***
Хартфилия направлялась к своей комнате, попутно рассуждая, как он так проживает, без еды? Никто не может прожить без него несколько дней. Либо он пьёт специальные препараты, которые, кстати, являлись противозаконными в этом королевстве из-за разрушения в теле человека пищеварительного обмена веществ, из-за чего часто происходила смерть от недостаточности полезных витаминов в теле человека. Либо он из другой вселенной, где есть свои блюда, которые он привык есть. Хартфилия, подумав, что второй вариант — полный бред, решила проверить, пьёт ли он противопоказанные препараты. Но начнёт проверять она чуть позже. А сейчас ей предстоит написать матери маленькое, по её словам, письмецо о сегодняшнем прожитом дне, конечно же, не забыв добавить свои мысли, чувства и рассуждения. В дневнике должны были лежать несколько писем, которые она считала самыми откровенными, туда то она и будет класть туда эти письма, и, конечно же, не будет их никуда отправлять потому, что некому, самого получателя уже нет в живых. Люси продумывала текст, который будет писать, рассматривая каждую деталь, каждый момент, пытаясь придумать план написания текста, думая, что пишет и продолжает свой роман, но только в форме письма.***
Вот и наступило следующее летнее очаровательное и прекрасное утро. Свежий воздух наполняется лёгким запахом цветов Мака-самосейки и Нивяника. Через открытое окно были видны серые тучи, скоро дождь. На часах семь часов. Сколько часов они будут спать?! — Эй! — громко открылась дверь. — Ну что? — пафосно Кана посмотрела на только что вставших и прибежавших на шум «жителей» дома. — С днём рождения! — кинулась обнимать она всех. — Кана, — обратилась Мираджейн к Альбероне, на что она повернулась к ней, — ни у кого сегодня нет день рождения, — Альберона загрустила. — Извините, мы соскучились по вам, вот и приплыли, — улыбнулась белокурая девица. — Привет, Канеки, — поздоровалась та, когда увидела Кена, который только что пришёл. — Да, да, да, — пропустил мимо ушей Одноглазый король, пройдя через толпу, состоящую из Громовержцев, команды Нацу и Каны, идя в сторону кухни. — Что это с ним? — тихо спросил Эльфман. — Эльфма-а-ан! — кинулась в объятья Эвергрин, забыв обо всём, увидев его. — Э, — она вспомнила, — привет, привет, — нервно смеясь, отодвинулась она от Штрауса и убежала, взяв за руку парня, направляясь на улицу, подальше от них. — Любовь, — прошептала Мираджейн. — Ага, — все поддакнули. — Что ж, — Кана положила пустую бутылку на пол, — я тогда это, пойду, — уже открыла новую бутылку «розового вина» (название вина). — Вы это, — она икнула, — не скучайте что ли. — То-есть, ты приехала только потому, — начал рассуждать Грей, — что хотела нас повидать только несколько минут и всё? — Ну, — подумала Альберона, — только потому, что в гильдии осталось очень много алкогольных напитков, а тут? Ни-че-го.***
Мираджейн не была бы собой, если бы не подумала о своих родных — остальных членов гильдии, поэтому она приготовила, собрала и притащила сюда пищу, которой будут питаться она и остальные на протяжении нескольких недель, если кто-то очень умный и хитрый не съест всё за один день. Конечно же этим «умным и хитрым» могут быть только двое из всех остальных, конечно же, это — Нацу и Хеппи, не трудно догадаться. — Еда-а-а, — прыгнул Драгнил к Штраус-старшей за нормальной, как говорит Нацу, едой. — Ура-а-а! — Нет! — Мираджейн подняла большую корзину с едой. — Вы всё съедите, а остальным не оставите! — гневно посмотрела она же. — Ла-а-адно, — протянул Нацу, — пойду к Лисанне, — грустно вздыхая пошёл искать её. — О! Вот она! — сразу улыбнулся тот. — Лисанна-а-а! — побежал к ней. — У тебя же тоже есть что-нибудь покушать? — радостно спросил он же. — Да? Да? Да? — надеясь спрашивал Драгнил. — Да, Нацу, — мило улыбнулась голубоглазая. — но сестричка сказала мне не давать её тебе, — чуть грустно сказала Лисанна. — Я бы с удовольствием отдала бы тебе её, но сестричка запретила мне. Как на счёт дождаться обеда? — Хм, — подумал огненный драгонслеер, — а как на счёт украсть еду? — шепнул на ушко Нацу. Чья-то тяжёлая рука ударила Нацу по голове. — В смысле украдёте? — тёмная аура летала вокруг Штраус-старшей. — Аха-ха-хах, — посмеялся Драгнил, — ты услышала «украдём»? Аха-ха-ха, — истерически посмеялся он же, — я имел в виду «поможем», — снова посмеялся Нацу. — Аха-ха. — Оу, — залилась румянцем Мираджейн, — извините за мою вспыльчивость, — извинилась она. — Мне не нужна помощь. — Аха-хах, — посмеялся снова, — мы пошли, — убежал Нацу, прихватив за собою Лисанну, схватив за локоть. Мираджейн вернулась к своим делам — раскладывать вещи. Раскладывая, она заметила Канеки, раздумывающего о чём-то, сидя на кухне. Белокурая девица, вспомнив милые моменты, связанные с ним и Хартфилии, воодушевилась и даже вспомнила, что у неё самой есть личная жизнь, не пора ли и о себе задуматься? У Канеки и Люси вон, кажись, уже любовь, а она всё ещё протирает стаканчики да поглядывает на парней мельком. — Эх, — выдохнула Мира, — сев за стол. — Чего такая хмурая? — Кен косо на неё посмотрел. — Безответная любовь? — Мираджейн перекосило. — Кажись, угадал. Что ж, — он сел перед ней, — рассказывай. — Ну, — девушка стесняется, — мне… Тут один мужчина… Предложил пойти с ним на свидание, — выговорилась она. — Ну, как свидание? Позвал пойти вместе на задание, после каникул здесь… — Так иди, — спокойно ответил беловолосый, — что тебе мешает-то? Любит — признается, нет — нет. Чего беспокоится из-за пустяков? — спросил Канеки. Мираджейн густо покраснела, рассказать ли ей о нём или всё же промолчать? — Знаешь, — она успокоилась, — а ты прав! Я сделаю так, как ты посоветовал! — Мира улыбнулась. — Что мне сделать, чтобы отблагодарить тебя? — Ничего, — ответил он, — пока что ничего, — продолжил Кен. — Я отвечу чуть позже, надеюсь, ты не забудешь о своих же словах.***
Темнеет. После этого солнечного, измотанного дня для них дня, солнце наконец-то склоняется к горизонту, смягчая свой цвет и удлиняя тени. Прошёлся лёгкий ветер, пролепетав что-то на ушко Хартфилии. «Эх», — вздохнула она, будто бы некто очень знакомый, очень близки для её сердца сел рядом с ним, поговорить по душам. Грусть окутала её полностью. «Грустно», — прошептала она, смотря на дальний закат.