Не хватает тепла

Амели на Мели — Наизусть

Вечерний город наполняется желтым светом фонарей. Гул машин отдает куда-то в уши, закладывает, отчего приходиться сглатывать вязкую слюну. Закидываешь мятную конфету в рот, фантик бросаешь на дорогу, даже не подумав, что какой-нибудь дворник будет убирать это после тебя. Приятный мятный сок расплывается по языку, слегка пощипывая чувствительные точки. Тяжело выдыхаешь и прикрываешь глаза на долю секунды. А ветер все равно такой же холодный, терзающий открытые участки кожи. Кажется, что будь он чуть сильнее — начнет оставлять маленькие царапинки. Ежишься, убираешь руки в карманы, пытаясь найти хоть какое-то тепло в пальто почти до пят. Только оно так не греет, как его руки. Его руки всегда были теплыми и совершенно мягкими, будто он не делал никакую работу по дому — лишь трогал твою талию. Прижимал к себе, согревал телом и дыханием, голосом и взглядом. И губами. Его губы вкуса мяты, точно такие же, как и та конфетка. Он любил их. Мог съесть целую пачку и даже не поморщиться, а ты, наоборот, не любила их. А сейчас любишь. Потому что они напоминают о нем. Правда ведь? Не ври самой себе, любишь же его еще. Горячие слезы потекли по щекам, а дыхание сбивается. Останавливаешься и садишься на лавочку, кусаешь губы чуть ли не в кровь, пытаешься не хныкать, как пятилетний ребенок, бесишься сама на себя, готова рвать и метать, только чтобы забыть ощущения, что все еще сняться. Чувствуешь пальцы на своих щеках, приоткрываешь веки, видишь знакомые черные глаза напротив, слабая улыбка касается губ, начинаешь дышать еще чаще, слезы текут уже от счастья. Вонхо рядом, снова чувствуешь его теплые и мягкие ладони, хлюпаешь носом. — Хосок… — выдыхаешь ты, смотришь на него, как на драгоценный камень. Он молчит, ничего не отвечает, растворяется, как только касаешься его щеки. Думала, что он придет обратно? Вонхо же умер, дурочка.