не смогу понять: ты был моим безумием или мои спасением? Впервые я увидел тебя, когда начал писать в блоге о встрече со старым другом Стенфордом, а подняв глаза от ноутбука неожиданно обнаружил, что на диване лежит высокий темноволосый человек, с интересом перелистывающий ксерокопии дела, которое одолжил мне Лестрейд и которое в будущем станет известно как «Этюд в розовых тонах», и пробормотал задумчиво: «А дело то может оказаться довольно интересным». Да, наверное, сложнее всего было придумать тебе имя. Я хотел, чтобы оно было противоположно моему своей уникальностью. Как много людей с такой фамилией как у меня, а уж людей, которых зовут Джон, вообще миллионы! Я твёрдо решил, что твоё имя будет особенным... Всё равно что придумывать имя для собственного ребёнка. Ты и был моим детищем. Ты был полной моей противоположностью. Высокий, темноволосый и тощий. Я, наверно, поэтому прекратил посещать своего психолога, ведь она могла намекнуть мне, что я олицетворял в тебе всё то, чем я никогда не стану, но очень хотел бы. Я всегда хотел быть тобой. Я создал практически идеального, с моей точки зрения, персонажа. Умного, независимого и плюющего на мнение других. Ты как-то попытался обучить меня всему этому, но... Я не ты, никогда не смогу быть тобой . Моя первая серьёзная запись в блоге стала на удивление популярной. Мне оставляли много отзывов и это не могло не польстить. А тебе было всё равно. Ты давно облюбовал небольшой диван в моей скромной обители и просто продолжал отпускать ехидные комментарии о человеческой природе. Но мне нравилось внимание публики, а потому я решил продолжать. Так появился наш тандем. Так появились первые зачатки «Приключений Шерлока Холмса и доктора Ватсона». Я всегда добавлял что-то от себя, переигрывал истории так, чтобы в них мог ворваться ты и устроить переворот. Иногда я сам придумывал основу истории, пролистывая многочисленные заметки в газетах, выискивая там своё и твоё вдохновение. Иногда мне помогал Лестрейд. Ему польстило то, что я сделал его начальником отдела по борьбе с преступностью. Я думал он будет рассержен, что я раскрыл его личность, и потребует поменять свою фамилию, но он настаивал, чтобы я оставил всё как есть. -Пусть я хоть в твоём блоге буду человеком, который чего-то добился.- говорил он, не скрывая горечи в голосе. И я прекрасно его понимал. Понимал, потому что реальная жизнь была отвратительной. В настоящей жизни я продолжал хромать, опираясь на костыль, а врачебная практика не приносила мне достойного дохода. Я продолжал жить в небольшой тесной квартирке, а не в просторных съёмных комнатах «221 б». И мне было ужасно одиноко... было бы одиноко, если бы не ты, Шерлок. Мне интересно, все сталкивались с такой проблемой, когда их выдуманные персонажи абсолютно выходили из под контроля? Ты так делаешь постоянно и иногда мне не верится, что это я тебе создал, а не наоборот. Это ты придумал меня, чтобы тебе не было скучно гонятся за преступниками, чтобы не нужно было разговаривать с самим собой. Мне кажется иногда, что я схожу с ума, разговаривая с тобой. Но я же отдаю себе отчёт в том, что ты не настоящий, ведь отдаю же, верно?.. Ты постоянно отпускаешь едкие комментарии в сторону моих знакомых, моих записок в блоге и всем тем анонимным критикам, что сидят по ту сторону не сравнится с тем количеством критики, которой одариваешь меня лично ты. Я слишком чувствителен, на твой взгляд, слишком много времени уделяю человеческим переживаниям, когда нужно обратить внимание на детали. Ты злишься и не понимаешь, зачем я делаю себя таким глупым в своих рассказах. Что же, тебе значит всё-таки не наплевать на меня? -Не мели чепухи!-раздражённо отвечаешь ты, запахивая полу халата и отворачиваясь от меня. Не могу понять, я хочу чтобы ты был таким или нет? А зависит ли это от меня самого? Самое горькое, это когда мне приходится писать в конце каждого повествования следующее: Все имена и события являются вымышленными. Совпадения с настоящими людьми случайны. Я отдаю себе отчёт, что всего этого не случалось ни со мной ни с тобой... Хотя нет, с тобой оно, конечно же, случалось, иначе бы тебя здесь не было, но в том то и беда, что... тебя нет. Дела неожиданно начинают принимать положительный оборот. Мой блог становится не просто популярным, а... слишком популярным. Меня начали подгонять и чуть ли не требовать выхода новых обновлений. Читатели стали зависимы от моего блога, точно также как ты от своих интересных дел и сигарет, точно так же как я сам был зависим от адреналина, который мог получать слишком маленькими дозами, описывая все наши несуществующие приключения. Да, дозы были слишком малы, а потому мне приходилось писать почти без остановки, но не всё из написанного, хотелось выкладывать в блог. Что-то казалось мне слишком личным. Это же только наше с тобой дело, Шерлок. Зачем кому-то ещё знать, что по ночам мы перепрыгиваем с крыши на крышу, в погоне за очередным преступником. Мы и сами, порой действуем не совсем честно, не так ли? Ещё до того, как меня находят издатели, я нахожу для себя Мэри Морстен. Она смогла принять и мою хромату и мой невозможный характер, которому, впрочем, далеко до твоего. Мэри казалась мне самым очаровательным созданием, которое я когда-либо видел, и кажется таковой сейчас. Надеюсь, что так останется до конца моих дней. Ты отнёсся к моей помолвке скептически. Ты ко всему так относишься, но не стал слишком явно выражать своё недовольство. Думаю, ты понимал, что одного тебя недостаточно. Ты не настоящий, к сожалению, и наверно, это даже к лучшему, ведь Мэри оказалась необыкновенным человеком, который поддержал меня и подтолкнул к тому, чтобы я согласился на контракт, протянутый мне издателями. Вот тогда всё и началось по настоящему. Я окончательно покончил с медициной и переключился на литературу. Я ведь не писатель по профессии, а издатели сказали, что если я хочу, чтобы книгу увидел свет мне необходимо очень усердно поработать над своим стилем. Что я и делал. Работал денно и нощно, оттачивая писательское ремесло, как ты долгие годы оттачивал способности к дедуктивному мышлению. Правда какой-то особенно въедливый читатель однажды написал мне, что то, чем ты руководствуешься называется совсем по другому. Ты шепнул мне на ухо, чтобы этот самый критик смело отправлялся по известному адресу и я усмехнулся, потому что вместе с тобой было куда легче переживать все эти чёртовы едкие комментарии. -Просто не обращай внимания, Джон. Многие люди — просто идиоты. Что это за мода: писать анонимные угрозы? Уверен, для того, чтобы вот так написать, что кто-то другой просто ничтожество, ни на что не способный олух, нужна очень большая смелость. Анонимно бросаются грязью только неудачники. Мне по большей части было обидно не за себя. Самыми обидными были комментарии по поводу того, что Шерлок Холмс — простая подделка, пародия на других, более интересных и по настоящему достойных внимания, детективных гениев. Ты не подделка,Шерлок. Ты моё альтер эго и я никогда не читал про этих самых супер-гениев, чтобы украсть у них какие-то идеи. Ты всегда казался мне самому чем-то уникальным и был по-своему оригинально гениальным. И это заставляет меня гордится тобой. -Ты должен гордится и собой, Джон.-как то сказал мне Мэри, перечитывая мои записи.- Смог бы Шерлок разгадать все эти преступления, если бы ты сам не был для этого достаточно умён? -Мэри, придумывать решения и узнавать их — разные вещи. Я не могу как он увидеть столь мелких деталей, чтобы понять, что у кого-то есть дома жена, дети и небольшой бульдог, а у кого-то алкогольная и наркотическая зависимость уже три года. Я не могу этого узнать по их одежде, рукам, мобильным телефонам или часам. Я просто не могу. А он может. И порой я сам не знаю как. Он не объясняет мне всех своих действий... Последнего я, конечно, не сказал вслух. Мэри сочла бы меня сумасшедшим и вполне обоснованно. Во время всего нашего разговора ты внимательно наблюдал за нами и делал свои, только тебе одному известные, выводы. Ты знаешь почти всё, а я не всегда могу тебя понять и в такие моменты чувствую себя идиотом. -Мэри права.- сказал ты мне потом,- Без тебя я бы не смог ничего разгадать. Как-то раз я сказал тебе через Ирен Адлер, что все наши маскировки, всё равно являются нашим автопортретом... Признаюсь, что в тебе я тоже замаскировал всё, что мне хотелось высказать этому миру. Это ведь не ты на самом деле так недолюбливаешь людей, а я. Все они идиоты, не так ли? Большая их часть. Ирен Адлер... интересный получился персонаж. Я придумал его специально для тебя, ты ведь тоже иногда чувствуешь себя одиноким, не так ли? Хочется встретить хоть иногда кого-то близкого тебе по духу. Мэри как-то неудачно пошутила, что в Ирен Адлер я замаскировал свои собственные сексуальные фантазии. Чушь! Но я всё-равно люблю её... Я чуть не убил тебя... Я был к этому так близок, что казалось вот сейчас ты и исчезнешь из моей жизни навсегда. Окончание книги я писал как в бреду. Пришлось сильно напиться, чтобы муза не покидала меня на самом пике вдохновения. Пальцы слегка тряслись,но ещё никогда я не работал с такой быстротой и увлечением. Слова, которые обычно приходилось тщательно обдумывать и взвешивать, сейчас лились из меня, как из рога изобилия, я чувствовал себя окрылённым... А ты умирал. Мориарти прижал тебя в угол. Мы оба поставили тебя в безвыходное положение. Выбор у тебя был очень трудный. Чтобы его решить, тебе нужно было пустить в ход то, что всегда тебе мешало: эмоции. Тебе не нужны чувства для образа великолепного гения-детектива, но мне всегда хотелось, чтобы они у тебя были. И ты им поддался. Ради спасения меня, миссис Хадсон, Лестрейда тебе приходится жертвовать собой... романтично, не правда ли? Майкрофт бы так не поступил. По отношению к нему моё мнение однозначно. Он бы никогда собой не пожертвовал. А ты смог. Это делает тебя лучше, во всех отношениях. Я почти убил тебя. Ты мог исчезнуть из моей жизни. Благодаря тебе я получил всё, чего хотел приехав обратно из Афганистана: интересную работу, девушку, смысл в жизни. Получилось, что необходимость в тебе отпала... Но я не смог тебя убить. Почти сделал это, но нет. В отличие от вымышленного меня, я уже придумал, как ты смог спастись. Ещё во время написания этой сцены, окончательно ничего не решив, действуя в пьяном бреду, я всё-таки оставил для тебя лазейку. Крохотную, но через неё ты сможешь вернутся обратно. Я в этом уверен. -Я не смог этого сделать. -Но сделаешь когда-нибудь. Я тебе надоем, перестану восхищать и стану лишним грузом. Ты убивал людей с лёгкостью, сможешь избавится и от меня. Я всего лишь альтер эго. -Не говори так. За неделю до выхода книги для общей публики, обложившись отзывами рецензентов, я медленно скатывался в депрессию. Не потому, что отзывы были плохими. Подавляющее их количество было положительными, они считали, что моя книга имеет полное право на существование, но мне не хватало твоих едких комментариев по этому поводу. Ты пропал. Целую неделю ты не появлялся, а я ничего не мог с этим поделать. Собственный разум играл со мной в игру, испытывал меня, бросал вызов: «А как долго ты протянешь без Шерлока Холмса?» Теперь я знаю, что не смогу от тебя избавится. Убить тебя — равносильно самоубийству. Даже если публике перестанут нравится мои рассказы, когда им надоест слушать мои оды твоему блистательному уму, я всё-равно буду писать. Писать и хранить наши совместные воспоминания на ноутбуке. -Ты крепко влип, Джон,- усмехаешься ты, за секунды до того, как мы вместе выйдем с тобой для оваций. Там, за дверью, стоит куча народу, которая желает увидеть создателя знаменитых «Приключений». Со мной уже договаривались об экранизации. Я согласился, с радостью. Мне бы хотелось увидеть тебя на экране. Я уже встречался с актёрами. Их подобрали очень точно. Актёр, который будет играть тебя, неординарный и такой харизматичный, что я не сомневаюсь, у него получится передать твой характер в полной мере. Только нужно что-то сделать с волосами. Но сейчас же для киношников это не проблема, так? А тебя позабавил актёр, которому отдали мою роль. Я нашёл его вполне подходящим, а ты сравнил его с ёжиком. Сказал, что ему не хватает только моих свитеров, чтобы полностью походить на меня. Я, покраснев, сказал, что ничего подобного, но идея мне понравилась и я решил, что как-нибудь обсужу с ним эту тему. А сейчас мне предстояло выйти в свет и вывести в него тебя. Люди не увидят твоего присутствия, но я буду знать, что ты рядом. Ты всегда будешь рядом. Теперь то это ясно. Мэри улыбается мне. Всё будет хорошо, Джон. Дальше всё будет только лучше.