Когда у фильма есть шанс "быть лучше"

      Тот случай, когда фильм однозначно лучше, чем книга, это «Не покидай…» Едва ли кто может высказать в этом какие-то сомнения. Он лучше всех тех книг, которые так или иначе легли в основу киноверсии.       Фильм лучше сказки Теккерея «Кольцо и роза, или история принца Обалду и принца Перекориля», которая сама по себе написана в традициях фанфикшена, хотя и слова такого не водилось в доброй старой Англии викторианских времён. Известный, но не вполне удачливый соперник Диккенса собрал в свою небольшую книжку понемногу от Шарля Перро и братьев Гримм, добавил кое-чего от сатиры свифтовского разлива, накидал аллюзий на Крымскую войну, замесив в это тесто свои воспитательные сентенции о пользе высшего образования и жизненных передряг для последующих достижений. Добрая фея-крёстная отправляет принца Перекориля в университет учиться красноречию, и только благодаря своим знаниям и ораторскому искусству он и становится королём. Отличная реклама британской школы, пусть и уступающая по эффективности текстам Роулинг. И служанке Бетсинде её довольно кратковременное страдание пошло на пользу. Иначе не узнала бы Бетси, что никакая она не служанка, а принцесса Розальба… Не стала бы женой короля Перекориля в финале сказочной повести.       «Не покидай…», конечно, тоже весьма сентенциозен, но не так прямолинейно и назидательно, как теккереевская сказка для детского рождественского спектакля. Сценарист Г.И. Полонский сделал для этого очень немало, переписав то, что потом получило название «канон». Он, конечно, не догадывался, что творил в жанре «фанфикшена» и опубликовал свой сценарий, как отдельное произведение вместе с другим своим текстом — «Медовый месяц Золушки». В итоге получилась не столько святочная, сколько романтическая история-притча, замешанная на теме борьбы с режимом, который, конечно, тоталитарным не назовёшь, но вот «режимом волюнтаризма унылой посредственности» назвать можно. Недаром главным антагонистом и великим архитектором абидонской вселенной выступает канцлер Давиль, внешне удивительно похожий на графа Мерзляева-Мерзяева из «О бедном гусаре замолвите слово», а наибольшую опасность режим короля Крадуса (в фильме у него будет другое имя — Теодор) видит в поэтах и странствующих комедиантах. Крёстную фею автор киносценария безжалостно выкинул, волшебное кольцо Теккерея отправил по нужному адресу (разумеется, в недра огнедышащего Ородруина), а первовладельцем Розы Правды сделал некоего Жан-Жака Веснушку (если перевести фамилию Rousseau, так оно примерно и получится). Его наследники сами того не желая и занесли это гибельное для режима растение прямо в королевский дворец… Он рухнул сверху, без перипетий теккереевской сказки, включавшей и бегство в чужую страну под вымышленным именем, учёбу в университете, масштабное восстание и битву, которую английский автор сравнил со сражением на реке Альма. И надо сказать, купюры размером, как минимум, на половину фабулы произведению ничуть не повредили.       Наверное, бывает так, что новеллизация фильма (как иногда говорят, «киноповесть») лучше. Не возьмусь утверждать. Но это определённо не тот случай. Неизвестность первоисточников мешает сформироваться группе фанатов, которая скажет, что, дескать волосы у Лиры должны быть длинные, светлые и заплетённые в косички, а чернокожий Уилл и вовсе прямое нарушение канона, как чернокожий Щелкунчик. Создатели образов принца Патрика и принцессы Альбины могли смело творить, не оглядываясь на читательскую клаку. Это постфактум поклонники и поклонницы «осознали», что никаких иных вариантов, кроме Варвары Владимировой и Игоря Красавина для них просто не было. А ещё в сценарии были стихи, но не было песен, которые в фильме стали настоящими музыкальными характеристиками и каждого значимого персонажа, и основного конфликта, вечного, с тех пор, как существует искусство: «исказилось понятье прекрасного, притупилась чувствительность зрителя». И спето как-то одновременно и профессионально, и душевно — так, как в бергмановской экранизации «Волшебной флейты», избежавшей оперной форсированной подачи.       Не в этом ли основные слагаемые успеха: — Малоизвестная литературная основа, — Удачный кастинг — Обмузыкаливание сюжета, особенно в случае его очевидной незамысловатости…       Наверное, да. Но есть ещё кое-что. Киноповесть, в каком-то смысле, безнадёжна. В ней у революции в Абидонии есть одна совершенно невинная жертва, которая способна обесценить всё, как та самая пресловутая «слезинка ребёнка». Фильм даёт робкую надежду зрителю, что жертва «воскресла». Лучше это или хуже с искусствоведческой точки зрения, спорный вопрос, но с точки зрения ждущего хорошего конца зрителя, однозначно лучше…       Про литературные источники «Волшебной флейты» Моцарта-Шиканедера, про сказку Августа Либескинда из сборника Кристофа Виланда «Лулу» помнят только немногочисленные знатоки. Советской «Волшебной флейте», которой стал зингшпиль «Не покидай…», точно также было суждено затмить собой всё, из чего вырос этот шедевр. Шедевр, без всяких оговорок.