Если рассудок с душою в ссоре.

— Почему ты не спишь? — проснувшись, шёпотом спросила Алла, ближе жмясь к мужу. Глаза её были закрыты, но она чувствовала его нежные поглаживания. — Уже почти обед, солнышко, — Макс коснулся губами её макушки. — Доброе утро. — Доброе утро, — она тихонько поцеловала его в подбородок, а затем положила голову ему грудь. Макс приложил свою ладонь к животу жены. Алла улыбнулась, накрыв его руку своей. — Ты хорошо себя чувствуешь? Она несильно кивнула, продолжая счастливо улыбаться. — Мась, давай пока не будем никому ничего говорить? — Почему? — Я боюсь сглазить… — Алла уткнулась в него носиком. — Хорошо, не будем, — он поцеловал жену в макушку, крепче обнимая её. — Вообще никому, ладно? — она подняла к нему глаза. — Никому, — Макс лаской провёл по её волосам. — Солнышко, может, не полетим никуда? Тебе ведь нельзя, наверное. — Нельзя, — она отрицательно помотала головой. — Только, если они всё же решат ехать в Сочи, туда можно на поезде. — Всё равно далеко. Сутки ехать. — Мне только летать нельзя. А на поезде-то чего? Сел, да поехал. Я ведь их не боюсь, нервничать не буду. — Я сначала с Марком поговорю. — Мась, ты что, мне не веришь? — Верю, но с ним поговорю. — Я у него спрашивала, можно ли мне гастролировать, он сказал, что да, но только не самолётом. — Погоди, ты гастролировать собралась? — Макс приподнялся. — У меня в феврале гастроли, билеты уже проданы, я не могу их отменить. — А потом? — Потом я в марте вернусь и всё. — Всё — это что? — Всё — это дом и семья, — она обняла его за шею, поцеловав в губы. — Я с тобой поеду, — он лёг обратно, обнимая жену. — Не нужно. — Нужно, одна ты не поедешь. — Я не одна, со мной Лена. — Алусь, ты ведь меня поняла. — Со мной ничего не случится. Она прижалась к мужу ближе. — А я просто хочу за этим лично проследить. — У тебя у самого съёмки. — Отснимусь раньше, ничего страшного. — На месяц? — вздохнула Алла. — Да, и это не обсуждается. Ты есть хочешь? — Да, пойдём. Ребята встали, наверно. Они спустились на кухню, где уже завтракала большая часть оставшихся гостей. — А вот и хозяева! С добрым утром Вас. — Доброе утро, — улыбнулась Алла, проходя на своё место. — Доброе, что на завтрак? — спросил Макс, окидывая взглядом стол. — Какой может быть завтрак первого января? — усмехнулся Саша. — Садись жуй свой оливье и не задавай глупых вопросов. — Ну, мой так мой, — с этими словами Макс подхватил весь «тазик» салата и пошёл к жене. — Поделишься хоть? — улыбаясь, спросила у него Алла. Он молча отложил ей из салатника пару ложек. — И всё? — приподняв бровь, поинтересовалась Алла. Макс добавил ей в тарелку ещё примерно столько же. — Ну, это уже перебор, — улыбаясь, усмехнулась она. — Просила — ешь. Приятного аппетита, — он протянул ей вилку. — Спасибо, заботливый ты мой. — Не лопни, деточка, — улыбнулся Буйнов. — Уж постараюсь. Слушайте, а никто сало не принёс? — Держи, — протянула ей тарелку, сидевшая напротив Алёна. — Спасибо. И хлебушка, пожалуйста, — ища его глазами, попросила Алла. — Прошу, — перед её носом возник требуемый продукт. — Благодарю. — И всё-таки ты лопнешь, — заключил Буйнов. — Не дождёшься, в меня ещё шуба войдёт. — Я бы на это посмотрел. — Придётся немного подождать. — Ну что ж, надо так надо. Минут через десять Алла приступила к следующему салату. — Алл, тебе плохо не станет? — смотря на то, как она заедает шубу бутербродом с салом, спросил Саша. — Соку налей, — попросила она. — Ясно, не станет, — наполняя стакан подруги, усмехнулся он. — А может вина лучше? — С салом? — А сок с салом лучше? — Да, у меня и так голова болит. — Чего она болит-то? Ты вчера почти не пила. — Если ты не видел — это не значит, что я не пила. И меня берут дикие сомнения, что ты вообще что-то помнишь, — улыбнулась Алла. — Я помню всё. Ну, …почти, — широко улыбнулся Саша. — Вот-вот. За Макса вон лучше побеспокойся, это он вчера тебе компанию составлял. — А чего за него волноваться? Сидит вон, трезвее всех трезвых. Слушай, Макс, вот как это у тебя получается, пил больше меня, а утром ни в одном глазу? — Природа и никакого мошенничества, — наполняя свой бокал, ответил Максим. — Макс, — чуть ли не прошипела Алла, кося на него. — Я один бокальчик, в горле пересохло. — Воды попей. — За ней идти надо, не ворчи, — он притянул к себе жену и чмокнул её в висок. — Сопьёшься, и я от тебя уйду. — Не уйдёшь, — опустошив бокал, ответил Макс. — Лучше б сказал: «не сопьюсь», — усмехнулась Алла. — Ну вы поссорьтесь ещё, — сказал Дима, проходя мимо них, и прихватил бутылку вина, стоявшую рядом с братом. — И как это называется? — обернувшись, поинтересовался Макс. — Ты ж сам сказал: «один бокал», и ты его уже выпил. — Я не понял, ты чей брат? Ты за кого вообще? — Я за трезвость, мир и покой в нашей большой и дружной семье, — садясь обратно на своё место, с улыбкой ответил Дима. — Я запомню, Дим, — с улыбкой смотря на супруга, сказала Наташа. — Да-да, Наташка, запомни ему это, — попивая сок из стакана Аллы, обратился к невестке Макс. — Я бы, братец, на твоём месте сильно не болтал, — с улыбкой смотря на Аллу, точнее на то, как она прожигает мужа взглядом, сказал Дима. Макс проследил за взглядом брата и, наткнувшись на жену, обнял её, крепко прижав к себе. Алла растаяла и смущённо улыбнулась, смотря в сторону. — Вы решили, куда едем? — спросил он, обратившись к друзьям. — А вы, я так понимаю, что-то наметили? — задала ответный вопрос Алёна. — Мы как-то к твоему патриотическому варианту больше склоняемся. — Сочи? Так вы же сами мне вчера говорили, что хотите что-нибудь поспокойнее? — А ты сама нам вчера гарантировала, что нас там никто не побеспокоит. Главное — до снятого дома в целости доехать. — Ну, это мы постараемся. На самолёте или ЖД? — На поезде, Алла не хочет лететь. — Хорошо. По рельсам, так по рельсам. Сколько там, сутки? — Да, плюс несколько часов. — Нужно насчёт вагона позвонить, — вступила в разговор Алла, по-прежнему прижатая к груди мужа. — Когда мы едем? — Пятого. — Макс, запомни, — попросила она. — Я вечером звякну. — Хорошо, — он поправил локон, упавший ей на лицо. — А насколько мы едем? — У вас когда трудовые будни начинаются? — спросила Алёна. — У меня в феврале, у Макса двадцать шестого…шестого ведь, да? — Алла посмотрела на мужа. Он кивнул в ответ. — Двадцать шестого января, — закончила она. — Мы тоже до февраля свободны, — сказал Дима. — Числа до двадцатого тогда? — спросил Саша. — Давайте. — Доброе утро, — в столовую зашёл Никита с сестрёнкой за руку. — Доброе утро, — детям все улыбнулись. Никита передал Алину маме и подошёл к Алле. Он поманил её пальчиком, а после того, как она наклонилась к нему, обхватил её за шею и прошептал что-то на ухо. — Иди, возьми на кухне, — отстранившись, улыбнулась племяннику Алла. — Спасибо. Он в момент выбежал из комнаты. — Чего он? — спросил у неё Дима. — Конфетку попросил. Совсем пацана загоняли. — Вот сладкоежка, а. Куда лезет только. — Сюда! — пробегая мимо них, Никита похлопал себя по животу. — Макс, можно я у тебя на компьютере мультики посмотрю? — Можно, только не заходи больше никуда. — Хорошо. — А можно я тоже что-нибудь потом посмотрю? — улыбнулась Алла. — И тебе можно, дитя моё. Тоже мультики? — Посмотрим. Под настроение. — Ты с настроением-то поаккуратнее, заведёт тебя на порно сайт твоё настроение, — с безумной улыбкой проходя мимо Аллы с Максом, сказала Алёна. — Я тебе! — Алла со всей мочи шлёпнула ладонью подруге по филейной части. — Алка, бл…ин! Вот зараза, а! Алла в ответ лишь посмеялась. — Слушай, Макс, приструни свою жену, а то она руки распускает. Макс и сам бился, чуть ли не в истерике, прислонив кулак ко рту. — А ты лучше не поворачивайся ко мне спиной, — Алёна пригрозила Алле пальцем, после чего удалилась, продолжая что-то говорить себе под нос. — Алл, ну ты полегче, отобьешь всё добро моё, — давя смех, сказал Саша, — так звезданула, что аж слышно было. — Я не думала, что так сильно получится, — она уже покраснела от смеха. Алла сделала глубокий вдох и резко выдохнула, прислонившись лбом к плечу мужа, пытаясь унять смех. — Ржёт сидит, — Алёна вернулась, — как дам щас! И тебе тоже! — сказала она, взглянув на своего мужа, который как мог, сдерживал смех, да так, что побагровел. — Я то чё? Я не смеюсь, — под конец фразы он отвернулся, потому что уже не мог сдерживаться. — Скотина, а! Меня тут бьют, а ему смешно! — уперев руки в боки, возмутилась она. — Алёнка, ну ладно тебе, — улыбался Саша, — не ворчи, иди сюда. — Не ворчи… Щас я тебе поворчу, — всё-таки направившись к мужу, ответила Алёна. — Брейк, товарищи, — вступила в разговор нейтральная сторона в лице Наташи. — Вы мне лучше скажите, где Алина? Она ведь оставалась ночевать, спит, что ли ещё? — Нет, Алинка к сыну улетела. Она не ночевала, а просто вздремнула часик. Ей уже домой смысла ехать не было, она отсюда сразу в аэропорт. — Ой, точно, она же говорила… — И это я ещё вчера переборщил, — с улыбкой усмехнулся Дима. — А кто вчера спускался в погреб за добавкой? Не я, между прочим. — Между прочим, не один. — А на Макса есть кому наезжать, ты за него не волнуйся. — Да-да, не надо отбирать у меня работу, — улыбнулась Алла. — Что-то я не заметил, что на него особо наезжали. — Потому что по нему незаметно, а у тебя глаза в разные стороны косят. — Мои глаза всегда косят только в одном направлении — на тебя, — Дима поцеловал жену. — Слушай, вот почему они думают, что если повесить нам на уши подобную лабуду, то им всё с рук сойдёт, а? — обратилась Наташа к Алле, когда он отстранился. — И ведь сходит, гады такие, — тяжко вздохнула Алла. — Да не говори, — вздохнула в ответ Наташа. — Девчонки, а пойдёмте на улицу? — предложил Буйнов. — Снеговиков полепим. — Сашка, это тебе не к нам, это к дитю, которое мультики там смотрит, — улыбнувшись, Алла указала наверх. — Алл, ну вот где твой детский задор, где шило в том месте, по которому ты Алёну хлобыстнула? — рассмеялся Саша. — Вот у жены своей и ищи это шило, — засмеялась Алла. — Это всё вечером, а пока я хочу лепить снеговиков. — Буйнов, я тебе щас самому влеплю, — дав мужу подзатыльник, сказала Алёна. — Твои действия опережают слова. — Ему хватит. Пойдемте правда на улицу. Мужики проверятся, дети порезвятся, а мы воздухом, ну или Аллиным дымком подышим. — Кстати, да, надо покурить, — вставая из-за стола, согласилась Алла. — Кх-кх, — смотря вперёд, покашлял Макс. — А ты не кашляй. На улицу пойдём — шарфик надень, — сказала она, поцеловав мужа в макушку, хоть и прекрасно поняла, к чему это было. — Ну что, одеваемся? — Да, встречаемся внизу. Все разошлись. Алла зашла в гардеробную, Макс прошёл следом, аккуратно перехватив жену за плечи. — Покурить надо? — спросил он, несильно прижимая её к стенке. — Мась, я тебе уже говорила, я боюсь, когда ты так на меня смотришь, — она нежно поцеловала мужа в щёку. — Ал-ла, — он произнёс имя жены по слогам. — Ну что? — она вывернулась и прижатым к стене оказался уже Макс. — Мась, ну не могу я так: раз и всё. Я пробовала, не получается у меня. Марк разрешил мне пока по одной-две сигарете в день выкуривать. — Если разрешил он — это не значит, что разрешаю я. — Ты хочешь, чтобы я ходила злая и бесконечно орала на тебя? — Нет, я хочу, чтобы ты не брала эту гадость в рот. — Мне не только курение, но и стрессы противопоказаны. И что из этого для меня сейчас хуже — большой вопрос. — Всё одинаково вредно, одевайся. — Жизнь — тоже штука вредная, — она чмокнул мужа в нос и хотела отойти, но Макс перехватил её за талию. — Одну, поняла? Не больше. Узнаю — на неделю без сладкого оставлю. — Я не маленькая, чтобы меня конфетами шантажировать. — На две. — Ну чего ты? — протянула она, состроив жалостливую мину, и обняла его за шею. — Я не шучу, — он поцеловал её в висок и отпустил. Пока дети и мужчины лепили снеговика и играли в снежки, девушки наблюдали за ними, о чём-то беседуя. Где-то с полчаса пребывания компании на улице прошли спокойно, но затем в Аллу прилетел снежок. Макс, видя горящие глаза супруги, тут же сделал шаг за широкую спину брата. — Ох, зря… — выдохнул он. — А кто это сделал? — спросил Макс у Димы. — Саша, — не поворачивая головы, шёпотом ответил он. — Хана ему. — Алён, не хочешь дорогому супругу в глаз снегом зафенделить? Или позволишь мне сделать первый бросок? — обратилась к подруге Алла. — Ты знаешь, давно мечтаю, но как-то случай всё не подворачивался, — сминая комок снега в руках, ответила Алёна. — Подвернулся, вперёд, — одновременно проводя ту же процедуру, сказала Алла. Через мгновение в Сашу полетела очередь из снежков, от двух он отбился, а третий прилетел ему прямо в лоб. — Девки, вы чего разбушевались? Он отряхнулся и наклонился к сугробу. — Даже не думай, — протянула Алла. — Сашка, зря, — крикнул Макс, по-прежнему скрываясь. — А я хочу поиграть. — Боюсь, эта игра может стать для тебя последней. — Тогда это будет самая нелепая смерть в истории, — Саша повернул голову в сторону Макса, говоря это. В этот момент ему в щёку прилетел ещё один снежок. Он повернулся обратно, осматривая, как ни в чём не бывало, стоящую перед ним троицу. — Ну, держитесь! Никитос, обстрел! — скомандовал он недалеко стоящему ребёнку, тот тут же поспешил на призыв. Начался настоящий бой, вскоре к ним присоединился и Дима, после того, как прилетело ему в ухо. — Макс, а ты чё там стоишь? — А что? Вас трое на трое, всё нормально, а у меня вон ребёнок, — кивнув на рядом стоящую Алину, ответил он. — Я охраняю её от ваших метких бросков. — Ага, а заодно себя от снега за шиворотом. — Не без этого, — улыбнулся Макс. Максу к концу перестрелки всё же прилетело, но он не успел отследить, откуда именно, а Алла тихо торжествовала. Заходя в дом, Алла поправила на муже шарф и чмокнула его в щёку. — Так это ты? — прищурившись, спросил он, обхватив её за талию. — Что я? — улыбнулась она, обняв Макса за шею. — Мирное население снегом обстреливаешь. — А чего сразу я? — Что-то Вы слишком добры ко мне, мадам. — Я просто поправила тебе шарфик, — её руки соскользнули на его плечи. Алла продолжала безобидно улыбаться. — Не замёрзла? — Нет, мне жарко. — Меньше носиться-то надо, — улыбнулся он. — И в мужей кидаться. Пойдём, — Макс повёл её в дом. — А чего «в мужей»? Всего в одного. — Так, всё-таки, ты? — Упс… — она поджала губы. Они зашли в дом. — Я припомню, — снимая с жены шубу, пригрозил Макс. — А ты мне ничего не сделаешь, — Алла показала мужу язык. — Это ещё почему? — с интересом спросил он. — А потому что ты меня любишь, — она похлопала глазками. — Иди уже, — Макс с улыбкой поцеловал её в волосы. Мимо них прошла Алёна. — Детство, снежки, синяки по всему телу. Ух, нам завтра будет хорошо! — поднимаясь по лестнице, предвкушала она.