— Вань? — девушка тихо вошла в квартиру и, закрыв за собой дверь, оглядела гостиную в поисках своего молодого человека. «Может, он в туалете? Или в магазин вышел? Тогда уж надеюсь, что в продуктовый».
Она так надеялась, что сейчас придет домой и тут же окажется в теплых объятьях своего Ванечки, который тихонько поцелует ее в лоб, а потом, подняв за талию, утащит в спальную комнату, пока девушка будет легко колотить того своими кулачками по спине, весело хохоча и пытаясь увидеть хоть что-нибудь, кроме пола. Но увы…
Марьяна вернулась со съемки очередного шоу для маленьких девочек. С одной стороны, девушка уже переросла это дурачество, которое сейчас она профессионально включает перед камерой, но с другой стороны она ставила себя на место этих малышек: как было бы приятно вдруг случайно увидеть милую девочку из интернета в телевизоре, где она рассказывает разные советы, помогает юным особам найти свой стиль в одежде и дает уроки по воспитанию своего характера. Дорога до съемочной площадки выматывала, но Марьяна всегда с улыбкой на лице приходила домой, потому что чувствовала пользу от своего дела.
Девушка повесила нежно-розовый плащ и поставила рядом кеды. В гостиной комнате и правда никого не было, как и на кухне, однако до ушей донесся странный, очень низкий и несколько пугающий звук прямо из спальни. Марьяна тут же обратила внимание на закрытую дверь и тонкую серую дымку, расстилающуюся по полу из щели между ним и деревянной преградой, закрытой до самого конца.
«Что за черт?» — промелькнуло в голове девушки, когда она, стоя вдалеке от кажущегося опасным дыма, внимательно его разглядывала. От нахлынувшего чувства страха по телу Марьяны пробежалась стая мурашек. — «И дверь мы никогда не закрывали…» — подумала она. Совсем не те мысли роились у нее в голове. Вечерняя усталость сильно сказывалась на девушке.
Она за мгновение сократила расстояние и распахнула дверь. Осознание происходящего пришло незамедлительно, от чего Марьяна сначала успокоилось, потом разозлилась, а затем вновь до безумия испугалась.
Спокойствие и умиротворение оправданно: ее молодой человек, слушая минус своей новой песни, находился в творческом порыве и сочинял слова. Ваня плавно и вместе с тем быстро перемещался по комнате, то танцуя, тот тряся головой, от чего его волосы казались совсем немного коричневыми, когда попадали под тонкие лучики успокоившегося после дождя солнца.
Девушка окинула взглядом кровать, которую было заметно лишь по ее очертанию: света в комнате было катастрофически мало. За секунду в ее голове пронеслись тысячи кадров, которые вызвали улыбку на ее губах. Пара часто могла просто лежать на кровати в обнимку и говорить. Ночи напролет. Ваня прижимал девушку ближе к себе, и кончиком пальца медленно вырисовывал круговые узоры на ее ладони. Марьяна, когда они оба уставали говорить, тянулась за поцелуем к губам парня, который ласково и мягко отвечал ей. Девушке хотелось этого и сейчас, но не все желания в настоящий момент мог исполнить ее молодой человек.
Злость тоже не отставала в своей истинности. Марьяна никому не пожелала бы того, что испытала вместе с этими нахлынувшими чувствами.
— Блять! Ты что, вейпишь в нашей спальне? Зачем так громко? Эти барабаны сейчас перепонки разорвут! А шторы! Не ахуел? Ты зачем их из крепежей вытащил и закрыл тут все?! — не сдержалась. Девушка на миг удивила сама себя: мыслит как какая-то сороколетняя домохозяйка-неудачница. Марьяна обошла танцующего парня, в сумраке чуть не наткнувшись на кровать, и сдвинула к краю окна тяжелую ткань шторы. Комната сразу наполнилась светом, и теперь уже, по правде сказать, бедной девушке открылись более ужасающие подробности придумывания «лучшего трека во вселенной».
Он говорил так каждый раз.
Испуг, страх или ужас: девушка не могла точно объяснить свои чувства в этот момент. Когда Ваня остановился и плюхнулся на стул, от чего тот негромко скрипнул, Марьяна заметила на его руке темные красные полосы, а после этого и острое лезвие, которым наносились увечья на ни в чем неповинную руку.
— Я лучший рэпер в мире, лучший рэпер в мире, йоу, — начитывал себе под нос парень, пока девушка с выпученными глазами медленно приближалась к столу, чтобы забрать острый предмет.
Она определенно чувствовала запах препаратов. Можно было бы сказать, «хорошо, что он еще не набухался», но, черт возьми, он же под наркотой! В такие дни Марьяна сталась еще усерднее следить за ним, потому что психологические расстройства, вылеченные еще в подростковом возрасте, иногда давали о себе знать.
— Солнце? — парень вдруг резко поднял голову и посмотрел на нее. Зрачки в его глазах в этот момент пришли в нормальное состояние, но все его лицо выражало непонимание и страх. —
Ты здесь… Я люблю тебя… — девушка присела перед ним на колени и начала медленно гладить Ваню по волосам, повторяя, что «все будет хорошо», а сама она чуть ли не плакала, но у нее получалось сдерживать себя. — Если бы ты знала, как сильно я люблю тебя.
В такие моменты он был максимально открытым и невинным, но Марьяна понимала, что это даже не ее парень, он находился не в себе. Он ничего не вспомнит.
Одного глубокого вздоха хватило Ване, чтобы вернуться в прежнее состояние. Стоящий в комнате запах действовал как «отрезвитель». Девушка видела, как резко увеличились его зрачки, и она быстро отошла от него, спрятав лезвие за спину. Теперь Марьяна, стоя в тени рядом с дверью, наблюдала за своим молодым человеком, боясь издать звук.
Будто медленно оживающий робот, он поднял голову и устремил свой взгляд на стол. Рот его изогнулся в злой ухмылке, переходящей в рык. Проведя рукой по поверхности и убедившись, что лезвия на ней нет, Ваня начал осматривать комнату в его поиске и остановился на Марьяне.
Девушка и не заметила, как парень за долю секунды умудрился сократить расстояние между ними, и теперь прижимал ее к стене.
— Солнце… — он не забывал своих коронных слов, — отдай по-хорошему, — секунда… две… и Ваня ударил кулаком в нескольких сантиметрах от головы Марьяны кулаком, от чего кровь с этой руки начала скатываться быстрее.
Кистью второй руки парень взял девушку за подбородок, зафиксировав ее голову, чтобы она не крутилась. Ваня вновь ухмыльнулся. Он знал, как подействовать на свою девушку, поэтому приблизился и коснулся губами кончика ее рта. Медленно парень перешел в поцелуй, на который девушка старалась не отвечать, но вскоре поддалась ласкам.
Она получила не то, что ожидала. Ваня не хотел ласки. Да он и не мог ее сейчас дать. Лезвие выскользнуло из рук Марьяны и со стуком, разнесшимся эхом по комнате, упало на паркет, когда парень, не обращая внимания на нарастающую в нем жестокость, прокусил тонкую кожу на губах девушки до крови.
Вкус железа, попавший ему на язык, казалось, заставил парня опомниться, и он резко отпрянул от своей жертвы.
— Блять!
— О… опусти, — заикаясь, проговаривает девушка, давя желание разрыдаться прямо здесь и сейчас, и только одинокая слеза начала свой путь по щеке из уголка глаза. Парень, продолжая ехидно ухмыляться, приблизился к ее лицу и слизнул соленую капельку. Марьяна поморщилась.
Ее душил дым с запахом ванили.
Ее душил аромат свободы, именуемый наркотиками.
Ее душил Ваня, прижимая одной рукой горло девушки.
Ее душило разочарование…
Он отстранился от Марьяны, разводя руками в стороны. Девушка медленно скатилась по стене, хватаясь и щупая свою шею. Ваня, воспользовавшись моментом, а, может, не обратив на ее поведение внимания, вернулся к столу и взял недокуренный косяк. Парень долго втягивал в свои легкие испорченный веществами воздух, после чего от резкого расслабления упал в кресло.
Марьяна искренне надеялась, что не каждая песня этого нынче популярного рэпера сочинялась именно так. Хотя, если разбирать его тексты. По крайней мере пытаться их разобрать…
Как ей казалось, девушка не теряла сознание, но то, как Ваня берет узкий шприц и подносит его к вене, вкалывает и медленно выдавливает все до конца, было, будто в тумане. Даже ее тихое «не-е-ет», которое изначально в ее голове звучало, как громки призыв к прекращению действия, был воспроизведен как-то мыльно и размыто.
▼▼▼▼
— Что происходит? — Ваня попытался поднять голову. Попытался. Марьяна молчала. — Солнце? — парню осталось только разглядывать потолок.
Он шипел от сильной боли в руке, которую обрабатывала и заматывала бинтом его девушка. Каждую минуту она кидала презрительный взгляд в сторону лица Вани, но продолжала чинить его.
— Что с твоей шеей? — он заметил синие полосы на светлой коже. Воспоминания резко пробили корку памяти, от чего Ваня распахнул глаза в немом удивлении и страхе. — Это… это я? — замедляясь и боясь собственного вопроса, произнес он. Марьяна опять молчала.
Парень потянулся к ее шее. Он хотел просто погладить, сам не зная, зачем. Приходили мысли «успокоить кожу», «извиниться и посочувствовать», «признать собственную уебищность», но девушка не дала коснуться своей кожи и, резко отскочив, села на метр дальше на кровати, а Ваня, смерившись с собственной безысходностью, с шумным выдохом, опустил руку обратно и расслабил до этого момента напряженное тело.
— Какой же я еблан…
▼▼▼▼
— И вот что ты со мной творишь? — разочарованно повторяла Марьяна, когда уже третий раз за сутки несла поднос с едой в спальню.
День выдался теплым, и свежий прогретый воздух поступал в комнату, замещая затхлый и противный дым. Ваню раздражали солнечные лучи, от которых он укутывался в одеяло. Шторы закрыть нельзя: воздух перестанет попадать, да и по рукам надают.
Какой была бы его жизнь без девушки? Точнее сказать, без именно этой девушки, ведь любая другая пинками выгнала бы того из дома, даже не задумываясь, что с ним в таком состоянии с ним может произойти.
Ваня провел немало ночей подобным образом, с друзьями в шумном клубе или же в одиночестве в какой-нибудь темной подворотне. Одно объединяло: после этого ему нужны были еще сутки, чтобы прийти в сознание, потом еще одни, чтобы вернуться в строй и продолжить свое существование, ну, а порезы, особенно самые глубокие, заживали месяцами, а иногда некоторые из них без должного ухода начинали гноиться, отдаваясь тубой болью.
Девушка опустила поднос на прикроватный столик и повернулась к парню, стягивая с его головы одеяло. Ваня поддался ей, хоть поначалу и упирался, натягивая мягкую толстую ткань обратно, и сел, опираясь спиной на стену, Марьяна опустилась рядом. Девушка знала, что он хороший, просто такое рано или поздно случается с каждым хорошим человеком.
Парень не отрывал взгляда от ее шеи. Синие полосы проглядывали сквозь толстый слой тонального крема. «Ну конечно. Съемки.» Ване стало еще стыднее.
— Что ты со мой делаешь? — устало выдохнув, произнесла Марьяна, доставая из тумбы бинт, марлю, какую-то тряпочку и обеззараживающее средство. — Тебе пока везет, завтра будем все зеленкой мазать, — Маркер зеленого цвета как способ лечения всех болячек. «И здесь поможет», — думала девушка.
Тихий вскрик разнесся по комнате, когда она начала снимать марлю со шрамов. После Ваня тихо шипел и сжимал зубами нижнюю губу чуть ли не до крови, пока Марьяна вновь не забинтовала запястье.
►►►►
Они были слишком разные, чтобы полностью понимать друг друга, но они принимали все, как есть. Он никогда не выражал такой же радости и жизнелюбия, как она, а та, наоборот, никогда не старалась казаться холоднокровной и безразличной к происходящему вокруг нее.
Поддержка и взаимовыручка объединяла этих двух людей. И кто бы что ни говорил в интернете, какие бы шутки про них не сочиняли, они вместе посмеются над ними и забудут, потому что ни один сторонний наблюдатель точно не знал, какие они настоящие…
