Волшебник и магия

Ему редко бывало по-настоящему страшно, но он знал, что страх бывает разным. Обжигающим, как огонь или жидкий азот. Просто промозглым и тянущим... но от него всегда холодно. И порой горько во рту. Это страшно – слышать, что твой друг погиб, пусть даже через несколько минут он выходит на связь и сообщает, что слухи о его кончине сильно преувеличены. Это жутко – когда вдруг оказываешься тем, кто может принимать решения, потому что твой император умирает. Из второго лица в государстве внезапно становишься чуть ли не первым, но всей твоей власти хватает лишь на то, чтобы приказать врачам реанимировать до упора. А потом долго думаешь, не совершил ли глупость. Простит ли тебя твой кайзер, когда поймет, что очнулся неполноценным. Последняя мысль не уходила долго. Слишком уж странной была интонация, с которой Райнхард благодарил за проявленную настойчивость. Многое осталось несказанным, вслух – только чеканная вежливая формулировка. Только когда он наконец увидел кайзера на ногах – к сожалению, уже в записи, – немного отпустило. То, что он чувствует сейчас – скорее предвкушение. Чего-то неожиданного, что нельзя ни предвидеть, ни предусмотреть. Он не боится человека, с которым сражался один на один, в неравных условиях, и выжил в основном потому, что вовремя пришла помощь. Вряд ли этого Шенкопфа впустят в кабинет с десантным топором. Правда, и сам он вооружен отнюдь не ножичком. Оскар фон Ройенталь улыбается своему отражению в стекле. В жизни генерал-губернатора Новых Земель не так много неоднозначных сюрпризов. Обычно они четко классифицируются как неприятные – например, недавняя посылка от кайзера, смысл которой до сих пор не удалось расшифровать. Пока идеи по применению ограничиваются не самым гуманным арсеналом, но, вполне возможно, для чего-то это отвратительное насекомое пригодиться может. Существует же до сих пор многовековой древности традиция – печатать на бумаге изображения врагов и, смяв, отправлять в уничтожитель... или просто крепить на мишень и метать дротики. Жаль, обойтись так с формально человеческим существом будет чрезмерно эксцентрично. Хотя, если учесть, как к искомому существу относятся на этой планете... публичный расстрел вызвал бы всеобщее ликование. Интересно, что вышло бы, окажись эти два сюрприза одновременно в приемной. Скорее всего, аннигиляция проблем – одна сломанная шея и один законный повод аккуратно избавиться от опасного человека. Жаль, идея не пришла в голову раньше. Ройенталь не без труда задавливает желание вызвать Трунихта и вместо этого интересуется, прибыл ли приглашенный на двенадцать ноль-ноль бригадный генерал. Оскар твердо настроен снять до вечера со своей шеи хотя бы одну проблему. Желательно, все же временно неподконтрольное армейское подразделение, а не собственную голову. Шансы есть – вошедший, естественно, не вооружен. –Вас сложно узнать без доспехов, – пробный шар. Не только фраза, но и то, что он встречает бывшего врага стоя. Древняя мудрость гласит, что в ногах правды нет, но так вопросы почему-то решаются быстрее. – Думаю, вы неплохо представляете, что я могу вам предложить. –А вы – что я могу на это ответить, – у этого человека недурное чувство юмора. Под цвет имперской формы. –Учитывая то, что вы не последовали за своим командиром? – несмотря на то, что решение кайзера приблизить к себе Яна Вэньли неоднозначно, им можно пользоваться в качестве козыря или хотя бы джокера. Во всяком случае, теперь слово «предательство» в этой комнате не прозвучит. Что бы ни думал и ни собирался сказать Вальтер фон Шенкопф, он никогда не назовет Яна изменником. И теперь ему явно приходится перекраивать заготовленную отповедь. Напряженность растет. Кажется, что сейчас воздух заискрит, как перед грозой, когда неожиданно повисшую тишину встряхивает настольный комм. Кое-кто пришел без приглашения. И настаивает на том, чтобы войти... что ж, если он действительно этого хочет... –Пусть войдет. Да, так нельзя поступать даже с насекомым. Когда оно входит, а посетитель непроизвольно оглядывается, на холеном лице проступает такой ужас, что Ройенталь не жалеет о своей неосмотрительной выходке. Стоит видеть, как Трунихт вцепляется в дверь, но не успевает просочиться наружу. Застывает, как муха в янтаре. –Полагаю, у вас что-то срочное? – небрежно произносит Оскар. – Я занят, если вы не заметили, но если бригадный генерал согласится немного подождать... –Конечно, срочное – внезапно обнаружил у себя в гостиной штаб терраистов, – вполголоса говорит Шенкопф. Командир розенриттеров похож сейчас на пикирующего ястреба, поглощенного процессом охоты. Но его слова – не тривиальное оскорбление, он явно что-то знает, а судя по реакции Трунихта – информация верна. Почему бы и не подыграть? –Да, кстати о сотрудничестве с террористической организацией, – Ройенталь незаметно дотрагивается до кнопки вызова охраны. На случай, если гость таки вспомнит, в какую сторону открывается дверь. – Вы нам лгали, утверждая, что оборвали контакты с ними. Знаете, что за это полагается? –Я с ними не сотрудничаю, – Йоб нервно поправляет галстук. –Укрывательство преступников расценивается именно так, – Оскар хищно смотрит на него, краем глаза отмечая, что действует верно: лицо Шенкопфа светится мстительной радостью, и из голов двоих присутствующих в этом помещении человек он в первую очередь готов оторвать светловолосую. Охрана появляется в следующую секунду, а приказ Ройенталь уже мысленно сформулировал. Для ареста по подозрению в преступлении доказательств, в принципе, достаточно. Как и для проведения обыска по месту жительства, срочного, пока никто не узнал и не спохватился. На всякий случай в особняк стоит направить побольше людей. А то мало ли... Когда они вновь остаются наедине, Оскар не дает собеседнику опомниться. Карты на стол – враг все-таки общий, да, Рейх был вынужден сотрудничать с этим подонком из Союза, но сейчас есть реальный шанс взять его за трахею и довести до расстрела. И заодно прижучить терраистов, о которых вы, господин Шенкопф, так вовремя рассказали... нужна только ваша помощь. Прямо сейчас.