лето умирает. осень умирает. зима – сама смерть. а весна постоянна. она живет бесконечно в недрах вечно изменяющейся материи, только меняет свои формы.
я взбиваю подушку мычащим «ты» за морями, которым конца и края, в темноте всем телом твои черты, как безумное зеркало повторяя.
она держала меня за руку, пока я считала звезды на ее потолке. мне было холодно. мне было безмерно холодно возле батареи. под одеялом. пристроившись возле камина. под лучами солнца. я была больна. впервые за несколько лет я серьезно заболела и отчаянно отказывалась осознавать это. возможно, меня лихорадило. быть может, трясло. я не помню. я считала звезды на ее потолке, отказываясь принимать свое заболевание. я обожала тавтологии. я обожала ее лавандовые локоны. быть может, я плакала. брик держала меня за руку, пока мой организм сходил с ума. иногда она наклонялась ко мне, чтобы послушать неровное прерывистое дыхание. ее черные волосы падали мне на лицо. я вдыхала лаванду и мне казалось, что я снова дома. тепло. тепло. тепло. - лиля, - я произносила ее имя в никуда, ошибочно полагая в бреду, что со мной никого рядом нет. - лиля, я не хочу так. - испуганно глядя в потолок, я выпускала жалкие слезы из уголков своих глаз. - лиля, я умру? - я отыскала ее внимательный взгляд и посмотрела так, словно она была неким ангелом-хранителем моей никчемной жизни и знала ответы на все вопросы. - что за глупости ты говоришь? - она попыталась встать, но я не отпустила ее теплую нежную ладонь из своей напротив нечеловечески ледяной неприятной черствой руки, отчаянно цепляясь за нее как за последнюю надежду на выживание. - мне нужно намочить тебе тряпку. с этими словами брик оставила меня и мое разлагающееся тело во мраке совсем одних. или не совсем. я вновь стала рассматривать яркие, вечные звезды где-то далеко, которые горели только лишь для меня, разбиваясь на вселенные из дешевого китайского ночника. моя собственная вселенная. - лиля, - в который раз обращаясь в темноту, прошептала я.- откуда приходят сны? где они рождаются? - если мое тело было недееспособно, то мозг работал в полную мощь, выдавая ошеломительные вещи, порой, пугающие меня саму. мои сны ужасающим скрипом царапались о зеркала головной коры и мучили, бесконечно мучили меня. дверь тихонько заскрипела. я зажмурилась со всей силы, опасаясь, что мои самые страшные кошмары оживут прямо здесь и сейчас. свет тоненькой полоской медленно хлынул в комнату. бешеное сердце, долбя мне в грудь, пыталось покинуть тонущий корабль. на свой страхи риск я распахнула веки. и увидела себя. я неторопливо зашла в комнату. звезды отразились на моем теле будто белоснежные выстрелы. ничего не понимая, я следила за своими собственными действиями. мой двойник подошел к кровати, практически вплотную и осторожно наклонился. на ее лице отразилась печаль и скорбь. неужели я умерла? боже мой. я протянула ладонь к самой себе, лежащей и больной, и коснулась щеки. в тот момент мы яркой вспышкой слились в единое целое. я отворила дверь и впустила тот самый луч в темноту комнаты. я посмотрела своими глазами на человека, лежащего в постели, где пару секунд назад покоилось мое тело. подойдя ближе, я узнала илая. его глаза были плотно закрыты. я нависла над ним своей тенью, прислушиваясь. дыхание еле заметное. на его груди виднелась черная метка. с ужасом я окликнула его, но он не проснулся. даже не пошевелился. я начала трясти илая, что есть мочи. звала его. а он продолжал чернеть. чернота постепенно покрыла все его тело, дойдя до горла, она задушила его. и он провалился в темноту. я осталась стоять, хватая безутешно пустоту. - тая! - я дрожала в руках лили, мыча что-то неразборчивое. пот проступил на лбу. я горела. и в этой агонии повторяла лишь одно слово. предчувствие чего-то страшного осело во мне въевшейся ржавчиной. оно было со мной еще очень долго. даже тогда, когда я открыла глаза и осознала, что пришла весна. через пару дней я вышла на работу. жизнь вновь дала пульс, перелистываясь черно-белыми страницами. во мне же пульса не было. лишь пустой стон. все машинизировано. робот. а не человек. моя болезнь ушла. а вместе с ней часть моей души. и только где-то в районе моей груди нечто отзывалось тупой болью, напоминая мне о том, что я жива. и сон, этот странный сон, который я практически не помню. думая об этом, я вошла в квартиру и сняв обувь, положила ключи на тумбочку. вибрация в кармане куртки заставила меня вздрогнуть. поспешно достав телефон, я ответила на звонок. - тая? это тая? можно с ней поговорить? это адам. мне необходимо срочно передать ей что-то важное, тут вс.. - адам? - во мне все сжалось. даже мой голос вышел каким-то слабым, скукоженным. такой поворот событий мог бы совершенно добить меня. хотя, может быть, это и собиралось случится. - да, это я.. - тая, слава богу, наконец я нашел твой номер. слушай, даже не знаю, как сказать. в общем, ему нужна твоя помощь. я пойму, если ты захочешь послать меня куда подальше или вообще скинешь трубку, но хотя бы выслушай..,- адам сбивчиво дышит в трубку. напряженность нарастает. я хмурюсь и упираюсь спиной к стене. внутри тают котлы, которые в свое время бурлили и пыхтели, а теперь заморожены и замерли в зловещем молчании. - илай..ему плохо. он..он недавно подсел на//. - что?..чернота..- я закрыла ладонью свои глаза, возвращаясь в свой кошмар. - тая, его откачали. но его состояние ухудшается. ничего не помогает. и я знаю, почему. знает лейла. знает он сам. знаешь и ты. но все молчат.. - в моих мыслях илая медленно пожирает чернота. и я ничего не могу сделать. сползаю вниз по стене от бессилия. становится одновременно жутко холодно и невыносимо душно. - тая, он умрет, если ты не...[...] сегодня двадцать восьмое апреля. солнце пронзает питер своими ярчайшими лучами. зеленые листья на деревьях. радостные пения птиц. легкое и спокойное дыхание освобожденной от холодов природы. отделавшиеся от тугой и тяжелой одежды люди. они улыбаются, щурясь от приятных солнечных лучей. эта весна опустилась на землю яркой долгожданной вспышкой, словно спасительная надежда для каждого отверженного. эта весна пришла. пришла и съела нас изнутри.