Это чувство...

      Это было то самое чувство, от которого ни единая буква текста не хотела западать в память. Это было то самое чувство, которое мучает бедное сердце изнутри и сдавливает его в своих теплых, но острых когтях. Это чувство... Рука захлопнула массивную книгу, которая издала подобие предсмертного кашля. Глаза, бережно укутанные серыми мешками, чуть прикрылись, еще более явно выдавая усталость их обладателя.       "Жалко", - одним взглядом произносит ворон и обреченно качает черной головкой. Хозяин даже не обращает на это внимание и обессилено присаживается на скрипучее кресло. Седрик морщится, так, словно изнутри его раздирают сотни электрических зарядов своей собственной грозы, которая изо всех сил стремиться вырваться наружу.       За окном сверкает юркая молния, а вслед за ней вскрикивает гром, будто отчаянно умоляя свою соратницу не уходить без него далеко.       - Осень, - хрипло констатирует волшебник, веки неспешно смыкаются, унося его в задумчивую дрёму.

***

      Оказаться под дождём – настоящий страх для любой леди. Подол фиалкового платья измазался в грязи, а само оно на пару с причёской и туфлями промокли до нитки. Кошмар, как неподобающе! Наверное, эта леди чертовски расстроена! Но в ответ на этот несуществующий возглас раздаётся лишь звонкий и переливистый смех.       София бесстрашно подставляет круглое личико холодным дождевым каплям, кажется, даже не замечая их прохлады и чувствуя те крупинки тепла, которые они несут где-то глубоко-глубоко внутри себя, чувствуя неизвестное больше никому тепло самых настоящих небес.       Седрик же стоит в стороне, пытаясь спрятаться от дождя под одним из козырьков замка, а также усердно выжимает некстати мокрый плащ. Он выглядит мрачно, недовольно, собственно, как и всегда, но мокрые пряди волос добавляли в это особенную изюминку для его измученного образа.       Он окидывает взглядом странную и легкомысленную принцессу, не понимает, как можно радоваться дождю, но при этом в тайне от самого себя испытывает точно такой же трепет, так словно он тоже на пару секунд стал ребёнком. Секунды ностальгии и умиления перекрывает голос разума, заставляя и самого Седрика подать голос.       - Если вы продолжите в том же духе, так можно и заболеть, - подобным вопросом волшебник практически призывал Софию бросить все эти шутки и вернуться в замок, да вот только девочка совершенно его не слушает, словно делает это нарочно.       Седрик дуется, скаладывает руки на груди и театрально вздыхает, в надежде опять привлечь внимание к своим словам. Но в ответ на это небольшая ручка маленькой принцессы хватает его за запястье и насилу выводит под шквал жидких ледышек. Заливистый смех и обреченный вздох смешиваются с раскатом сильного грома.

***

      Седрик неспешно раскрывает глаза. Проходит полминуты, минута – он смотрит в одну точку на трещавом потолке, пока не издаёт облегченный, но сдавленный вздох. Он потёр пальцами веки, на долю секунды оттягивая их вниз.       - Что забавно – и правда тогда заболела, - он говорит тихо, почти шёпотом. Лёгкая улыбка на губах дрожит, но не спадает с лица. Очередной вздох. На стене висит плакат с собственноручно нарисованным лекарственным растением. Очередной болезненный укол в сердце, который заставляет его отвернуться ото всей своей лаборатории и как можно теплее укутаться в уже не греющий плащ.

***

      Виноватая улыбка. София неловко чешет затылок в ответ на укоризну Седрика, но тот достаточно быстро меняет свою строгость на заботливое снисхождение. - Извините, что доставляю вам неудобство, - кажется, её это и вправду расстраивает. Брови Седрика высокомерно дёрнулись вверх.       - Ничего, это всё равно входит в мои обязанности, - негромко буркает себе под нос маг, начиная возиться с новым лекарством сразу недалеко от уютной постели. – Обычная простуда, ничего серьёзного.       София доверчиво кивает головой и ожидает нового приема горького лекарства. Возле головы у подушки мирно посапывает Клевер, а где-то у окна намастились внимательно наблюдающие за всем происходящим птички. Все они так взволнованы обыкновенной болезнью, а Седрик не подаёт подобных эмоций, теперь уже молчаливо исполняя свою работу и лишь кратко отвечая на настойчивые вопросы любопытной девчушки. Он работал, а она всё говорила и говорила…       Кто же знал, что возиться с ней придется так долго. После получения очередной дозы сонливых лекарств, София всё же начала медленно засыпать, мягка утыкаясь в идеально взбитую подушку.       Маг ещё некоторое время сидит на краешке кровати, ненавязчиво и задумчиво наблюдает, мысленно оправдывая это тем, что с больных нельзя спускать глаз, пока они не заснут достаточно крепко.       Рука баюкающее поглаживает каштановые волосы, София едва уловимо улыбается сквозь сон, как будто знает, что сейчас с ней происходит. Вот теперь и сам мрачный маг наконец-то выдавливает улыбку, настоящую, добрую и в какой-то степени нежную.       Губы напоследок неспешно касаются лба. А разве были иные способы померить температуру? Оправдания, очередные оправдания.

***

      Сегодня уже не идёт дождь. Сквозь белые облака светит яркое и дружелюбное солнце, которое не позволяет себе быть жарче обычного. Седрик сидит на подоконнике, краем глаза посматривая в сад.       Вот она – повзрослевшая и похорошевшая принцесса София Первая, а рядом с ней молодой человек, явно принц какой-то дальней страны. Они уже давно вместе и давно назначают свидания именно в этом саду, словно судьба нарочно дразнит Седрика и тихо шепчет обо всех упущенных возможностях, но волшебник теперь совершенно об этом не думает. Это чувство….       - Когда вы заболеете в следующий раз, я обещаю, что окажусь рядом. Можете рассчитывать на меня, - голос Седрика дрогнул, заставляя старика выпустить пару маленьких слезинок, которые он тут же стёр рукавом…