Поиграем? 4 часть

                    Знаете то странное чувство, когда вы — ребёнок? Просто беспомощный маленький ребёнок. И даже не можете защитить друга! Вернее подругу. И подруга, которую вы не можете защитить, наоборот, защищает вас. Инна ведёт себя совсем не как девочка лет восьми-девяти. Она мыслит и говорит как взрослый человек. Появилась она точно также неожиданно, как и я очутился тут. Я не помню, что я здесь делаю, но помню часть того, что было до этого. Также я не помню некоторую часть моментов из моей жизни. Ничего не могу объяснить, особенно появление в моём доме этих Кошмарных. Инна говорит, что я в коме. Но… Но откуда ей это знать? Она многое знает, мне кажется, даже об этих аниматрониках. Хотя неудивительно, в нашем городе пиццерия была известна многим. Но ведь там вовсе и не было этих аниматроников, или похожих. Я то знал лишь потому, что отец работал там охранником и показывал мне с братом этих аниматроников. Вернее, что-то похожее на них. То, что он мне показывал, не было доработано и, видимо, никогда не собиралось. Но тогда откуда она про них знает? И, наоборот, не узнала Фредбера, а назвала его «Золотым Фредди»? Такого даже я не знаю! Мне даже казалось, что она — не настоящая. А лишь часть этого кошмара. А во сне я даже в это поверил окончательно, из-за меня чуть не умерла она! Пускай лишь и во сне, всё же…  — Бен, Бе-ен, ты как? — помахала у меня перед глазами рукой Инна.  — Я? В порядке, просто задумался… — о чём задумался, я говорить девочке не стал, да и она не стала настаивать. Вот уже четвёртую (для меня пятую) ночь я гадаю, кто же она всё-таки? И почему она тут появилась? Первую мою ночь её не было. «Даже если она и не реальна, она ведь помогает мне, кто знает, может для этого она и тут…» — вздохнул я. Я совсем запутался! Никак не могу понять, настоящая ли моя подруга или же нет… Хотя, какая сейчас разница, для меня она самая настоящая! Она мне помогает, у неё есть чувства, мысли… Но откуда-то она знает что-то из того, чего не знаю я, даже знает что-то обо мне, чего не могу знать я, ведёт себя с этими аниматрониками более спокойно, чем, как я думал, должна была повести себя с ними девочка её возраста, впервые (Автор: да-да, впервые, Бен, конечно-же впервые *нервный смешок*) выживая в таком кошмаре. Может, когда-нибудь она мне и расскажет, кто она. Ведь возможно, что у неё из семьи кто-то тоже работал в пиццерии, ну, или же, она из другого времени.        Я скучаю по дому, никак не могу понять, что я делаю в этом кошмарном сне. Куда делись брат с отцом, почему друзья такие спокойные и весёлые, постоянно напоминают мне о моём дне рождении. Может, на нём что-то должно произойти? Мой брат… Алекс. Он вёл себя со мной как-то странно. Вроде сам постоянно задирал, обижал, говорил, что я его бешу, а как кто-то другой начнёт меня обижать, так сразу защищал. Перед друзьями он любил выпендриваться, часто смеялся надо мной вместе с ними, но им обижать меня не давал. Да и сам слишком далеко никогда не заходил. Были даже моменты, когда мы веселились вместе, играли. И нам обоим было весело, спокойно. А отец — Вильям. Он очень хороший отец. Один справляется и со мной, и с братом. Но иногда он бывал… Странным. Он всегда вёл себя странно с моими друзьями. Вроде мило и дружелюбно, но его взгляд, который никогда не врёт, говорил обратное. Перед тем, как оказаться тут, я помню лишь то, как на моём дне рождении меня снова задирал Алекс с его дружками. Они хотели, чтобы я «поцеловал Фредбера», я начал плакать и просить не делать их этого, так как боялся аниматроников вблизи, но тот всё равно поднёс меня к медведю. А дальше… А дальше я оказался здесь. Возможно, я и правда оказался в коме… Только, если это так, очнусь ли я?.. Иногда мне кажется, что это место скоро окончательно сломает мне мозг и разум. Так мне показалось ещё на первой ночи. Но Инна… Она будто что-то единственное нормальное в этом безумном кошмаре, будто единственный лучик света во тьме. Пускай я и многого о ней не знаю и она мне кажется некой тайной, которую надо разгадать, это девочка — мой хороший друг. Она мне нравится!.. Нет-нет, как друг, разумеется. И если я когда-нибудь очнусь, я обязательно попытаюсь найти её в настоящем мире. Я буду до конца верить, что она — настоящая. Ведь она не кошмар, она совсем не страшная или ужасная, не пытается меня убить, обидеть, а всё остальное здесь — кошмар или то, что создано на основе моих воспоминаний. Инну я не помню, никогда её не встречал в реальном мире. Не думаю, что мой мозг смог бы создать такого человека. Да и, она знает то, чего не знаю и никогда не знал я, значит, это её память. Никак не моя… Так? Или же… Нет, Инна — настоящая! И, где бы я не был, в коме или во сне, она — реальный человек, она — моя подруга! Я посмотрел на Инну, сейчас она, заметив, что я задумался, пыталась сама следить за всем. За дверьми, за кроватью, за шкафом. У Инны были длинные русые волосы, заплетённые в косу, которая за время, что она пробыла здесь, уже успела растрепаться. У Инны были большие карие глаза, что блестели, когда она радовалась, и, наоборот, блекли, когда она грустила или задумывалась о чём-то своём. У девочки была светлая кожа. Чаще всего её черты лица были спокойными, серьёзными или вдумчивыми. Но также часто на её лице отражался страх, недоумение или удивление. Когда всё было хорошо, Инна улыбалась и иногда шутила, смеясь. Вот только ночью нет дела до шуток и веселья! Так считали и я, и моя подруга. Губы у Инны были вишнёвые, когда девочка задумывалась, она часто прикусывала их, опустив взгляд карие глаз в пол. Одеты на подруге были однотонный карминовый свитер, тёмно-коричневые бриджи и чёрно-серые носки. Голос у Инны был звонкий и громкий, когда она говорила что-то хорошее или, наоборот, злилась, также, если Инна была спокойной или грустной, голос её становился тихим, едва слышным. Все её эмоции часто отражались на её взгляде, голосе, выражении лица. Пускай сама девочка этого и не замечала, замечал я. Я многое узнал о своей подруге, но кажется, что я при этом вообще ничего о ней и её мыслях, чувствах не знаю. Потому девочка и стала казаться мне какой-то загадкой, обычно присущей только моим снам. То, что она — некая тайна, вовсе не значит, что она — часть моего сна. И как я вообще мог даже просто подумать, что она — нереальна?! Неужели из-за того, что она кажется загадкой, она для меня сразу становится частью моего сна? Нет, нет и ещё раз нет! Инна просто не любит говорить о себе, возможно, у неё есть свои секреты, как и у всех людей, но это вовсе не значит, что она — плод моего воображения, часть сна! Нет, Инна — настоящий человек, и я уверен в этом. Она моя подруга и живой человек, и на этом точка.  — Бен? С тобой точно всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? — взволнованно спросила девочка, посмотрев на меня. Чёрт, снова я задумался, забыв, что сейчас ночь и оставив на Инну все обязанности!  — Нет, нет, всё хорошо. Я просто снова задумался, извини. — сказав это, я подошёл к правой двери, заняв свой «пост». Инна, слегка улыбнулась и продолжила следить за левой дверью, в шкаф уже успел пробраться Фокси, поэтому подруга взяла на себя и его. А я решил, что в таком случае буду следить за игрушками-медвежатами. Инна кивнула и вновь слегка улыбнулась, сверкнув глазами и произнеся в шутку «Договорились!». Я тоже слегка улыбнулся ей в ответ, вот наконец полноценно и началась уже пятая для меня ночь. Я надеюсь, что мы выживем и её.              

Мне снился сон, что сплю я непробудно, Что умер я и в грёзы погружен; И на меня ласкательно и чудно Надежды тень навеял этот сон. Я счастья жду, какого — сам не знаю. Вдруг колокол — и всё уяснено; И, просияв душой, я понимаю, Что счастье в этих звуках. — Вот оно! И звуки те прозрачнее, и чище, И радостней всех голосов земли; И чувствую — на дальнее кладбище Меня под них, качая, понесли. В груди восторг и сдавленная мука, Хочу привстать, хоть раз ещё вздохнуть И, на волне ликующего звука Умчася вдаль, во мраке потонуть. (Афанасий Фет)