Жадные до любви

Выбежав на улицу, он потянул и прижал ее к себе так сильно, что, кажется, сейчас захрустят кости. А она стояла и боялась спугнуть эти возможно последние объятия. По ее щекам текли слезы, и она больше не пыталась это скрыть. Все равно ведь на дворе ночь. Если он не посмотрит ей в глаза, не дотронется до ее лица, то она не будет раскрыта перед ним. Но он дотронулся, он посмотрел и стал стирать дорожки слез пальцами, греть ее лицо в своих ладонях. Они стояли как статуи, упиваясь тишиной и темнотой. Вон облегченно вдыхал полной грудью запах ее волос, прижимаясь к ее шее, время от времени заглядывая в лицо. Но не собирался отпускать, не сейчас, когда он поймал свою пеструю птичку в свои объятия. А она не вырывалась, словно и никогда не хотела покидать свою клетку, а наоборот была вынуждена выпасть из нее камнем вниз. Она наслаждалась этой близостью и обреченно сглатывала слезы, пытаясь собрать эти ощущения и сохранить в воспоминаниях. У нее всегда было все, поэтому как же тяжело от чего-то отказываться... - Ты не уйдешь от меня. - его голос звучал так уверенно, он ловко притворялся грозным и собранным сейчас, хотя его руки все же слегка дрожали. - Я... - Я сказал, что ты не уйдешь! - его крик рядом с ней словно врывался в ее тело острым болезненным лезвием. Она вздрагивала от каждого слова. - Как ты можешь? Неужели я не доказал тебе, насколько я честен и открыт перед тобой? - Ким Вон с каждой фразой обнажал свою беспомощность. Да Кюн это чувствовала, от чего вздрагивала от накатывающих рыданий. Шоком для нее стала секунда, когда она заметила, как увлажнились его глаза. Он отпустил ее плечи, отвернулся, но она снова повернула его лицо к себе. Сейчас он был настоящим. - Как ты можешь? Ты, которой я решился довериться, полюбить... - Ты встречался с ней! - она сама испугалась своего громкого голоса. Она всегда считала себя выше и не позволяла себе глупых женских истерик. Но и с нее слетела маска усталой обреченности светской львицы. Ее томный низкий голос стал выше, потому что рядом был человек, который ее радовал и огорчал, только с ним она так остро все чувствовала. Они оба тяжело дышали и понимали, что сейчас они оба раскрыты друг перед другом, они не притворяются, и это ошеломляло. Она выкрикнула эти слова утвердительно, но потом повторила фразу вопросом и с надеждой взглянула в его глаза. Он вытер лицо ладонью и тяжело вздохнул. - Да. - и это было как приговор для нее. Она почти услышала удары своего сердца в этот момент. Он говорил что-то еще, но она почему-то ничего не слышала. - Услышь меня! Умоляю! Послушай! - он кричал на всю улицу, но она лишь пыталась не потерять сознание. Это было наваждением. Все остальное казалось лишь шумом. Темнота. ... Она очнулась в постели... Чужой постели. Ну, конечно, она в комнате своего мужа. Вот его кабинет примыкает к спальне. Он наверняка сидит там, уже одетый с иголочки, и пьет кофе. Странно, как она могла здесь оказаться? ... Вон назначил встречу в саду, рядом с домом. И на это были особые причины. - Богачи наверно получают особое удовольствие от унижения других людей, ведь так? - Ха Дон встретил Вона в условленном месте и, издали увидев господина Кима, решил обнаружить себя этой фразой. Да, хищником по натуре он явно не был. Вон обернулся. Он нервничал, но пытался это скрыть, изредка поглядывая на окна второго этажа. - Тебе виднее, это ведь ты встречался с моей женой. - Она... не такая. - Да брось ты. У богачей есть общая черта - мы очень наглые, избалованные люди. Так складывается с детства. - Тебя сильно баловали? Судя по тому, что я о тебе знаю, то не очень... Поэтому ты такой обозленный... - Ха Дон внимательно смотрел на оппонента и пытался угадать, попал ли он в точку. Видимо попал, так как с Вона слетела вся спесь мгновенно, черты лица слегка омрачились. - Я просто умею бороться за свое. - Но не всегда удается? - Ха Дон не ухмылялся, он намекал на бедняжку-бывшую председателя компании - старшего сына Кима и не ошибался. - Не всегда. - Вон начал смотреть на собеседника совсем иначе после нескольких секунд разговора. Этот парнишка отлично умел читать людей. - Именно поэтому я не отпущу ее... - Ха Дон Же вздрогнул и непроизвольно сжал кулаки. - Я люблю ее. И если ты так хорошо успел изучить меня, то без труда поймешь, кого действительно любит она. - Я говорил, что ты сделаешь ей больно! Но я никак не мог это предотвратить. Я опускался до лжи - признаю, но в любви все средства хороши. - Я предпочитаю честные способы. - Честные? У тебя не хватило смелости расстаться со своей учительницей. Она взвалила это на себя. Она приняла это решение. А ты... ты прогнулся под давлением своего отца! И ты мне будешь говорить о честных способах? Трус! Вон не стал опровергать эти ядовитые слова. Истина из них сочилась как кровь. Никто не мог знать, что он испытал при разлуке с любимой. И больше он не хотел столкнуться с подобным. - А теперь, когда она привязалась к тебе, ты все же изменил ей! - Неправда! - Вон выкрикнул это болезненное слово на всю округу и снова обернулся к окнам, боясь разбудить ее... - Я ее не предавал. - Ха Дон ожесточенно смотрел по сторонам и в бессилии метался из стороны в сторону. Вон подошел к парню вплотную. - Послушай, все, что тебе надо знать, так это то, что я люблю ее, а она любит меня. Мы женаты. И я не отпущу ее так легко. А еще... я могу тебе обещать, что она со мной будет счастлива. - Тогда почему она решила от тебя уйти? - Потому что ты ее напугал! Ты убедил ее, что я все равно вернусь к своей бывшей. И там, в штатах... - Вон тяжело вздохнул, - она все не так поняла. Послушай, ты сделал все, чтобы мы расстались, тебе почти удалось. И вот в чем есть часть твоей вины: ты причинил ей боль. Сейчас я поднимусь к ней и поговорю. Если после моих слов она решит уйти к тебе или просто уйти только от меня - я не стану ее удерживать. Ты можешь подождать и увидеть ее. Ха Дон кивнул и остался в саду, провожая хозяина дома взглядом. Ему нужно было постараться стойко пережить ближайший час.