Aut vincere aut mori

Ивар ненавидел юридические вопросы почти так же сильно, как ненавидел, когда что-то шло не по его плану. Но если план он мог подкорректировать при необходимости (что он и сделал, когда Сигурд одарил элловскую девчонку помолвочным подарком, и возможность тихо и незаметно убить Осберта после его свадьбы с Блайей пришлось похоронить), то сухие канцелярские формулировки договоров не поддавались его живому, но совершенно не юридическому мышлению. Перечитав протокол внесения изменений в контракт уже раз в десятый, Ивар шмякнул его об стол.  — Чертовы хитрожопые твари, — пробормотал он себе под нос. — Никогда не знаешь, где они могут подложить тебе свинью. Будучи подозрительным от природы, он не доверял даже тому юристу, которого сам нанял в компанию. Рагнар всегда говорил, что юристов нужно держать в ежовых рукавицах, но как сделать это, если за их любимыми сухими формулировками может скрываться ловушка, которую трудно разгадать? Ивар, впрочем, знал, что справится и с этим. Должен справиться. Только сначала ему нужно выпить кофе. Больше кофе. Он позвонил секретарше:  — Кофе. Черный, без сахара и сливок.  — Да, мистер Лодброк. — Даже по телефону голос этой овцы (как её зовут, йотун ее побери?) дрожал, будто он поставил её к мишени и собирается выстрелить промеж глаз. Идиотка. Ивар прикрыл глаза, позволяя темноте, скрывающейся под опущенными веками, окутывать его сознание. Но мысли, вившиеся у него в голове, не отпускали. Еще четыре месяца всему семейству предстояло сосуществовать под одной крышей во имя наследства Рагнара, которое состояло из нескольких домов, одного стороннего небольшого бизнеса в Калифорнии, никак не связанного с игорным, нескольких счетов и банковских ячеек с ценностями. Еще четыре месяца ему предстояло видеть довольную рожу Сигурда и тупую физиономию Бьерна, которые не были в состоянии понять даже самых простых логических ходов. Еще четыре, мать их, месяца… И они будут встречаться только в компании и на редких семейных сборищах. Он-то постарается, чтобы эти встречи происходили как можно реже.  — Ваш кофе, мистер Лодброк. — Занятый мыслями, он даже не заметил, как секретарша вошла в кабинет и поставила перед ним чашку.  — Сколько раз я говорил, что нужно стучаться? — рыкнул Ивар, открывая глаза.  — Простите. — Она попятилась. — Я стучалась, но вы не отвечали…  — Пошла вон. Стоило ей исчезнуть, унося за собой шлейф из липкого страха, что сопровождал её повсюду, Ивара отпустило. Вот ещё одна вещь, которую он терпеть не мог — мямлящих сотрудников. Ему нравилось, когда его боялись, но не нравилось понимать, что кому-то из его работников требовался памперс, чтобы зайти к нему в кабинет. Бойтесь меня, думал он, но учитесь контролировать свой страх, иначе не сможете выполнять свои обязанности. Он считал, что компания — это четко работающий, слаженный механизм, и если один из винтиков начинает скрипеть, его нужно либо смазать, либо заменить. Однако кофе эта девица готовила неплохой. Отпив глоток, Ивар облизнул губы и потянулся за телефоном, чтобы позвонить Флоки. Он хотел знать, когда договор купли-продажи зданий казино будет зарегистрирован, а акции осбертовского бизнеса перейдут к Блайе. За это время он должен будет найти рычаг управления элловской девчонкой и надавить на него, чтобы заставить её объединить игорную компанию Осберта с Lothbrok Inc., а кого-то из братьев — сделать директором компании Эллы. Главное, чтобы это был не Змей. Хвитсерк подошел бы идеально: он позволил бы Ивару принимать решения, а сам просто ставил бы свою подпись на договорах. Если поначалу Ивар и был зол на Сигурда, то теперь, чем больше он размышлял, тем удачнее ему казались сложившиеся обстоятельства. Если эти два влюбленных голубка (идиота) поженятся, то бизнес останется в семье, так или иначе, и можно будет начинать первые попытки торговли оружием, чтобы составить конкуренцию Экберту и, в конечном итоге, вытеснить его с рынка. Месть имени Рагнара Лодброка и за его смерть. С гораздо большим удовольствием Ивар бы подвесил Экберта и его обожаемых внуков на крюки под потолком и наблюдал, как они истекают кровью. И, возможно, только возможно, когда Экберт и его сопляки останутся голыми и нищими, благодарными за протухший гамбургер из Макдональдса, кинутый к их ногам, он так и поступит. Но до этого сладкого мига было еще очень далеко… Сперва — бизнес. Достаточное количество активов для начала новой эры. Потом — всё остальное. Внутренняя связь снова звякнула.  — Чего тебе?  — К вам посетитель, — проблеяла секретарша. — Миссис Лагерта Ингстад. О, Хель её побери… Что нужно этой твари? Если бы эта дура догадалась сообщить, что он уже уехал… Теперь ему не отвертеться от разговора с первой женой отца, хотя Ивар лучше всадил бы ей кинжал прямо в глаз. Он скинул вызов секретарши, зная, что Лагерта войдет в кабинет сама. Она и зашла, цокая каблуками. Сбросила на одно из кресел легкое пальто, сама уселась на другое. Чертова ведьма, застрявшая во времени. Лагерте ведь уже за пятьдесят, как и отцу было, какого драуга она выглядит так, будто едва достигла четвертого десятка?  — Что тебе нужно?  — Здравствуй, Ивар. — Лагерта улыбнулась, забрасывая ногу на ногу. — Сегодня ты неприветлив. «Угадай, почему, хитрая ты дрянь? — подумал Ивар, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заскрипеть зубами. — Может, потому, что я точно знаю, что ты убила мою мать, только доказать этого не могу? Но у меня обязательно получится, и ты будешь харкать кровью, Лагерта, это я тебе гарантирую».  — Уже вечер. — Он пожал плечами, призывая на помощь всю свою выдержку. — Так зачем ты приехала?  — Поговорить, разумеется. — Она чуть приподняла тонкие брови. — У меня есть новости, которые заинтересуют тебя. Может быть, твой секретарь принесет и мне кофе?  — Она уже собирается домой. — Ивар сложил руки на груди, выставляя напоказ отцовский браслет в виде змеи, обернувшейся вокруг запястья. Он видел, что на мгновение взгляд Лагерты скользнул по украшению, и уголки её губ дрогнули. Железная Лагерта Ингстад всю жизнь любила Рагнара Лодброка, и напоминание о его смерти причиняло ей едва ли не большую боль, чем его предательство. — И я тоже не планирую оставаться здесь долго. Так что выкладывай свои новости, Лагерта, ты же ради этого пришла? Несмотря на свою ненависть, Ивар всегда отдавал ей должное: Лагерта умела справляться со своими чувствами. Улыбнувшись, она подалась вперед.  — Ты так похож на Рагнара, Ивар... — Она изучала его, и в глубине её туманных серых глаз он видел и любопытство, и восхищение, и ненависть. Лагерта ненавидела его, потому что он был сыном Аслауг. Лагерта уважала его, потому что он был сыном Рагнара. Плоть от плоти и кровь от крови его. — Такой же нетерпеливый, каким и он был в юности. Ну, что ж, — она вновь откинулась назад, положила руки на подлокотники. — Думаю, тебе будет интересно узнать, что Альфред вернулся из Тринити-колледжа, и Экберт собирается завещать ему Kedric Inc., минуя собственного сына. Альфред. Ивар отлично помнил мальчишку, с которым играл в шахматы, когда тому было пятнадцать лет, а самому Ивару — девятнадцать. Рагнар и Экберт всегда позиционировали себя на людях лучшими друзьями, и поэтому их дети были знакомы между собой, но все понимали: два старых лиса никогда не уживутся на одной территории, особенно если собираются кормиться из одного курятника. Разумеется, Экберт вырвал внука из учебной рутины вовсе не просто так. Экберт никогда и ничего просто так не делал, как и Рагнар. Неужели он догадывается, что Ивар готовит и ему, и его семье? Конечно, догадывается, если причастен к убийству Рагнара. И наверняка слухи о покупке бизнеса Осберта достигли его ушей. Значит, Экберт обеспокоен и собирается подстраховать себя. И, хотя в разговоре с братьями Ивар говорил, что его это не беспокоит, на деле всё оказалось не так. И из огня семья Лодброков летела прямо в полымя, ведь если не сделать ответного хода, Экберт начнет наступление. С одной стороны — знак хреновый. А с другой, метания Экберта лишь доказывали его вину в смерти Рагнара. Он выдавал себя с головой, подставляя под удар собственную семью, а особенно — своего любимого внука.  — Это должно волновать меня? — Ивар фыркнул. Не хватало ещё, чтобы Лагерта поняла, как задела его новость.  — Возможно, Экберт хочет упредить твой удар. Насколько мне известно, Альфред умен, и там, где Экберт не сможет придумать, как это сделать, придумает его внук. Альфред всегда хорошо играл в шахматы. Когда-то давно в его лице Ивар встретил очень интересного соперника. Любопытно, думал Ивар, каким он стал теперь? Не растерял ли хватку? Лагерта ожидала его реплики, покачивая ногой, обутой в черную туфлю. Она принесла ему весть, но что ждет взамен? И какова её выгода во всей истории? Кто информировал её о возвращении Альфреда?  — Откуда ты знаешь про завещание? — Ивар поднес к губам чашку, но кофе уже остыл, и он едва сдержался, чтобы не швырнуть посудину через весь кабинет.  — Обычно я не раскрываю своих информаторов, — улыбнулась Ингстад. — Но ради тебя я, пожалуй, сделаю исключение. В семье не должно быть секретов. Ивар мог гордиться своей силой воли — тет-а-тет с Лагертой он выдержал, и даже не швырнул ей ничем в голову, хотя пресс-папье, оставшееся от отца и изображавшее рычащую собаку, идеально вписалось бы ей в висок. Он уже почти видел, как Лагерта падает, и кровь из разбитой головы окрашивает светлый пол его кабинета. Почти. Почти… Схватив кружку с недопитым кофе, Ивар все-таки шарахнул её в стену. Осколки брызнули по полу.  * * * — Альфред вернулся из Ирландии. — Уббе плюхнул перед Иваром сложенную напополам газету. Ивар едва взглянул на фотографию сомнительного качества, украшающую первую полосу желтой газетёнки, одной из тех, что держатся за счет скандалов и слежек за селебрити и бизнесменами. — Ты был прав. Экберт зашевелился.  — Я всегда прав. — Ивар цокнул языком. — Но ты опоздал с новостями. О возвращении Альфреда я уже знаю.  — Интересно, откуда? — Хвитсерк сидел на диване у окна, подогнув под себя ногу, и поглощал картошку фри из ближайшего Бургер Кинга. Судя по его внешнему виду, в офис он с утра отнюдь не собирался.  — Засрешь кетчупом обивку — шкуру заживо сдеру, — пообещал Ивар зловеще. Тот хохотнул и показал ему язык. Ивар едва сдержался, чтобы не закатить глаза: видел бы Рагнар, в кого выросли его сыновья, разбил бы себе лицо рукой. Или пожелал вернуться в прошлое, чтобы предотвратить зачатие. — У меня свои источники, — добавил он, вспоминая Лагерту. Ему так и не удалось понять, зачем она сообщила ему о планах Экберта, и это раздражало его чуть более, чем полностью. Лагерта Ингстад, определенно, вела какую-то собственную игру, и он обязательно выяснит, какую, не будь он сыном Рагнара Лодброка. Уббе забрал газету, пролистнул её.  — Думаешь, нам стоит припугнуть Экберта?  — Это как же? — Удивленно вскинул брови Ивар. — А, главное, зачем? Уббе плюхнулся в кресло, ткнул пальцем в статью.  — Альфред вернулся в США вместе со своей невестой, Элсвитой. — Он указал на девушку, которую Альфред держал за руку на снимке. — Мы можем попробовать воздействовать через неё. Если Альфред испугается…  — Нет, — Ивар прервал его, даже не дослушав. — Идея — Фенрирово дерьмо.  — Это еще почему? Уббе явно был уязвлен. Ивар закатил глаза. Почему его братья такие тупые? Впрочем, если они думали, что возвращение Альфреда на родину станет для него новостью, то откуда бы им было знать, что за прошедшую ночь Гуннар уже выяснил про него всё и даже больше, чем всё? Вытащив планшет, Ивар открыл электронную почту и нашел файлы с фотографиями, которые отправила ему Лагерта, протянул Уббе. На этих снимках Альфред и его девушка шли через VIP-зал аэропорта, а чуть поодаль от них следовала темноволосая молодая женщина в черных очках. Уббе чуть нахмурился, движением пальцев приблизил фотографию, разглядывая её лицо.  — Это, что, Астрид? — удивился он.  — Где? — Хвитсерк аж картофель фри на себя уронил, выругался. Ничуть не смутившись, закинул соломку себе в рот и, поднявшись, подошел к Уббе. Заглянул тому через плечо. — Это точно она, чувак! Да ну нахрен, вы серьезно? Она что, сделала финт хвостом? Ивар никогда не признался бы, что тоже изрядно удивился информатору Лагерты в стане врагов. Астрид никогда ему не нравилась. Он испытывал уважение к людям преданным, а одна из подруг (и, возможно, бывшая любовница) Лагерты казалась ему способной переметнуться на сторону, где ей будет выгоднее работать. Он не ошибался в людях. Практически никогда. Но, в конце концов, если Лагерта не в состоянии отличить друга от врага — это её дело.  — И как это делает мою идею паршивой? — Уббе отложил планшет, которым тут же завладел Хвитсерк. — Я не умею читать твои мысли, Ивар.  — А пора бы научиться, — Ивар постучал пальцем по нижней губе. — Я отправил Гуннара выяснить всё об Альфреде. Он поднапрягся и узнал, что отношения Альфреда с Элсвитой — фарс, договоренность между семьями. Так что если с ней что-то случится, или хотя бы один ноготь сломается у неё на пальце, мы приобретем врагов в Дублине, но не заставим мальчишку обосраться.  — Или приобретем союзников, если убедим её семью, что в смерти их девчонки виноват Альфред? — Хвитсерк ткнул в экран планшета пальцем.  — Нам союзники в Дублине не сдались, — фыркнул Ивар. — Элсвита — пешка, никому не нужная, кроме собственных родителей. У Альфреда есть любовница.  — Нехило так для восемнадцати лет, — присвистнул Хит. — Кто бы мог подумать, что этот ботаник?.. Я вообще думал, что он — пидор. И в чем проблема прижать его тёлку тогда? Заставить Альфреда сидеть тихо и молчать в тряпочку, пока мы выходим на оружейный рынок? Мы выходим. Надо же. Будто он принимает в этом живейшее участие. Будто не сам Ивар лезет из кожи вон, чтобы поддерживать отцовскую империю такой, какой она была, когда Рагнар был жив. Чертовы идиоты. Ивар крутанул вокруг запястья браслет. Змея поблескивала в электрическом свете, и ему показалось, будто рубиновые глазки её смотрят на него насмешливо. Неужели Хвитсерк настолько тупой, что думает, будто ему не приходила в голову такая идея? Разумеется, приходила. Сразу же после сообщения, что отношения Альфреда и его невесты не стоят и цента. Только вот… Только вот имени его любовницы не знал никто. Ивар сомневался, что Гуннар не смог бы вытрясти сведения, если бы они были известны хоть кому-то. Но мальчишка хорошо скрывался, и, по словам Гуннара, спалился лишь однажды, в Дублине, выходящим из отеля. Под неплотно завязанным шарфом виднелся свежий засос. Элсвита в это время праздновала свой день рождения в каком-то пафосном ресторане. Альфреда поймали журналисты, и Экберту стоило многих сил замять это дело. И денег, конечно. Говорят, Альфред пообещал порвать с любыми связями на стороне. Но, каким бы он ни был умным в свои восемнадцать, существовали еще и гормоны. И чувства к женщине, наличие которых Ивар считал слабостью, но не мог отрицать их влияния на других. Далеко за примером ходить было не надо — Сигурд и до появления Блайи умом не блистал, а потом так вообще отупел.  — А зачем? — повторил свой вопрос Ивар, в упор глядя на Хвитсерка и отмечая, что у того в углу рта засох кетчуп. Ни Уббе, ни Хвитсерк не знали, что Ивар уже провертел всю ситуацию с разных сторон, размышляя, нужно ли делать встречный ход. Если приложить усилия, то выяснить имя любовницы Альфреда теперь, когда он вернулся в США, будет не трудно: то, что не делает страх, делают деньги. И наоборот. Её можно было бы припугнуть, отправить Альфреду по почте её ухо или сделать еще какую-нибудь банальщину, которую он, возможно, ожидал бы от врагов своего деда. А можно было не делать ничего. И заняться расширением бизнеса, необходимым для выхода на рынок поставки огнестрельного оружия. Разобраться с бизнесом Эллы и казино Осберта. И посмотреть, как Экберт будет выкручиваться дальше, не понимая, отчего Лодброки не реагируют на его ход.  — И что мы собираемся делать? — Уббе поднялся, подошел к окну, за которым шумел вечно занятой Чикаго. Ивар был уверен, что его раздражает необходимость советоваться с ним по любым вопросам, хотя с большим удовольствием Уббе бы принял решение сам. Он хоть и не умел планировать многоходовки, как сам Ивар, но иногда его предложения бывали весьма здравыми. И, уж конечно, он сам считал их таковыми всегда. Однако — сюрприз, сюрприз! — глава семьи имеет право и по голове за это настучать.  — Ничего. — Ивар побарабанил пальцами по столу, затем потянулся и, взяв небольшой листок, скрутил его в трубочку. Зажмурив правый глаз, посмотрел на Хвитсерка через свой крошечный телескоп. — Мы не будем делать абсолютно ни-че-го.  — Почему это? — Хвитсерк положил на стол планшет. На экране маячило увеличенное в несколько раз лицо Альфреда. Ивар вздохнул. Почему он должен всё и всем объяснять?  — Потому что Экберт ждет этого. А мы его удивим. К тому же, у нас есть более насущные проблемы. Например, наш бизнес. Кто-нибудь ездил в казино, узнавал, как там дела? Уббе отвернулся от окна, сунув руки в карманы.  — Отчет о прибыли за месяц и состоянии казино у тебя на столе.