О всяком таком... лощеде

— Я Озимандия, я царь царей! — Сильно много хочешь, — сказал Локи и спихнул его ногой. — Царь царей, эхехе. Выдумают тоже... Я бог, тупые людишки! Явился Один, заявил: — Мы не боги, мы просто из другого мира. — Пофиг. Мы всё равно могущественней людей, живём во много крат дольше, обладаем повышенной регенерацией и всякое такое лощеде... Египтяне возмутились. Их фараон — тоже бог, а про скандинавов они слыхом не слыхивали. А мимо проходили лощедеисты. Они ещё не знали о Слейпнире... — ... а для людей это то же самое, — продолжил Локи. — Прошу прощения, нам не показалось? Вы помянули Лощеде? — робко спросил один из них (это были не самые дерзкие лощедеисты, лишь маленькая группка хики-задротов). — Прощаю, смертный, — властно ответил Локи, поглядывая на толпу египтян и Одина. И тут, наконец, явился Слейпнир. — О нет, опять он, — простонал всеотец, — сил моихбольше нет терпеть это отродье, — и ретировался. — Куда же ты? Ведь сегодня Среда!* — крикнул ему вдогонку Локи, но Один уже не слышал его. Был необычайно тёплый апрельский день. Недовольные египтяне расползались кто куда, толпа редела. Лишь кучка застенчивых лощедеистов с восхищением взирали на прекраснейшее воплощение Лощеде (по их мнению) — Слейпнира. — Сынуля, нам тоже пора, — слегка раздражённо, но с нотками нежности обратился Локи к восьминогому жеребёнку. Один из лощедеистов, немного придя в себя, с трепетом вопросил: — Неужели Вы — отец Лощеде? — Я его мамочка, — огрызнулся Локи и вместе со Слейпниром эпично скрылся за горизонтом. — Лощеде велик, — восхищенно выдохнул один из лощедеистов. — И прекрасен, — поддакнул другой.