Она была так прекрасна

Она была так прекрасна, Что у меня нет слов. Она как будто явилась из песен, из книг, из снов.

Шумный, заполненный до отказа бар задыхался в сигаретном дыму. Отовсюду раздавались пьяные выкрики нецензурного содержания, направленные в сторону коротких юбочек официанток, которые спустя три шота сложно было вообще разглядеть, испанская брань с привкусом текиллы и жаркие споры о том, какая ирландская банда крышует лучше. Неброская вывеска с кое-где перегоревшими неоновыми линиями гласила «Ржавая подкова», и не будь вы знатоком или истинным ценителем таких мест, прошли бы мимо и даже не заметили. Заведение представляло собой плавильный котел из религий, культур, языков и национальностей, только размером всего ничего — каких-то семьдесят пять квадратных метров. Куда уж тут Америке! Но именно за это, а еще и за дешевый, но относительно хороший виски Ричард Касл любил данное место. Критики и пресса всегда восхищались его живыми персонажами, превознося скромный талант Рика до небес и провозглашая его чуть ли не вторым Уильямом Шекспиром. Касл расплывался в идиотски широкой улыбке, качал головой в знак согласия, а про себя думал, что литература для этих невежд началась и закончилась в Англии шестнадцатого века. Все, что всегда требовалось от него — хорошее внимание, проницательный ум и цепкий взгляд — взрастила в нем сама природа (ну может быть, еще и Марта Роджерс приложила к этому руку), ему оставалось лишь найти подходящее место, где все три навыка пригодились бы разом. Бар «Ржавая подкова» и был таким местом. Обычно он садился за столиком в самом дальнем углу. Во-первых, там скапливалось меньше всего сигаретного дыма, во-вторых, оттуда открывался удивительный ракурс на все помещение, а в-третьих, все самые жаркие споры и драки всегда происходили поблизости от барной стойки, так что Рик мог не волноваться за сохранность своей прекрасной мордашки и в относительной тишине понаблюдать за людьми. Каждый посетитель был для него персонажем, которому либо суждено было обрести печатное воплощение на страницах его романов, либо нет. И в тот вечер он сел ровно на то же место, за свой любимый столик. Она появилась внезапно как какое-то мистическое наваждение, окутанная в сигаретный дым словно в саван, с дерзко вздернутым подбородком и молниями в глазах. Её фигура источала сверхъестественное свечение, и Ричарду Каслу вдруг до боли в зубах понадобилась её компания. Она остановилась в самой гуще людского моря, осматриваясь и выискивая свободное место, когда Касл весело помахал ей рукой, словно старый знакомый не видевший её вот уже сотню лет. Она оценивающе посмотрела на него, сомневаясь всего несколько секунд, и двинулась навстречу. — Даже не думайте смотреть на меня в таком свете! — Быстро предупредила она, занимая стул напротив него. — Меня сюда привела смерть, а вовсе не веселье. — Знаете, после этих ваших слов мне лишь сильнее захотелось угостить вас выпивкой. Или пригласить на вальс. — Касл сощурился в ухмылке. — И я не уверен, чего желал бы сильнее. — По-хорошему предупреждаю, не лезьте. Потом будете сожалеть, как делали уже многие до вас. — Она повернулась к нему боком и закинула ногу на ногу, всматриваясь куда-то в толпу. На глянцевой поверхности её кожаной куртки мелькали тени огоньков, коих было в избытке в декоре бара, короткие каштановые волосы с рыжим отблеском скрывали часть лба и скул, но четкую линию бровей лишь подчеркивали. Длинные, стройные ноги в темно-синих джинсах венчались шпилькой, которая, должно быть, свела с ума ни один десяток мужчин. Весь её облик так и кричал о красоте этой женщины, и Касл не верил тому, что она и вправду сидела перед ним — такая живая и невероятно желанная. — Я не боюсь смерти. — Вдруг сказала она и повернулась к нему лицом, встретившись с ним взглядом. — Потому что я есть смерть. Рика накрыло волной жара, который тут же сменился леденящим холодом. Разве способна земная женщина говорить такие вещи? Он не сомневался, она не шутит. И это знание кусало его эго еще сильнее, заставляло любопытство бурлить в жилах. — Разве может быть смерть живой и такой красивой? — С благоговейным трепетом спросил он. — Может. — Она пожала плечами. — Все может быть в этом мире. За её спиной началось какое-то движение, и Касл отвлекся от созерцания её манящих глаз. У барной стойки назревала очередная драка, в которой не было ничего необычного, но именно она отвлекла внимание незнакомки и заставила её встать из-за стола. — Полиция Нью-Йорка, всем поднять руки вверх! В толпе блеснуло лезвие ножа. По мнению Рика все произошло стремительно: кто-то на кого-то бросился, раздался выстрел, и вот у ног прекрасной незнакомки лежит труп с дыркой от пули в голове, вокруг растекается кровавая лужа с частицами его мозга и кости. На улице послышался вой полицейских сирен, в бар ворвалось с десяток вооруженных до зубов копов, положивший всех отдыхающих у стойки на пол. А она убрала пистолет обратно в кобуру, размяла шею и направилась прочь. — Подождите, и это все? — Касл хотел было подняться из-за своего стола, но один из полицейских отрицательно помотал головой. — До встречи, до лучших времен. — Она обернулась в последний раз, устало посмотрела на него и двинулась дальше. Спустя час все формальные вопросы были улажены, тело уложено на носилки и вынесено прочь из питейного заведения. Касл расписался на листе со своими показаниями и передал его угрюмому латиносу не старше тридцати пяти лет. Он молча кивнул, принимая бумагу, и даже не поблагодарил. Писатель забрал свой пиджак, оставил на столе щедрые чаевые и пешком направился домой. В висках стучало, но вовсе не от выпитого алкоголя, а от слов незнакомки, которые поразили Ричарда в самое сердце: «Я не боюсь смерти. Потому что я есть смерть» Была ли она реальна? Или же это всего лишь его фантазия, разыгравшаяся в минуту накала нешуточных страстей там, в баре? Касл не знал ответа, но знал лишь одно — если у смерти такое красивое лицо, теперь он тоже больше не боялся.