***
«Тодд помог мне и Салли изгнать того демона. Наконец-то пришел конец моим страхам. Жаль я узнал правду про отца. Боюсь, мать этого не вынесет.***
Сала перестали мучать кошмары. Я искренне рад, что у меня есть такой друг. Скоро окончание школы, надо сделать маме приятное и подтянуть оценки, а то и так от меня слишком много хлопот.***
Сегодня решил не прогуливать школу. Стряпня, которую в столовке называют «обед» просто жуть. Сал все еще стесняется есть при большом количестве народа, и особенно если рядом сидит Эш. Чувствую, что она ему нравиться и под протезом он дико краснеет.***
Произошел «Инцидент Болоньи». Все началось…» Дальше текст неразборчив. Хоть тут и невозможно было прочесть, Сал прекрасно помнил тот случай, и с тех пор избегал употребления сего продукта и даже размышлений об этом, ибо одна лишь мысль о колбасе вызывала у него рвотный рефлекс. Подавив это, парень продолжил читать.***
««Колбасное» дело замяли. В школе отменили «колбасный день», объяснив это тем, что колбаса изготавливалась из некачественных ингредиентов, и усилили контроль качества, но есть это дерьмо по-прежнему получается с трудом. Единственное что «доставляет» — рожа Трэвиса при одном упоминании о колбасе. Сал утверждает, что он нормальный чел, и его агрессия является защитой. Слабовато вериться.***
Сал снова не спит ночами, его мучают кошмары. Давненько такого не было. Скорее всего, он переутомился, и последние события на него сильно повлияли.***
Стал замечать, что каждое полнолуние из подвалов старой церкви, что за апартаментами, идет странный дым. Возле церкви так же видел несколько человек, которые были одеты в тёмные балахоны». Дальнейший текст снова неразборчив. «Я рассказал Салли, о движухе в церкви. Он хочет сходить туда в ближайшее полнолуние и проверить, что там происходит. Пойдем после выпускного, дата полнолуния выпадает на второй день после мероприятия.***
Вечеринка выдалась шумной, мы тусили допоздна. Эддисон не стал препятствовать, мы же выпускники как-никак. Уже скоро мы совершим заветную вылазку и узнаем все тайны этих собраний. Тодд, Эш и Пых тоже за вылазку. Сал жаловался на сильную головную боль, наверняка переутомился просто, ведь день насыщенный.***
Меня разбудили звуком полицейской сирены. Я сонно потер глаза, пытаясь отойти от «бодуна» понять что происходит. Не знаю почему, но меня прямо вело на первый этаж, куда я и направился. Выйдя из лифта, я ахерел от увиденного: на Сала надевают наручники и собираются направляться вместе с ним к выходу. Позже меня пригласили на допрос, где я и узнал что Сал главный подозреваемый в двух ночных убийствах — нарика Дэвида и мисс Гибсон. Говорят что их тела были почти как мессиво, а самого Сала нашли возле квартиры мисс Розенберг в отключке и с кровавым ножом в руках. Самой же Роуз в квартире тоже не было, как и следов крови.***
Отец Сала не верит в произошедшее, начал прикладываться к бутылке повторяя без конца одну фразу — «Это не может быть правдой…мой сын не убийца». Мать, старается как-то поддержать, вроде ему на время даже становиться легче. Ребята уверены в его невиновности, пытаются найти способ как-то смягчить срок. Странным было то, что камеры исправны, но ничего не показали.***
Полнолуние. Эти «люди» снова собираются в церкви, надо бы «исполнить план», что мы хотели. Жаль Сал не сможет присутствовать с нами. Мы должны найти выход! Обязательно!» Текст опять неразборчив. «Мы подошли к зданию церкви, изнутри было слышно странное бормотание, в окнах слабо горел свет. Спустя время послышался топот, похоже, они переместились в подвал. Тонкой струйкой поднимался дым подвала, по ушам ударил пронзительный крик. Хотелось бежать отсюда к чертовой бабушке, но е*анное желание узнать правду, граничащее с любопытством оказалось сильнее. Дверь на удивление оказалась открыта, скорее всего, таких «любопытных» тут не ждали, поэтому и не заперли. Открыв дверь, в полусумраке мы обнаружили «лабиринт из комнат» освещаемый свечами. Прислушиваясь, мы ходили из одной комнаты в другую. В одной из соседних комнат резко открылась дверь, послышался топот в нашу сторону. Все пересрались не на шутку и, прижавшись как можно плотнее к стенам комнаты, стали ждать, затаив дыхание. Вдруг они остановились, и мы стали свидетелями разговора: — Фишера успешно ликвидировали. Что насчет других? — властно спросил один из собравшихся, судя по всему, он был главный среди них. — Остальным я не доверял бы. Они явно глубже пытаются докопаться до нашей тайны… кроме толстого, он предпочитает только жрать, — нервно ответил другой. — Это все твоя вина Терренс! Фишер должен был их всех прирезать к хренам собачим! Они устранили Роуз и Пакертон! Хотя, может и хорошо, что Роуз больше нет, предатели долго не живут. — Но Ге… — начал было третий. — Заткнись! — заорал на него главарь. — Во всяком случае, результат за «сегодня» будет известен через несколько дней. Собрание окончено! — сказал он». — Чёрт возьми! Терренс! Он тоже ввязан в это дело! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я должен был догадаться, что такой тихоня что-то скрывает! — воскликнул Сал, схватившись руками за голову, отбросив тетрадь. Когда же он успокоился, снова схватил тетрадь и принялся читать дальше: «…Шаги стихли, дверь громко хлопнула, эхом отозвавшись во всех комнатах. — Если уж идти, то до конца, — решил я. Мы, взяв пару свечей, осторожно пошли в соседнюю комнату. Перед нашими глазами предстал открытый люк. В голову лезли разные мысли, одна из которых звала бежать нахер отсюда, а лучше сразу в полицию, но мы таки решили спуститься вниз. Внизу нас ожидали, казалось, бесконечные комнаты и коридоры, от окружающей тишины давило душу. Повиляв, мы вышли в достаточно освещенное место. То, что мы увидели, заставило нас столбами стоять на месте, хотелось верить, что это просто сон. Мы вышли в тот самый зал, что находился под комнатой Пакертон. Повсюду были, те же груды костей, в воздухе ощущались какие-то ароматы жженого, а пол был испачкан кровью. В центре пентаграммы, в луже крови, лежала невысокая седовласая девушка, взгляд которой навечно застыл в ужасе. Первым не выдержал Пых: — …Мей… Мейпл… да как же так?! — тихо произнес Пых, опускаясь перед ней на колени. Мы продолжили стоять там же где и стояли, не в силах сказать ни слова. Еще два дня назад она и Чак мило болтали возле фуршетного стола, а сейчас ее бездыханное тело лежало перед нами в крови… Отойдя от ужаса, я и остальные подошли ближе к Чаку. Эш села рядом с ним на колени и обняла его. — Пых… мы понимаем… и соболезнуем… — тихо, почти шепотом, произнесла Эшли, сдерживая слезы. Не могу сказать, что они были с ней закадычными подругами, но бывали времена, когда они рубились в игры на переменах. Эш еще все никак тогда не могла пройти игру «Глыбы» и сильно негодовала по этому поводу. Тодд присел рядом и, осмотрев тело, сказал: — Она погибла от ранения в артерию, что вызвало большую потерю крови… смерть наступила мгновенно, — заключил он, вставая. — Чуваки… — начал было я. — Кажись оккультисты не вымерли… и Мейпл тому доказание. Похоже, они снова пытались призвать «его», — дрожащим голосом произнес я. — Хочешь сказать, что они вызывали «красноглазого демона»? — задумчиво спросил Тодд. — Да. Знаю, что мы его «изгнали», но мне кажется, что мы лишь уничтожили оболочку, а сама сущность еще жива, — произнес я, переминаясь с ноги на ногу. Пых и Эш вопросительно на нас уставились. Услышанное оказалось для них в новинку. — Ребята, какого хера… — начала Эш. — Как бы там ни было нужно валить отсюда, — произнес Тодд. — Я… я… не оставлю ее здесь. Мы должны… забрать ее с собой. — заикаясь, произнес Пых, собираясь поднять тело Мейпл. — Нет, мы не сможем этого сделать, Пых, — произнес я. — Почему? — закричал он, со слезами на глазах. Мы впервые видели его в таком состоянии. Эш попыталась объяснить ему, почему они согласны с моим мнением. — Пых, пойми, мы все очень хотели бы забрать из столь ужасного места, но подумай сам, что четыре подростка с трупом вызовут много лишних вопросов, да и куда мы с ней пойдем? Не лучше ли будет утром пойти в полицию и рассказать о культе? — засыпала вопросами Эшли. — Да… возможно, ты права — тихо произнес тот. Мы решили поступить так, как сказала Эш. Утром пойдем в полицию. После увиденного вряд ли кто-то из нас сможет уснуть.***
Утро. Направившись в участок, мы написали «заяву» дабы проверили ту старую церковь, не огласив некоторые моменты. Нам сказали, что это больше похоже на выдумку и есть более важные дела, чем это. Расстроившись, мы направились в тюрьму в надежде на «встречу» с Салли. Поговорить с ним разрешили, но недолго. Он сильно похудел, длинные волосы, которые раньше были собраны в хвост, теперь неопрятно свисали. Говорит что все «нормально», и что он сильно по всем скучает. К нему редко пускают кого-то из близкого окружения, даже психолог Энон приходит строго в ограниченное время. Скоро у него будет суд, до этого момента нужно найти доказательства.***
Громкий стук в дверь моей комнаты. Если бы это была мама то, как обычно бы спросила: «…Ларриджоночек, можно?» Значит, это был кто-то другой. — Кто? — собравшись, спросил я. — Это из участка. Меня зовут Герман Сандерсон, я по поводу заявления, — ответил стоящий за дверью. Я открыл дверь и впустил детектива. Это был высокий мужчина, с длинными рыжими и вьющимися волосами, собранными в хвост, одетый в строгий черный костюм. Он бегло показал мне свое удостоверение. Присмотревшись, я узнал его. Это был муж миссис Сандерсон, которую кокнул жиробас Чарли. Сандерсон попросил быть с ним полностью откровенным, и рассказать полную версию истории, что я и сделал. Выслушав мою историю, он пронзительно посмотрел мне в глаза. Вдруг Сандерсон схватил меня за горло и прижал к стене. Его глаза были не похожи на глаза человека, они были кроваво красными. — Допрыгался щенок… — прошипел он. — Не позволю мешать нашим планам, и даю последнее предупреждение — не суйся, куда не надо. Скажи другим, чтоб тоже затихли. Если ослушаетесь — пожалеете, — злобно произнес он, разжимая руку. Я рухнул на пол, с трудом посмотрев на детектива. Его лицо, вновь стало человеческим. — Надеюсь, ты меня понял, — сказал Сандерсон, удаляясь. Я в шоковом состоянии остался сидеть на полу. Не могу в это поверить». Текст неразборчив. «Сал, иди туда где я бываю один». Запись обрывается.