Dark hair/Blue eyes

У Барбары Гордон не было так называемого типажа. Заскока на определённые черты лица, цвет волос, цвет глаза, рост и тому подобное. Девушка была слишком умна и серьёзна, чтобы западать на внешность. Нет, Барбаре важнее было то, что внутри. Просто, ей везло именно на мужчин с тёмными волосами и синими глазами. Барбара помнит свою первую любовь, если в пять лет человек может чувствовать что-то подобное. Зак Гриффин. Мальчик жил по соседству с семьёй Гордон, и они иногда играли вместе. Ну, как вместе. Зак играл в машинки, а Барбара с ним в семью. Знаете эту странную разновидность игры дочки-матери, где мальчик валяет дурака, а девочка, подражая маме, пилит его за то, что он «поздно» вернулся домой (в песочницу). Зак закатывал василькового цвета глаза и ворошил смоляные волосы, а Бабс кидала в него песком. Иногда Барбара думает, что это были её самые серьёзные отношения. Конечно же она была влюблена в Брюса Уэйна, когда только стала Бэтгёрл. Кто бы не влюбился в такого мужчину? Умного, сильного, загадочного и красивого. Чёртовы волосы и глаза. В глазах Брюса читались мудрость, спокойствие и печаль. Они были как две льдинки, притягивающие, но в тоже время не подпускающие близко. Наверное, будь Барбара постарше и посильнее (морально) она бы смогла противостоять силе льдистых глаз Тёмного Рыцаря. Селина, Диана и Талия же смогли. Но влюблённость в ментора прошла. А там и Робин подрос. Дик был влюблён в неё. Это было видно. Робин ещё хоть как-то сдерживал свои эмоции подобно своему наставнику, но Ричард Грейсон был для неё открытой книгой. Но он был младше Барбары на полтора года (когда тебе 16 лет — это практически пропасть) и сильно уступал Брюсу в харизме. Мужской харизме. Но мальчики, оказывается, быстро взрослеют — и вот Дик уже не Чудо-мальчик, а очаровательный юноша. И конечно же, он Уэйну не родной сын, но внешне они очень даже похожи: темноволосые и синеглазые. Глаза Ричарда — ясное небо. Настолько ослепительно яркое, прямо как на детских рисунках. Во взгляде первого Робина всегда нежность, надежда и смешинки. Причём веселья так много, что и на угрюмого Брюса хватает и на чересчур серьёзную Гордон. С Диком была любовь. Подростковая, немного приторная, но искренняя. Наверное, будь всё не так — они бы не смогли остаться друзьями. Их запал страсти иссяк и теперь они скорее брат и сестра. Барбаре не плевать на Найтвинга, но в сердце ничего не ёкает, когда она видит его с Кори. Что же, у Грейсона видимо сдвиг на рыжих. Чего в личной жизни Барабары Гордон точно не было, так это плохих мальчиков. Она отлично училась, была и остаётся примерной дочерью комиссара полиции (ночные разборки с преступностью в костюме Бэтгёрл не в счет) и по закону жанра должна была западать на хулиганов и конченных мудаков. Но нет. Все её парни были хорошими ребятами (боже, она встречалась с настоящим супергероем!). Такие же отличники, добропорядочные граждане, отличающиеся только именами и оттенками чёрного и синего. Даже расставались они обычно по инициативе самой Гордон. Юноши были слишком правильными для скандалов и громких разрывов. «Я понимаю, дело во мне», — говорил каждый второй и обнимал рыжеволосую на прощание. Нежно и аккуратно, словно фарфоровую куклу. Никто из них не впечатывал её спиной в обшарпанную кирпичную стену балкона, не сжимал до боли плечи и не выдыхал в волосы сигаретный дым. Никто из них не был Джейсоном Тоддом. Стефф как-то сказала, что для того, чтобы наладить жизнь — нужно поменять что-то в привычном укладе. Барбара уверена, что блондинка намекала на гардероб или занятие йогой. Никак не на отношения с плохим парнем. Причём «плохим» от самого безобидно: курит, пьёт, ругается матом и жуткое, надо сказать, хамло с язвительными шуточками; до, чёрт возьми, массовых убийств. Кто же знал, что светлой полосой в жизни Барбары Гордон станет седая прядь в угольных волосах Красного Колпака? Хоть что-то остаётся неизменным. На Барбару смотрит море. Непредсказуемая, непостоянная стихия. В глазах Джейсона слишком много жизни для его приёмного отца, но слишком много смерти для старшего брата. Глаза-хамелеоны, меняющиеся в зависимости от настроения их своенравного обладателя, одновременно похожи на все оттенки синего, что Гордон видела до этого. Просто в одном флаконе. Идеально. — Так ты была влюблена в Брюса? — Колпак нависает Барбарой, устраивая руки на пояснице девушки. — Мне было пятнадцать, Джей. Подумай сам. У меня и выбора особо не было. Либо он, либо солист какого-нибудь бойзбэнда. Джейсон смеётся, уткнувшись рыжей в шею, нагло спуская руки ещё ниже. Гордон вяло отбрыкивается от посягательств на своё тело, прекрасно зная, что её даже спрашивать не будут. И не то чтобы она против… — А потом по убыванию, да? Дикки, я… — Между вами была ещё парочка. — Ты же знаешь, что я могу поубивать эту «парочку». — Тодд, кровожадная ты скотина! Уйду от тебя. — К кому? К Замене? — Кстати, у Тима очень красивый цвет глаз, прям как я люблю. И волосы тёмные. — Блонди тебя за такие слова убьёт, а я отшлёпаю. Барабара лишь смеётся, пока Джей, чертыхаясь, тащит её в спальню, с целью отбить у девушки желание связываться с Дрейком, да и с кем бы то ни было другим. Гордон не сопротивляется, только хитро улыбается. Она уже нашла себе синеглазого мужчину с тёмными волосами и на этот раз это даже серьёзнее песочных разборок с Заком Гриффином. — Ты ведь взорвёшься от радости, если у наших детей будет моя внешность, — хмыкает Тодд, стягивая с плеч Гордон рубашку, не прекращая целовать тонкую шею и выпирающие ключицы. И делает он это слишком умопомрачительно — так что Барбара даже не обращает внимание на его слова. Пророческие, блин.