Swing me these sorrows

Джеймс совершенно не умеет болеть. У него сухой натужный кашель и легкий румянец на щеках - верный признак температуры. У Мэри Маргарет нет детей, но зато есть пятеро младших братьев и сестер, и она прекрасно знает, что такое простуда и во что она превращается, если ее не лечить. Вот примерно в то, чем сейчас занимается Бонд. Например, в воспаление легких. Он ходит босыми ногами по холодной испанской плитке и кутается в спортивную куртку; он хрипло говорит "я в порядке", а сам выглядит так, будто только что пробежал несколько километров. Он пытается пить чуть теплый чай, потому что горячий обжигает истерзанное горло, и, морщась, выливает его в раковину. Он отказывается от еды, и уходит в спальню. Мэри Маргарет понимающе усмехается и продолжает мыть посуду - сколько раз она видела эту картину: "Ахилл, удаляющийся в собственную палатку". Мэри Маргарет сильно за пятьдесят и она работает у Бонда экономкой лет двадцать, с тех пор как он предложил ей уехать в Лондон. В старой доброй Шотландии Мэри Маргарет действительно нечего было делать: братья и сестры обзавелись собственными семьями, у нее как-то не сложилось, и предложение Джеймса вышло как нельзя кстати. Все шотландцы в конце концов покидают Шотландию. Ей все равно, чем он занимается. Ей действительно все равно. И она ненавидит всех тех людей, которые иногда звонят, и после таких звонков Джеймс срывается и пропадает на несколько дней. Или недель. Или месяцев. Каждый день, когда Джеймса нет дома, Мэри Маргарет готовит завтрак, потом обед и ужин. И так все время. До тех пор пока он не возвращается. В доме всегда должна быть свежая еда. Джеймс морщится от отвращения, как мальчишка, когда она заставляет его пить козье молоко с растопленным жиром и категорически заявляет, что не будет протирать ступни водкой, потому что это кощунство. Он пьет жаропонижающие из ближайшей аптеки, которые ему совершенно не помогают и зарывается с головой в одеяло, проваливаясь в глубокий тяжелый сон. Мэри Маргарет, конечно, зайдет к нему ночью и протрет ладони и ступни той самой водкой, которую Бонд еще вечером так яростно охранял, сядет рядом на кровати и будет ласково гладить его по макушке. Во сне он будет прижиматься щекой к ее ладони, и мучающие его кошмары отступят, а по утру температура спадет. Но он опять будет ходить босыми ногами по чертовой ледяной плитке и пить чуть теплый чай, и поедет черт знает куда по первому звонку. Джеймс ведь совершенно не умеет болеть.