Встречай своих воинов, Один

Звуки яростной битвы до Бервальда долетали редко, с перерывами, несмотря на то, что он был в самом ее эпицентре. Могучее тело болело от десятков ранений, а перед почти невидящими глазами была лишь одна большая движущаяся масса – это отважные воины, которые продолжали битву, несмотря на то, что моросящий дождь въедался в незакрытую одеждой и доспехами кожу. Игнорируя то, что большинство уже пало или позорно сбежало с поля брани, воины продолжали беспощадно рубить тела врагов. Крики, воинственные кличи, лязг сотен мечей и секир, скрежет доспехов – все эти звуки смешивались и превращались в оглушительную какофонию войны на земле грешной, не в небе. Небу было безразлично. Тяжелые сизые тучи небес опорожняли влагу на дружинников, которые были окрашены своей кровью, кровью друзей и врагов. Бледные лучи солнца, едва пробиваясь сквозь толщу облаков, покрывали бледные тучи легким ореолом охристого света. Ветер гонял тучи, придавая им причудливые формы и терзая искаженные лица викингов холодными и резкими порывами. Но смелым морякам-воинам ветер был другом, призывающим попутный ветер в паруса; обветренные лица дружинников почти не чувствовали его разъяренного порыва. Во рту был лишь привкус крови, а на руках мозоли от оружия. Еще было желание, чтобы все прекратилось. Оно не выходило из головы, ровно, как и желание выжить. Бервальду показалось, что он различил какое-то движение в небе. В этом бесконечном и далеком жилище богов. Пытаясь приподняться на локтях, он испытал жгучую боль в левом боку – несколько ребер были сломаны; изрезанное чужым мечом лицо больно саднили капли дождя. Но викинг, попросту не обращая внимания на боль, устремил все внимание вверх. Теперь и краем уха он различал едва-едва слышный грохот с небес, не похожий на гром. Он был тихим и отдаленным, но приближался, и по мере его приближения в воздухе чувствовалась почти неуловимая электрическая сила и мощь, как будто сам Тор запряг свою колесницу и решил прийти на выручку славным воинам. Но совсем скоро Бервальд увидел крылатого коня в сверкающей узде и серебряном шлеме, который из-за тусклого сияния солнца казался медным. Снежно-белый, как первый снег в северных странах, жеребец ясно вырисовывался на фоне тусклых сине-серых туч; мощные крылья его легко взрезали воздух; он приближался к бранному полю, где храбрые воины подобно волкам отвоевывали свою территорию, своих женщин и своих детей. Всадник же… Нет, всадница. Дева в сияющих блеклым светом доспехах, поверх которых развевался синий плащ, подобно замени, держала в руке двуручный меч. Льняные волосы были стянуты лентами, а на голове сидел остроконечный шлем, украшенный камнями. Коню ее предстояло преодолеть немалое расстояние, но Бервальд знал – глаза девы неотрывно смотрят на него. Она была уже совсем близко, когда раненый викинг сквозь хаос войны услышал песнь. Она исходила отовсюду сразу: чистый голос юной девушки воспевал подвиги воинов, с честью падших в бою и попавших в чертоги Одина. Когда дева в доспехах сошла на землю, отдаленный гул прекратился, лишь песнь лилась отовсюду. Склонившись над Бервальдом и прикоснувшись холодными ладонями к его щекам, она заглянула в его синие глаза, не проронив ни слова. Бескровные губы ее были крепко сжаты, в больших карих глазах читалась вина и сожаление. Они поняли друг друга без слов; время викинга истекло.

Встречай своих воинов, Один.